Кирилл Алейников - Познавший кровь
— Мартини пей с кровью. Или вино, — посоветовал Леха. — Выпей за раз несколько литров, может, напьешься.
— Да ну это пойло, — скуксился Стас. — Я вот вспоминаю, как раньше, пока не стал вампиром, было. Я тогда работал на заводе, как самый обычный работяга. Впрочем, я и был обычным работягой, и по выходным мы любили собираться в беседке во дворе. У нас такая беседка была, со всех сторон окруженная зарослями липы, так что ни из окон, ни с улицы не видать. Летом там особенно хорошо: тепло, полумрак, никто не мешает. Мы там пили самогон и спирт, и, пацаны, действительно отдыхали. Нажремся, потолкуем на разные темы, по‑мужицки посплетничаем. Иногда драки были, конечно, но без последствий. — Топор вздохнул. — Сейчас в той беседке наркоманы собираются. Я один раз их шугнул, даже сущность свою открыл, но им плевать.
Я, стараясь понять, к чему пытается клонить Стас, не к месту сказал:
— Мы тоже на наркоманов чем‑то похожи. Зависимостью, наверное.
— Ага, — согласился Топор, но я был уверен, что он не обратил на мои слова никакого внимания. — А так бы сейчас взял водки или спирта, выпил, проспался б в вытрезвителе. Чем не жизнь, а? Чем эта жизнь хуже нынешней? Мы ведь не короли, нам стесняться своих желаний нечего…
Леха, с которым я переглянулся, пожал плечами. Он тоже не имел понятия, отчего боевика захлестнули чувства.
— Прав ты, Серега, как ни крути, — вздохнул Топор. — У нас преступно забрали жизнь, взамен дав совсем другое, плохое, что ли. Это подло. Но в этом виноваты не те, кого ты хочешь убить, не рядовые вампиры. Чтобы искоренить кровавую братию, чтобы не дать заразе распространяться и далее, надо уничтожить главный источник зла.
— Значит, ты изменил свое мнение? — осторожно спросил я.
— Возможно, — уклончиво ответил Топор. — Просто я понял, как мог жить, останься человеком. Я хотел бы жить именно так, а не иначе. Нельзя навязывать Свет или Тьму, нельзя насильно приводить людей ни к тому, ни к другому. Каждый должен иметь право на выбор. Я знаю, что завтра ты попытаешься уничтожить Старейшину Негельноса. Надеюсь, это получится, и тогда мы вернемся в Оурос, а там посмотрим…
Договорить он не успел, потому что в бар зашли два милиционера с автоматами на ремнях. Один из них, покоренастее, кивнул в нашу сторону и, перекрикивая музыку, рявкнул:
— Молодые люди, на выход!
— Ну вот, и тут менты! — ругнулся Леха. — Наверное, их вызвали из того бара.
Мы по очереди вышли на улицу и увидели «уазик» в милицейской окраске, рядом с которым стоял еще один автоматчик.
— А что случилось, начальник? — наивно спросил Леха.
— Драку затеяли, — спокойно ответил милиционер, — имущество чужое повредили.
— Ни хрена себе! — возопил Стас. — Нас как козлов позорных кидают, а мы должны спокойно на это смотреть?
— Ты рот закрой, мразь! — вякнул другой милиционер, ткнув Топора дулом автомата в живот. — Щас всех перестреляю к чертовой матери, доорешься!
Стас насупился, вновь привычно потянулся за томагавками, но, понятное дело, оружия не нашел. Андрей так и не вернул нам наш арсенал.
— Залазьте в карету, господа! — вежливо пригласил нас третий автоматчик. — Поедем на бал.
Пока мы соображали, что предпринять, рядом остановились два черных «мерса» с сильно тонированными стеклами. Опустилось боковое стекло, и показалась рожа Ганса, который небрежно бросил:
— Пацаны, поехали! Босс позвал.
— А вы откуда нарисовались? — удивился милиционер.
— Из пи…ды вылезли, — подавился Ганс смешком. — Проблемы, начальник?
Троица автоматчиков смутилась. Уж не знаю, за кого они приняли Ганса, но спорить с ним явно не собирались. Мы расселись по машинам.
— Что Андрею понадобилось? — спросил я первым делом, только залез в салон автомобиля.
— Говорит, церемония перенесена на сегодняшнюю ночь. — Ганс взглянул на хронометр. — Осталось два часа, надо подготовиться.
— Но ведь она должна состояться завра.
— А состоится сегодня. Тебе ли не все равно?
С такой аргументацией я был не в силах справиться. Напряженно разглядывая пролетающие мимо витрины, я стал ждать развязки.
Часы на высокой башне — сестре английского Биг‑Бена — показывали без четверти полночь, когда дверь открылась, и напряженная физиономия Андрея скривилась в подобии усмешки.
— Пора, дружище.
Я в последний раз взглянул на подсвеченную башню, на огромный циферблат и вылез наружу. Начинался снегопад, и первые снежинки уже кружились в воздухе. Мрачные тучи подсвечивались полной, необыкновенно большой луной и нависли над городом гробовой крышкой.
Меня привезли на церемонию в шикарном «Мерседесе». Прямо на площадки Революции, перед высоченным монументом вождю пролетариата столпились вампиры. Их были тысячи, и все глазели на меня пылающими взглядами, выражающими настолько разные чувства и мысли, что я предпочел не думать о собравшейся толпе. Смущенный и растерянный, я, как маленький ребенок, не отходил от Андрея ни на шаг. Будь я немного раскованнее — взял бы его за рукав.
— Ну и скопище! — прошептал я негельносу. — Никогда б не подумал, что в Новосибирске столько вампиров.
— Да ты что! Здесь наших сотни две, не больше. Остальные понаехали со всей Сибири. Есть также наблюдатели других кланов. — Андрей указал рукой в сторону статных особ, сверкающих глазами из‑под широкополых шляп.
— Но все‑таки, сколько здесь народу?
— Тысячи полторы, я думаю, — прикинул Андрей. — Потому и проводим церемонию сегодня, а не завтра. Такое обилие вампиров в городе может привлечь ненужное внимание астеров, а мне бы очень не хотелось встречать их.
— Но почему они все собрались здесь? И как вам удалось получить разрешение на митинг среди ночи?
— Разрешение мы не получали. Эта площадь на время окружена особой магией: люди видят нас, но сознание это не фиксирует. То есть мы практически невидимы для окружающих смертных. А что касается сбора… Понимаешь, дробление кланов — вещь привычная. Раз в сотню лет происходит раскол внутри определенных сообществ вампиров, и впоследствии меньшая часть уничтожается как неспособная к самостоятельному существованию. А вот объединение крупных кланов — это дело редкое. Всего пару раз вампиры объединялись, да и то причиной была необходимость борьбы со светлыми. Сейчас же причины вроде бы и нет, к тому же ты, как самый молодой в истории Старейшина (тебе это слово не идет, дружище!), вызываешь чисто спортивный интерес. Будь моя воля, я не позволил бы всем им приезжать в Новосибирск, но… Теперь быстренько проведем церемонию, успокоим этих вурдалаков, да по домам. У нас есть еще дела, которые мы с тобой должны провернуть, покуда энергия качается во Фридриха.
— И долго она будет переходить к нему?
— Дня два‑три. Но ты не беспокойся, чувствовать ничего не будешь.
Я разыскал в толпе Макса. По обе стороны от него стояли боевики Оуроса. Все трое были напряжены не меньше моего. Макс, заметив, что я смотрю в их сторону, поднял руку и помахал.
Толпа кровососов не колыхалась и молчала. По спине пробежали мурашки, когда я подумал, как похожа эта толпа на армию мертвецов или зомби.
На постамент медленно взошла черная фигура в длинном и просторном балахоне. Капюшон балахона был так низко натянут на голову, что лица я заметить не мог. Однако догадался: передо мной появился Старейшина Негельноса Фридрих Как‑его‑там‑не‑помню. Я ожидал какой‑то реакции толпы, но она продолжала мертвенно молчать, сверля глазами две наших персоны.
Андрей стоял с каменным лицом и молчал. Чтобы хоть что‑то сделать, я почтительно поклонился перед Старейшиной.
— Приветствую тебя, Старейшина Оуроса Андрей, — прошелестел похожий на скрип кладбищенских ворот голос. Он был тих, но толпа наверняка услышала слова. — Я рад, что ты показал истинную мудрость и прозорливость, достойную уважения всего братства вампиров. Ты предложил отдать свою великую силу мне во имя всеобщего благополучия и объединения могущественных кланов Оурос и Негельнос в единое ядро будущего Царства.
Бла‑бла‑бла, думал я про себя. Говори, говори, пугало, наговорись перед смертью. Ишь ты, «показал истинную мудрость и прозорливость». Да ты, гнилой выродок могильной земли, наверняка сам пустил слухи по городу. Ты боишься меня, такого молодого и сильного, и хочешь поскорее прибрать к рукам кстати подвернувшуюся энергию. Чудесным образом, надо сказать, подвернувшуюся.
Фридрих говорил еще несколько минут, а я изредка кивал головой, якобы полностью согласный с его выкладками. Хотя на самом деле мне было глубоко наплевать, что плетет Старейшина, и как бы невзначай я опустил правую руку в карман плаща, где лежал заветный усилитель. прохладный стержень согрел мою душу и дал храбрости перед выполнением задуманного мною теракта. Как удачно все‑таки скопились эти кровососы. Стоят с важным видом, смотрят на нас горящим взглядом. Конечно, есть среди них те, кого я не хотел бы убивать, но, как говорится, назвавшись груздем, полезай в кузов. Отступать сейчас поздно как никогда, тем более я нежданно‑негаданно стал предводителем боевого клана. И останусь им, хоть Фридрих думает по другому.
