Александр Афанасьев - Крушение иллюзий
— Что будем делать? Встречать будем. Твоим добром — тебе и челом, как говорится. Только не сейчас. Время есть еще. Идите, девочек порадуйте, заждались они вас. Вот, возьмите.
Генерал подтолкнул тарелку с мясом.
— А вы?
— А я себе сейчас свежего нажарю. Идите. Потом соберемся, думать будем, нечего сейчас голову дрянью забивать.
Ближняя ретроспектива. 28 января 2011 года
Йемен, южнее города Са’даа
Альфа-два-пять
— Наблюдаю активность, сэр. Похоже, завертелось.
Специалист-контрактор ЦРУ Ник Пальметта оторвался от прибора наблюдения, способного давать шестидесятикратное увеличение, лицо его осветилось улыбкой. Чертовы калифорнийцы.
— Не отвлекаться. Давай данные.
— Есть, сэр. Наблюдаю конвой. Две автомашины, первая — «Мерседес»… номер Альфа-зеро-три-найн-танго-виски… машина белого цвета. Следом идет «Рейндж Ровер», старый, номер Танго-три-файв-файв-Чарли-Индия… черного цвета, внимание, окна во внедорожнике открыты, вижу АК-47. У них АК-47, это противник.
Старший группы Дивизиона специальной активности ЦРУ Томас Пикет пробарабанил по клавишам трубки спутниковой связи Thuraya номер абонента, начинавшийся с +88216, — он находился не в Йемене, а в Багдаде, в региональном центре поддержки специальных операций ЦРУ США. Багдадская резидентура ЦРУ в настоящее время была одной из самых больших в мире.
— Что там у вас, Том? — спросил Натан Пекарский, довольно приличный по меркам ЦРУ тип, являющийся их куратором. Соблюдать армейскую дисциплину связи в разговорах он не считал нужным, говорил, как по телефону.
— Сэр, кажется, птичка летит в сеть. Две автомашины, «Мерседес»… номер Альфа-зеро-три-найн-танго-виски, белого цвета. Вторая — «Рейндж Ровер», старый, номер Танго-три-файв-файв-Чарли-Индия… черного цвета. Мой парень увидел в «Рейндже» людей с АК-47. В горах нечего делать таким машинам, сэр.
В оперативном зале ЦРУ, расположенном под новым зданием американского посольства в Зеленой зоне Багдада, Пекарский оторвался от трубки, раздраженно посмотрел на подчиненного, отвечающего за связь.
— Ну, что там?
— Сэр, со спутником наблюдения нет связи. Новый подойдет минут через десять. Видимо, магнитная буря так действует, сэр.
— Черт, я хочу видеть, что там происходит! — вспылил Пекарский. — Вам это понятно?!
— Да, сэр.
— За дело, Тим, за дело! Меня не интересуют ваши бури!
— Да, сэр…
Пекарский уже его не слушал.
— Том, ты можешь провести визуальное опознание?
— Пока нет, сэр. Не могу. Машины должны остановиться, и из них кто-то должен выйти.
— Как только сможешь, дай мне знать. Эта информация — по коду Альфа.
— Да, сэр.
— Еще что-то есть?
— Никак нет.
— Тогда жду новостей. Отбой.
Пекарский положил трубку и раздраженно заорал на специалистов:
— Ну где там ваш долбаный спутник?!
Пикет отключил трубку, ему что-то не нравилось.
— Что там?
— Машины свернули к деревне, сэр.
— В деревне активность! — доложил другой специалист. — Наблюдаю до три-ноль танго. Вооружены АК-47, гранатометами РПГ. Активность на северном краю деревни, целая толпа танго! Люди выходят из домов, с оружием!
— Машины остановились!
— Подтверждаю, машины остановились, они выходят!
— Три человека вышло! Пять человек вышло! Девять человек вышло! Наблюдаю девять человек, предположительно противник. Восемь вооружены АК-47 и гранатометами РПГ.
— Спутник?
— Устойчивого контакта нет, сэр!
— Черт… Делай снимки, перешлешь их в Багдад как только будет контакт. Чертова техника…
— Есть, сэр.
В полутора кликах от особой группы наблюдателей ЦРУ из остановившегося на краю села белого «Мерседеса» вышел довольно молодой — по виду нет и сорока — бородатый человек в белых одеждах шейха и черной чалме воина джихада. Вооруженные до зубов боевики личного джамаата, среди которых было трое чеченцев, один татарин и четверо афганцев, окружили одного из вождей джихада, настороженно глядя по сторонам.
Из толпы вооруженных боевиков вышел местный вождь, у него не было одного глаза. Глаз он потерял в боях с саудовскими вероотступниками и мунафиками.
— Ас-салам алейкум, шейх. Я и все жители нашей нищей, забытой Аллахом деревни приветствуем тебя в нашем доме.
— Ва алейкум ас-салам, Абу… — сказал шейх, — Инна ли-Лляхи ма ахаза, ва ля-ху ма аґта ва куллю шаййин ґинда-ху би-аджалин мусамман…, фа-ль-тасбир ва-ль-тахтасиб. Аґзама-Ллаху аджра-кя, ва ахсана ґазаа-кя ва гафара ли-майити-кя!..[71]
Багдад
— Сэр, есть передача! Канал неустойчивый!
Пекарский привычно выругался, он вообще любил ругаться.
— Выведите на малый экран. Быстрее!
На малом экране замелькали изображения.
— Сэр, это снимки!
— Они передают информацию для опознания в виде снимков.
— Черт… Где у нас специалист по дешифровке?
— Я здесь, сэр.
Пекарский посмотрел на специалиста по дешифровке, походившего на молодого хакера.
— Дик, верно?
— Да, сэр.
— Дик, мы можем что-то сделать со снимками? Нам нужно опознание…
Дик с сомнением посмотрел на снимки.
— Кто вам нужен, сэр?
— Вот этот. Тот, что без оружия. Сверяй с базой данных Альфа.
Дик прокрутил на экране несколько снимков.
— Слишком большое расстояние, сэр. Попробую…
— Давай. И где, мать вас так, спутник?!
К Пекарскому подошел еще один специалист.
— Сэр, на связи Вашингтон…
Вашингтон
Оперативный центр Министерства
безопасности родины
Для вновь созданного агентства, которое по замыслу его создателей должно было заменить по меньшей мере три из существующих разведывательных служб — на самом деле все так и осталось, и новую службу создали, и все старые оставили — спешно соорудили большое уродливое здание из серого бетона. Оно располагалось в окрестностях Вашингтона и напоминало пять больших торговых пригородных центров — моллов, поставленных друг на друга. Там работало больше пяти тысяч человек, и никто не знал, чем точно они занимаются. По крайней мере, ни одна из задач, поставленных при создании министерства, выполнена не была: Бен Ладен не пойман, мулла Омар не пойман, Аль-Каида не только не уничтожена, но и усилилась, Ирак до сих пор был нестабилен, в Афганистане ситуация резко обострилась, продолжала ухудшаться обстановка в Сомали, Ливии, Алжире, Йемене, в республиках Средней Азии, Судане, Пакистане. Тем не менее — Министерство безопасности родины, равно как и другие американские разведывательные службы, продолжали заниматься непонятно чем (к примеру, переговорами о прекращении огня в Афганистане с пешаварским парикмахером) и получали за это бюджетное финансирование.
Пекарского вызывали на связь не из ЦРУ, а из этого самого здания, из ситуационного центра, расположенного на последнем этаже здания и оборудованного по последнему слову техники. Такого центра не было даже у военных в Пентагоне, а вызывал Пекарского не кто иной, как Джон Генри, помощник министра, сосредоточивший в своих руках опасно большую власть. Человек он был молодой и крайне неуравновешенный, относился к «чаепитчикам» и предпочитал радикальные решения, принимаемые даже при явном недостатке информации.
Пекарского он знал лично.
— Натан, что происходит?! — нетерпеливо проговорил он в трубку.
— Ничего хорошего, — отозвался из Багдада Пекарский, — спутника нет и еще черт знает сколько не будет. Проклятие, на что мы тратим деньги?!
— Но что-то у тебя есть?!
— Есть, Джон. Есть небольшая вероятность, что мы засекли шейха Абдулмалика аль-Хути, моя группа наблюдает за одной деревушкой в Йемене. Там кое-кто умер, и мы решили понаблюдать за тем, что там будет происходить. Не исключено, что мы вытащили джекпот.
— Вы его опознали? — Генри чуть не подпрыгивал на месте. В его бизнесе такое поведение было скорее злом, нежели благом.
— Пока нет, Джон. У нас есть несколько снимков, которые нам удалось оттуда получить, но все они сделаны с расстояния в полтора клика, сейчас идет дешифровка.
— Полтора клика? — Джон Генри не служил в армии.
— Полтора километра, — подсказал сидящий рядом контр-адмирал Стивен Бьюсак, который в последнее время не вылезал из этого здания на окраине Вашингтона, чуть ли не жил тут, вошел в «президентский пул» — люди-которые-не-боятся-принимать-жесткие-решения, так это теперь называлось.
— Да, спасибо. Так что там с дешифровкой?
— Идет, Джон.
— Когда будет готово?
— Я не могу сказать. Может, что-то решится со спутником, пойдет картинка. Сообщу немедленно…
