Алексей Корепанов - Месть Триединого
‒ А хотел ли я очутиться в Стафле? Или ты забыл, какие у меня были планы на будущее?
‒ Крис… ‒ с тоской повторил парень. ‒ Не сейчас. Поверь, у меня безвыходное положение. Черт, наша встреча ‒ это знак! Прикинь, какова была вероятность того, что мы с тобой здесь встретимся? Почти нулевая. Но встретились же! Да, это знак, Крис. Ты ‒ мой единственный шанс. Понимаешь, Крис?
‒ Считай, что его нет, ‒ ответил Габлер. ‒ Тебе показалось… приятель. ‒ Последнее слово он произнес с нескрываемой иронией. ‒ Сегодня, вечерней галерой, я отбываю в свой родной город Супергольм. Будь здоров.
Он прощально приподнял правую руку и двинулся мимо парня, но тот схватил его за рукав:
‒ Постой, Крис! Понимаю, давняя обида… Такое простить трудно… Я тебе противен и все такое… Но если отбросить личное? Давай так: я тебя не прошу, а делаю заманчивое предложение. Сулящее тебе большую выгоду и головокружительные перспективы. Абстрагируйся от моей личности. Представь, что перед тобой не я, а некий незнакомый тебе заказчик. Он предлагает сделать для него одно дело ‒ кстати, совсем несложное ‒ и согласен заплатить по высшему разряду. Нет, даже не по высшему. По запредельному. Плюс кое-что другое. Повторяю: у меня нет другого выхода.
В начале этого монолога Крис был намерен высвободить свой рукав и удалиться, но так и не сделал этого. Уловив перемену в настроении файтера, парень огляделся, подался к нему и добавил, понизив голос:
‒ И самое главное, Крис: услугу ты окажешь не только мне, и даже не столько мне а… самому Императору! Я не шучу.
Габлер недоверчиво поднял бровь. Все это ужасно смахивало на фарс. На сценку из объемки для школьников младших классов.
‒ Да, ‒ твердо и серьезно сказал собеседник. ‒ Именно Императору. И это тебе непременно зачтется, гарантирую.
«Это тебе зачтется», ‒ невольно вспомнил Крис слова Низы, произнесенные на борту галеры «Гней Помпей Магн».
‒ И если пожелаешь, может очень сказаться на твоей карьере, ‒ продолжал обольщать его парень.
«Что, озолотит и в Экспло устроит?» ‒ подумал файтер, а вслух спросил:
‒ И какого же ты, птичка, полета, что разбрасываешься такими гарантиями? Главный подтиратель императорской задницы?
Русоволосый моргнул, сунул руку в нагрудный карман пиджака и извлек ин-кард. Еще раз огляделся и вручил тускло блестящую пластинку Габлеру.
«Система Юпитера… Вери Рома… Грэнд Рома… Администрация Императора… Управление делами… Преториат Унус… Лансер-трес…»
Крис поднял голову от инки:
‒ Впечатляет. Хотя и не все понятно. Преториат Унус… Лансер… Далеко пошел… приятель. Грэндом[51] заделался. Только путь почему-то другой избрал. Не к звездам, а наоборот. ‒ Крис похлопывал пластинкой по ладони, не спеша возвращать ее владельцу. ‒ Что, решил не лезть сквозь тернии?
Лансер-трес Администрации Императора потер пальцем переносицу и прищурился:
‒ Помнишь детскую сказочку про гадкого утенка? Это про меня. Немного везения, немного настойчивости, немного связей…
‒ Немного связей… ‒ повторил Габлер. ‒ Хороший у тебя дядя. Влиятельный. И какие же проблемы у… э-э… ‒ он вновь посмотрел на ин-кард, ‒ у лансера-треса Преториата Унус Управления делами? И не выговорить, блип!
Светловолосый парень аккуратно забрал у него пластинку, скользнул взглядом по рядам шопов.
‒ Пойдем, где-нибудь присядем, и я тебе все объясню.
‒ Что ж, веди, ‒ помедлив, согласился Крис. ‒ Только учти, от кофе меня уже подташнивает.
‒ Можно джус или коктейль… Вон там. ‒ Лансер кивнул куда-то вдаль.
Габлер пожал плечами и направился вслед за ним, глядя в широкую спину Эрика Янкера.
Эрик Янкер, Улисс. Давний друг. Бывший друг. Сначала одноклассник, а потом однокурсник. Упсала, нэви-колледж. Янкер продолжил учебу, а его, Кристиана Конрада Габлера, отчислили. Хотя отчислить должны были Эрика Оньо Янкера.
«Крис, у тебя хорошая репутация, ‒ сказал ему тогда Янкер. ‒ Тебя не выгонят, а меня тут же. Ты же знаешь, я и так на волоске вишу…»
Да, Улисс действительно висел на волоске. И было из-за чего.
Сначала ‒ пьяный дебош в общежитии… Потом ‒ уличная драка с местными, прекращенная полицией… И за гораздо меньшие провинности из колледжа вылетали со свистом, без права восстановления или нового поступления. Оба раза спасал дядя ‒ какая-то шишка в этой самой Администрации Императора. Но последнее, что отчебучил Эрик, не лезло ни в какие рамки, и тут уже не помог бы никакой дядя, будь он хоть трижды шишкой над всеми шишками.
Это был обычный тренировочный полет на учебном корабле, под плоскостью эклиптики, в пределах орбиты Форпоста-IV. Заурядная «коробочка»[52] ‒ что-что, а летный сленг они освоили отлично, знали назубок. На пробежку, как у них это называлось, отправились пять риферов,[53] но только двое из них, Кристиан Габлер и Эрик Янкер, находились тогда в рубке и управляли «сковородкой», то бишь учебным кораблем. Улисс сидел в кресле пилота, а Габлер хмуро смотрел на приборную панель и прислушивался к собственному внутреннему состоянию. Состояние было не очень хорошим, и Крис подозревал, что виновата в этом съеденная полчаса назад упаковка рыбных палочек. В животе все урчало, бурлило и отчаянно рвалось наружу. Необходимо было срочно мчаться в туалет, плюхаться на «заглотыш» и делать «контрольное висение». И, возможно, не одно. То ли рыба оказалась несвежей, то ли живот был не в настроении ‒ да что там не в настроении, в полном расстройстве! ‒ но никакого терпежу уже не было.
Поделившись своей проблемой с Эриком, Габлер бросился прочь из рубки, думая только о том, как бы добежать…
Слава богу, добежал.
И завис надолго.
Только потом он узнал, что за номер выкинул Янкер, оставшись полным хозяином в рубке управления.
Тот, услышав в одиночестве сигнал обнаружения и завидев на экране радара некий корабль, решил показать простым смертным, что такое настоящий рифер нэви-колледжа. Слепить сближуху[54] и с ветерком промчаться мимо этого летающего недоразумения, в котором рекса уже распознала космическую яхту. Шляются, понимаешь, тут всякие променадники, мешают серьезным людям выполнять полетное задание, совершенствовать, понимаешь, квалификацию…
Занятый опустошением собственного кишечника Габлер не заметил, что Улисс врубил маршевый двигатель. Впрочем, заметить это было сложно ‒ квенчер[55] «сковородки» действовал безотказно, и со звукоизоляцией тоже все было в полном порядке.
В космосе, в отличие от городских улиц, вполне хватает места для всех, и столкнуться там двум кораблям весьма трудно. Если, конечно, сознательно не идти на таран. Это же не барашки из старого детского стихотворения, встретившиеся на мосту. Но Янкеру и тем, кто находился на идущей встречным курсом яхте, это почти удалось. А находились там, судя по дальнейшим действиям, именно бараны, причем, вероятно, крепко пьяные. Во всяком случае, тот, кто рулил, явно не владел собой. Обнаружив, что на яхту несется «сковородка», он начал выделывать такие пируэты, что у Янкера сразу пропала охота показывать свою крутизну. Потому что могло получиться, опять же, как в том стишке:
Сверху солнышко печет,А внизу река течет.В этой речке утром раноУтонули два барана.[56]
Уподобиться этим беднягам Эрик не желал и ушел в сторону, а яхта продолжала вести себя совершенно непредсказуемо, словно рулевой просто наугад тыкал в панель управления. Возможно даже ‒ носом, если не чем-то другим.
Пьяны были «яхсмены» или нет ‒ бог весть, но о происшедшем они тут же сообщили, куда надо. Риферам поступил приказ прекратить выполнение задания и немедленно направляться на Форпост. Габлер уже вернулся в рубку и обнаружил там бледного, как «заглотыш», Эрика Янкера. Спейс-босс[57] недвусмысленно дал понять, что виновники такого залета огребут по полной программе.
И вот тут-то Улисс и произнес эти слова:
«Крис, у тебя хорошая репутация. Тебя не выгонят, а меня тут же. Я и так на волоске вишу…»
Кристиан Габлер понимал дружбу не только как совместные походы к девчонкам и совместное же распитие спиртного, а гораздо шире и глубже. По возвращении в колледж он обрисовал начальству перевернутую «вверх ногами» ситуацию: это не у него, а у Эрика Янкера схватило живот, и это именно он, рифер Кристиан Габлер, а не Эрик Янкер, сидел за приборами в рубке управления и решил побаловаться с яхтой… Улисс кивал, безмолвно подтверждая слова Криса.
Хорошая репутация Габлеру не помогла. В тот же день он был безвозвратно исключен из числа риферов. Президент нэви-колледжа вызвал его к себе и сообщил эту отнюдь не благую весть. Решение было окончательным и бесповоротным и обжалованию не подлежало.
