Александр Доронин - Утро новой эры
— Ну, и как станция, работает? — прищурил чуть раскосые глаза гость. — Чего это ты вообще надумал ее прикупить?
— Росэнерго проводил аукцион, — небрежно махнул рукой Мазаев, будто речь шла о мини-пекарне. — Подключают частных инвесторов к этой, маму ее, малой гидроэнергетике. Привлекают бабки. Вот в связи с кризисом и приватизировали эту штуку на 30 МВт.
— И за каким хером тебе этот геморрой? А если плотину прорвет, как на СШГЭС? Они же не станцию, а тебя закроют.
— Да что там прорвет? Нет там плотины. Только каскад турбин — речка бежит, турбины крутятся. Немцы строили, «Сименс».
— Все равно, с государством нельзя играть. У него и тузы в рукавах, и карты крапленые, и ствол за пазухой. Отберут, если понадобится, и спасибо не скажут.
— Да че я, фраер? У меня не отберут.
Пожав на прощание друг другу руки, они расстались, и каплевидный вертолет поднялся в небо, разгоняя лопастями знойное марево.
Вернувшись к себе, Хозяин снова тяжело опустился в кресло. Радикулит давал о себе знать, спина начинала ныть как по часам, всегда ближе к вечеру. Надо бы пройти еще один курс в этой клинике в Израиле. Надо бы… Мазаев включил огромный плазменный телевизор «Сони» — как и вся обстановка из личного кабинета, он стоил потраченных денег.
Как раз начинался выпуск новостей на первом канале. Хозяин лучше диктора знал о реальных событиях этого дня, но в глубине души ему было интересно, как их скормят зрителям. Замелькали кадры переговоров на высшем уровне, локальных конфликтов, пожаров, войсковых учений.
Мазаев вспомнил, что забыл поздравить зама губернатора с днем рождения. Набрал прямой номер, минуя всех секретарей.
— Яков Петрович, не узнали? Богатым буду, ха…
Но через секунду после начала блока экономических новостей экран внезапно погас. Одновременно оборвался на полуслове и голос чиновного собеседника в трубке.
Мазаев набрал пару цифр на панели внутреннего телефона.
— Мать вашу в душу, это что такое? Почему у меня пропала телефонная связь?
— Выясняем, Константин Михайлович, — ответили на том конце. — Похоже на обрыв провода.
— Это для тебя будет обрыв, если не сделаешь через пять минут. Ты с него полетишь, мля, — пообещал хозяин.
Волосатой рукой Мазаев потянулся к черному дипломату. Повинуясь странной догадке, он поднял трубку спутникового телефона «Панасоник». Обычно звонки по нему в любую часть земного шара позволяли решать самые серьезные вопросы. Но тот умер, как и телефон от городской АТС. Сигнал отсутствовал. Спутник никак не обнаруживал себя. Не отвечал мобильный. Референт доложила, что пропал и Интернет, сигнал которого шел по оптоволоконному кабелю. Это уже ни в какие ворота не лезло.
Незнакомое чувство тревоги заставило Константин Михайловича заерзать в кресле. Он слышал в новостях про солнечную бурю и про то, что связь может быть неустойчивой. Но чутье подсказывало ему — что-то крепко не так — с минуты на минуту надо ждать Больших Проблем. Олигарх вышел в приемную. На лице референта было написано то же беспокойство.
Внезапно донесся далекий грохот взрыва. Люди побежали к окнам.
Повернулся всем корпусом и Мазаев. Он увидел, что там, где минуту назад висела в небе черная точка удалявшегося вертолета, не было ничего. А над лесом поднимался столб дыма. Но не это заставило его сердце камнем упасть вниз. Скатертью дорожка, Равиль, плакать по тебе никто не будет. По правде говоря, сволочью ты был, каких мало.
Он дернул за шнур, чуть не оторвав его. И в следующий момент вспышка ударила в глаза, заставив едва ли не впервые в жизни прослезиться. Он не ослеп полностью — горы в той стороне закрывали горизонт, оставляя только небольшой просвет между двумя вершинами — но черные пятна мгновенно скрыли половину сектора обзора.
Остальным, похоже, досталось не меньше.
Они не были подготовлены к такому, поэтому оставались на своих местах, когда через две минуты дрогнули стеклопакеты в окнах. Дрогнули, но выдержали — в отличие от тех, что были в остальных кабинетах. Хозяин не привык экономить на своей безопасности.
Когда Мазаев, пошатываясь, снова подошел к окну, отпихнув застывшую в ступоре секретаршу, он увидел это. Далеко-далеко за холмами поднималось к небесам облако, разбухая на глазах. Отсюда оно казалось совсем маленьким и нестрашным.
Разум подсовывал спасительные соломинки, одна за другой. «Вскрышные работы на разрезе, тут неподалеку. Взрыв обычного тола может поднять такое же облако пыли, как…
Мать моя. Мать. Мать. Мать».
Никакие открытые работы поблизости не велись.
Остальные, похоже, тоже поняли, ЧТО это было. Вокруг него сквозь гвалт взволнованных голосов пробивались панические выкрики. Кто-то раз за разом пытался дозвониться домой, кто-то, белый как мел, готов был грохнуться в обморок, кто-то сел на землю и обхватил голову руками…
Следующие восемнадцать часов прошли в мучительной неизвестности. Без связи, отрезанные от цивилизации, они могли только ждать.
Вдобавок обнаружилось, что из всех автомобилей на парковке можно завести от силы лишь каждый десятый. Не избежали этой участи и джипы Хозяина. Три импортных автобуса тоже с места не сдвинулись.
Ближе к вечеру послали трех охранников на машине в разведку. В ближайшей деревне знали так же мало, а на трассе они увидели обездвиженный транспорт, водители пересказывали бредовые слухи и сами были близки к истерике. Ни поста ГИБДД, ни других представителей власти найти не удалось. После того, как охранники вернулись с новостями, Мазаев снова отправил их, теперь уже в город. В «свой» Заречинск. Взрыв-то, скорее всего, был в Барнауле, не ближе.
Час прошел, два прошло, но никто не вернулся.
Щедрой рукой Хозяин разрешил воспользоваться продуктами из буфета. Одно радовало — у них была энергия. Из шести турбин пять остановили, потому что они явно остались без потребителей — ЛЭП были повреждены. Но еду не пришлось разогревать на сухом горючем, и мясо в холодильниках не таяло. И у них был свет, что немаловажно. Больше вокруг не было ни огонька, хотя раньше всегда вдалеке виднелись россыпи светлячков — дачные поселки, а в хорошую погоду виден был свет фар на шоссе.
К вечеру пошел дождь, небо от края до края затянуло сизыми тучами, к ночи ливень лил уже сплошной стеной. Никто не выходил даже покурить, словно люди чувствовали что-то нехорошее в этих облаках.
Каждые пять минут они тщетно пытались связаться с городом по рации и телефонам, но на том конце все словно вымерли. Народ начал роптать и нервничать. В медпункте быстро закончились лекарства от давления и сердечные препараты. На ночь легли спать на сдвинутых столах. Связи все еще не было.
А на следующее утро до станции добралось два УАЗа «Патриот», залепленные грязью по самую крышу.
Мазаев никогда бы не подумал, что будет так рад видеть этого человека.
«У нас товар, у вас купец» — любил говорить Яков Корниленко, первый заместитель губернатора. Его товар нельзя было взвесить или попробовать на вкус, но он имел реальную цену. Этим товаром было покровительство. Естественно, Корниленко был не самостоятельным «оператором машинного доения», а делился со всей пищевой цепочкой, терявшейся в заоблачных высях. Но он знал меру, ведь тех, кто брал не по чину, чиновничья корпорация бросала народу на вилы.
— Что у вас за бардак? — с ходу спросил олигарх.
Получив ответ, секунды три переваривал услышанное. Но он не был бы на своем месте, если бы соображал медленно. В лихие девяностые заторможенные личности капитала не делали. А он сделал, пройдя длинный путь по головам от пацана Кости Мазая с окраины Барнаула до Константина Михайловича, владельца заводов, газет, пароходов.
— Отвечаешь за базар? — только и спросил он.
Чиновник нервно рассмеялся. Но хозяин знал, что люди, забравшиеся на такой уровень, не шутят даже под кокаином. Стране капец. Все разбежались как крысы. Весь местный «истеблишмент», мать его. Из Москвы ничего не слышно, даже спецсвязь молчит. Да что же это за фигня?
Война?
Мазаев никогда раньше не думал о таких вещах. Но, когда это случилось, сразу начал действовать, не тратя время на рефлексию. Он всегда быстро входил в курс дела и, благодаря этому, пережил трех президентов.
— Похоже, амба нашей Раше… — пробормотал Корниленко. — Что сейчас начнется, мама дорогая. У вас будет, где временно пересидеть, Константин Михалыч?
— Может, и будет, — будто размышляя вслух, сказал хозяин. — Но не для всех.
Долговязый, похожий на борзую, чиновник втянул носом воздух, чем еще больше усилил сходство с охотничьей собакой. Он понимал, что его место тут отнюдь не в президиуме.
— Едем в город, — наконец, вдоволь помучив его, выдал олигарх. — А пока присядь где-нибудь и не путайся, блин, под ногами.
