Алан Фостер - Военные трофеи
– Я знаю. Я не мог бы пожелать лучшей помощи. – Генерал откинулся на спинку кресла. – Знаете, я так и не понял, почему вы вообще начали войну. Одно дело – стараться распространять учение, другое – вести из-за него бой.
– Я иногда и сам удивляюсь. Не забывайте, что всё это началось много, много столетий назад. – Амплитур чувствовал себя настолько непринуждённо, насколько это было возможно в присутствии человека. – Возможно, вы и сами задумывались, что может случиться, если весь разум удастся сконцентрировать на одном?
– Никогда такого не будет, – отрывисто заявил генерал. – Поэтому я никогда над этим и не задумывался. Разум слишком различён. С этой точки зрения почти что чудо, что Узору удалось не распасться настолько долго, чтобы победить вас. Но мне не нужно вам об этом рассказывать. Вы теперь знаете, что ошиблись в своих исходных положениях.
Щупальце затрепетало.
– Возможно, наша ошибка заключалась не в наших предположениях, а в нашей методологии.
– О? – генерал сощурил глаза. Благодаря своей манере говорить он иногда казался поверхностным, но ум у него был острый и любознательный. – Значит, вы не отказались окончательно от вашего «Назначения»?
– Когда мы сдались, мы обещали больше не воевать против Узора и отказаться от насильственного убеждения других в наших идеях. Ничего не говорилось о том, чтобы отказаться от них нам самим или не давать информацию тем, кто добровольно ищет её.
– Это интересно. – Человек скучающе уставился в потолок.
Амплитур рассматривал его огромными золотыми глазами.
– Вы кажетесь озабоченным.
Генерал опустил на него свой взгляд.
– Немного. Как и большинство моих друзей, я всю жизнь посвятил военной службе. Возможно, это моё последнее активное поручение. Я ещё молод для официальной отставки и не знаю, что буду делать дальше. У вас такое тоже бывает?
– Редко. Обычно мы знаем, что будем делать дальше.
– Ну, вам повезло. Мой двоюродный брат владеет фабрикой по пошиву обуви. Он пригласил меня войти к нему в долю.
– Я слышал, что для человека выбор направления жизни может оказаться испытанием. У нас таких проблем нет. Я уверен, что вы будете удовлетворены своим выбором. К счастью, больше не будет необходимости в больших военных силах. Мир и спокойствие будут царствовать повсюду. Сражений больше не будет. Это хорошо.
– Да, хорошо, – отозвался генерал без всякого энтузиазма.
Амплитур почувствовал прилив надежды, которую, конечно же, постарался подавить. Беспокоиться особо не следовало, поскольку человек вряд ли мог правильно интерпретировать ярко-жёлтый румянец, выступивший кое-где на пухлом теле, но Прямоидущий-Мудрый был сторонником осторожности. Теперь уже было ясно, что человек склонен продолжить разговор.
Прямоидущий был не менее рад удовлетворить любопытство двуногого.
* * *Комитет был вежлив. Будучи вейсами, они не могли вести себя иначе. Но они были более вежливы, чем обычно. Это было дурным признаком. Сдерживая нетерпение, она следовала общепринятым процедурам и в конце концов получила аудиенцию. Благодаря её высокому научному статусу, обращение Лалелеланг сочувственно выслушали пять верховных учёных, но несмотря на все её усилия, они отказались принять её предложения.
– Даже если то, о чём вы говорите, правда, – заметила Великая Омеменат, – что мы можем предпринять? Во время Великой Войны вейсы были лишь косвенно втянуты в конфликт. В мирное время это должно быть так же. Коллеги поддержали её утвердительными трелями и свистками.
– Поистине верно. – Старший самец, сидевший рядом с ней, почистил свои пёрышки клювом. Хоть он и был пожилым, но ещё не потерял способности к спариванию.
Лалелеланг встопорщила хохолок.
– Я говорю вам, что если мы не решим эту проблему сейчас, то нам придётся заниматься этой проблемой, когда она распространится даже на нас.
– То, что вы предполагаете, не может распространиться на вейсов, – уверенно пропел Великий Превовалонг со своего места между двумя великолепно оправленными кистями свежих цветов. За спинами комитета элегантные спирали пурпурной, зелёной и золотой фрески Знаменитого Хотутидада текли нескончаемо приятными узорами.
– По крайней мере, нам следует сделать минимальные приготовления, – настаивала Лалелеланг.
– К чему? – Великая Омеменат расправила оба крыла и потянулась, сильно потряхивая перьями. – Мы не можем тревожить правительство на основании теории. У нас нет никаких доказательств. Только предположения.
– Доказательства может увидеть любой, кто не боится смотреть. – Она постаралась, чтобы её ответ не звучал как обвинение, что было бы нелюбезно. – Обменные средства доступны каждому, кто обладает ресурсами доступа. Я это не выдумываю. Люди уже начинают бороться друг с другом. Сколько времени понадобится, чтобы это серьёзно уменьшило их численность или распространилось на других членов Узора? Разве вы не видите? Амплитур надеется с помощью мира достичь того, что ему не удалось сделать с помощью войны.
– Амплитур, – объявил Великий Новенлиленг, – надеется достичь умиротворения. К этой похвальной цели он стремится с достойным восхищением и умеренным упорством. В течение того тысячелетия, когда мы воевали друг с другом, не было случая, чтобы они лгали. Какая разница, что люди делают друг с другом? Если, как вы утверждаете, их споры будут распространяться и вовлекут в конфликт другие народы, Узор немедленно займётся этим. А пока этого не произошло, людей лучше оставить в покое, как и обычно.
– Если амплитуры могут приспособиться к миру, то же самое могут сделать и люди, – добавил Великий Превовалонг.
– Амплитур цивилизован, – возразила она.
– Как всегда, учёный Лалелеланг, ваши теории интересны, но отнюдь не убедительны. – Великая Омеменат говорила ласково. – Вы – ценное достояние университета. Не позволяйте себе уклониться в иконоборчество и разрушить то, чего достигли. Сколько других экспертов в вашей области поддерживают ваши выводы?
Лалелеланг щёлкнула клювом.
– Других экспертов в моей области нет. Нет на том уровне, на котором я работаю в настоящее время.
– Именно это я и имела в виду. Вы – одинокий голос, голос, спарившийся с тревогой. Вернитесь к вашему исследованию, Высокий Учёный Лалелеланг, и не отравляйте себе жизнь тревогой за дальнейшее течение событий у людей. Победоносный Узор держит всё под контролем.
– Люди под контролем. Странная идея, – пробормотала она, но себе под нос.
– Их смятение понятно. – Великий Новенлиленг говорил с тихим жаром существа, уверенного в том, что его квалификация не подлежит сомнению. – Всяких местных вспышек можно ожидать. Они будут яркими, но недолгими, и затухнут, как только человечество устроится в той зрелой цивилизации, которой доселе было лишено. Узор помог им стать великими воинами, а теперь мы поможем им оценить блага постоянного мира.
– Это будет нелегко, – согласилась Великая Омеменат, – но все убеждены, что это можно сделать.
– Это могло бы быть возможным тогда, когда только был установлен контакт, – возражала Лалелеланг, – но не теперь. Теперь уже нет. Мы слишком долго поощряли их природные наклонности.
– Они найдут своё место в широком круге цивилизации Узора, как и другие существа.
– Если Узор сохранится. Он был создан для конкретной цели – бороться с Амплитуром. Теперь, когда для этого уже нет оснований, сохраним ли мы тесный контакт с Массудаем? Будут ли массуды, которые втайне презирают с’ванов, продолжать с ними переговоры?
– Узор удержит хотя бы инерция, – сказала Великая Партусесет. – Тысячелетние связи разорвать нелегко.
Смеменат демонстративно взглянула на свой официальный хронометр.
– Мы предоставили вам больше времени, нежели было запланировано. Мы выслушали ваши тревоги, ваши наблюдения и теории. Приходится сожалеть, но на наше время претендуют и другие.
Это было официальным прощанием.
– Если мы не начнём сейчас же заниматься этой проблемой, то скорее, чем вы думаете, времени на это вовсе не останется!
При этом необычайном нарушении приличий несколько верховных учёных поражённые уставились на неё. Великий Новенлиленг был, казалось, совершенно ошеломлён.
Смеменат не потеряла спокойствия. Отвечать предстояло ей, и она сделал это насколько возможно хладнокровнее.
– Некоторым может показаться, что вы слишком много времени провели в полевых условиях, Высокий Учёный Лалелеланг, и помимо своей воли приобрели некоторые аспекты, некоторые оттенки культуры, которая уступает вейсам. Такие прецеденты в прошлом имели место. Известно, сколько вам пришлось перенести. Я предлагаю, и смею позволить себе предложить это и от лица моих коллег, – остальные ответили ей мягким посвистыванием, выражающим полное согласие, – чтобы вы подумали над тем, не следует ли вам некоторое время потратить на то, чтобы вновь войти в общество, с которым вы были так долго разлучены.
