Джеймс Дашнер - Исцеление смертью
— Ну вот, эта дорога приведёт нас как раз туда, куда надо, — сказал Лоренс. — Ангар охраняется очень хорошо, уж где-где, а там-то безопасно. Так что остаётся только добраться туда. Думаю, проблем не возникнет. Через часок мы все будем парить в воздухе, довольные и счастливые.
— Хорошо, — ответил Томас, хотя нарисованная Лоренсом радужная картина как-то не вязалась с событиями прошлой ночи. Пилот промолчала.
Они проехали мили три, и тут Лоренс снизил скорость.
— Что за чёрт? — буркнул он.
Томас вгляделся в ветровое стекло. Дальше по дороге происходило что-то странное: несколько машин безостановочно кружились на одном месте.
— Попытаюсь-ка я проскочить мимо них, — пробормотал Лоренс себе под нос.
Томас не ответил. Все сидящие в машине прекрасно понимали: что бы там, на дороге, ни творилось, это означает только одно — неприятности. И наверняка крупные.
Лоренс прибавил скорости.
— Если мы повернём обратно и поедем кружным путём, то до скончания века никуда не доберёмся, — процедил он. — Надо прорваться!
— Только смотри глупостей не наделай, — резко проговорила пилот. — Если нам придётся переться на своих двоих, скончание века наступит очень скоро.
Томас наклонился вперёд и вытянул шею, пытаясь разглядеть, что происходит на дороге. Вокруг большой кучи непонятно чего собралось человек двадцать и вовсю мутузили друг друга. Дальше, за ними, виднелись движущиеся автомобили — те беспорядочно метались, крутились на месте, бились друг о друга... Просто чудо, что никого пока ещё не задавили.
— Что ты собираешься делать? — спросил Томас. Лоренс даже не подумал снизить скорость, а ведь они уже почти что поравнялись с дерущейся толпой.
— Тормози! — завопила пилот.
Но Лоренс упрямо набычился:
— Чёрта с два! Проскочим!
— Ты нас убьёшь!
— Если ты заткнёшься, то всё будет путём!
Дерущиеся хряски, не обращая внимания на катящуюся мимо машину, продолжали толкать, пинать и колошматить друг друга. Томас придвинулся ближе к боковому окну фургона. Хряски дрались из-за кучи мусора. Каждый пытался урвать себе «лакомый кусочек»: драную упаковку из-под продуктов, ошмёток гнилого мяса или застарелые объедки. Удержать трофей, однако, никому не удавалось: на счастливца тут же набрасывались и вырывали добычу из рук. Хряски молотили кулаками, рвали противников когтями и зубами... У одного мужчины под глазом зияла глубокая ссадина; кровь каплями стекала по щеке, и казалось, будто он плачет алыми слезами.
Фургон, взвизгнув колёсами, резко вильнул в сторону, и Томас перенёс своё внимание на то, что просиходило впереди. Бестолково мечущиеся автомобили — старые развалины с помятыми кузовами и облупившейся краской — остановились; три машины выстроились в ряд, передками в сторону приближающегося фургона. Лоренс и не подумал затормозить. Вместо этого он крутанул баранку и нацелился в пространство между машиной справа и той, что стояла посередине. Но в этот момент автомобиль, стоявший слева, сорвался с места и резко повернул, пытаясь преградить фургону дорогу.
— Держитесь! — вскрикнул Лоренс и вдавил педаль газа в пол.
Томас обеими руками вцепился в своё сиденье. Две машины по сторонам проезда не шелохнулись, зато третья неслась прямо на фургон. Томас уже открыл было рот, чтобы крикнуть: «Отворачивай! Не успеем проскочить!» — но было поздно.
В тот момент, когда радиатор фургона вошёл в узкий проезд, третий автомобиль врезался в их заднее левое крыло. Раздался оглушительный звон и треск, во все стороны брызнули осколки стекла. Томас полетел влево и ударился о боковую стойку между разбитыми окнами. Фургон развернуло и пошло носить кругами. Томаса швыряло по всему салону — у него никак не получалось за что-нибудь ухватиться. Пронзительный визг шин рвал воздух, сталь скрежетала о сталь.
Но вот фургон, наконец, врезался в бетонную стену и затих.
Томас, измочаленный и весь в синяках, скрючился на полу. Он приподнялся и увидел, как все три машины удаляются в ту сторону, откуда приехал их фургон. Лоренс и пилот, по-видимому, не пострадали.
И тут произошло нечто невероятное. Футах в двадцати от фургона стоял сильно побитый хряск и не отводил взгляда от Томаса. До того не сразу дошло, что этого хряска он очень хорошо знает.
Это был Ньют.
Глава 55
Он выглядел ужасно. На месте выдранных с корнем волос краснели кровавые рубцы, всё лицо покрывали раны и синяки, превратившаяся в лохмотья футболка еле держалась на плечах, рваные брюки перепачканы в крови и грязи. Похоже, болезнь окончательно овладела им, и Ньют превратился в самого настоящего хряска.
Но он не отрываясь смотрел на Томаса — как будто узнал своего старого друга.
Лоренс уже давно что-то говорил, но его слова дошли до Томаса только сейчас:
— С нами всё нормально. Машине, правда, здорово досталось, но до ангара всего пара миль — старушка продержится.
Лоренс врубил заднюю передачу; в наступившей мёртвой тишине раздался скрежет металла, фургон отъехал от стены и, взвизгнув шинами, развернулся. Он уже рванул с места, но тут в голове у Томаса словно щёлкнул выключатель.
— Стой! — крикнул он. — Останови машину! Останови!..
— Ты чего? — откликнулся Лоренс. — Сбрендил, что ли?
— Останови эту проклятую машину!
Лоренс врезал по тормозам, Томас вскочил и дёрнул дверь, но Лоренс сграбастал его за майку и заорал:
— Ну, точно, ополоумел! Драть отсюда надо, а он прогуляться решил!
Но Томаса невозможно было остановить. Он вытащил из-за пояса пистолет и направил его на Лоренса.
— Пусти! Ну?!
Лоренсу подчинился и примиряюще поднял руки вверх:
— Эй, парень, успокойся! Какая муха тебя укусила?
Томас опустил пистолет.
— Там мой друг. Я хочу узнать, всё ли у него в порядке. В случае чего я успею добежать обратно до машины, а вы стойте здесь и будьте наготове.
— Ты думаешь, что вон то страшилище — всё ещё твой друг? — холодно осведомилась пилот. — Эти хряски уже давно за Чертой, это же ясно, как день! Твой приятель теперь — просто животное. Даже хуже, чем животное.
— Тогда прощание не займёт много времени, — парировал Томас и, открыв дверь, добавил: — Прикройте меня, если что. Но я не могу поступить иначе.
— Ну, дай только добраться до «айсберга» — уж я тебе задницу надеру, обещаю! — проревел Лоренс. — А может, и ещё раньше. Ладно, вали. Если те хряски, что у кучи, направятся сюда, мы открываем огонь. И мне плевать, если среди них будет вся твоя родня во главе с твоей мамочкой.
— Лады.
Томас сунул пистолет за пояс, вышел из машины и направился к Ньюту. Тот стоял один — остальные хряски всё ещё возились около кучи отбросов. Похоже, это занятие поглотило их целиком — на Томаса никто не обратил внимания.
Он остановился, не доходя до Ньюта. На того было страшно смотреть, а больше всего юношу пугало дикое выражение глаз друга — безумных, воспалённых глаз смертельно больного. Как быстро всё произошло!
— Привет, Ньют. Это я, Томас. Ты же ещё помнишь меня, да?
Взгляд Ньюта внезапно прояснился. Томас даже споткнулся от изумления.
— Конечно, я помню тебя, Томми! Ещё как, чёрт тебя побери, помню! Ты навалял на мою записку и заявился ко мне в Санаторий! А я вот, видишь — совсем рехнулся. Пары дней хватило.
При этих словах сердце Томаса затопила волна жалости к другу.
— Но что ты здесь делаешь? Почему ты вместе с... этими людьми?
Ньют бросил взгляд на дерущихся хрясков, потом снова повернулся к Томасу.
— Оно приходит и уходит, чувак. Не могу объяснить. Иногда я теряю над собой всякий контроль, вообще не соображаю, что творю. Но по большей части просто как будто что-то шевелится в мозгах, крутится, свербит, пока меня не переклинивает...
— Но сейчас ты, кажется... нормальный?..
— Ну... хм... Я потому с этими отморозками из Санатория, что просто не знаю, что ещё делать, куда себя девать. Не смотри, что они сейчас дерут друг другу патлы — они всё-таки группа. В одиночку у тебя нет ни одного грёбаного шанса.
— Ньют, пойдём со мной! С нами ты будешь в безопасности. Это всё же лучше, чем...
Ньют расхохотался, при этом его голова пару раз нелепо дёрнулась.
— Убирайся, Томми. Пошёл вон!
— Давай уйдём вместе! — умолял Томас. — Я свяжу тебя, если тебе так будет спокойнее...
Лицо Ньюта вдруг исказилось от бешенства.
— Заткнись, долбаный предатель! — яростно закричал он. — Ты прочёл мою записку? Ты даже одной вшивой услуги мне оказать не хочешь! Всё в герои метишь, как всегда? Я тебя ненавижу, сволочь! И всегда ненавидел!
«Он не понимает, что говорит, — твердил себе Томас, однако от этого не становилось легче.
— Ньют...
— Это всё ты виноват! Почему ты не остановил их, когда первые Создатели умерли? Ты мог что-нибудь придумать! Но нет! Тебе надо было продолжать, стать спасителем мира, героем, мать твою! Ты заявился в Лабиринт и пёр напролом, ни о ком никогда не думал, кроме себя самого! Что, не нравится?! Признай — тебе хотелось, чтобы люди говорили о тебе с придыханием, чтобы о тебе помнили, чтобы тебе поклонялись! Надо было сбросить тебя в Ящик, как только ты оттуда вынырнул!
