Ежи Тумановский - Два мутанта
— В том, что я говорю, нет второго смысла. Все очень просто. Смотри.
Феникс взял со стола нож и равнодушно полоснул лезвием по тыльной части ладони. Порез тут же начал сочиться кровью.
— Вот моя правая рука, — сказал Феникс, показывая кровоточащую кисть Штыку. — А теперь посмотри на свою правую руку.
Штык поднял ладонь на уровень глаз. На тыльной стороне кисти кожа расходилась. Из фальшивого пореза начала проступать кровь. Ошеломленный Штык перевел взгляд на довольного представлением Феникса.
— Видишь, как эффективно? — Феникс одобрительно разглядывал капающую на стол кровь. — Показал один раз — и не надо тратить несколько часов на объяснения и доказательства.
— Что за фокусы? — с недоверием спросил Штык. — Что за чертова мистика?
— Лежа в отключке, народ гонять по Зоне — вот мистика. Находясь без сознания, заставлять людей верить в любую чушь — вот мистика. А «цепь судьбы» — просто артефакт с особыми свойствами. Можешь мне поверить, никаких фокусов. На себе испытал в полной мере.
— Бред, — сказал Штык, в полном измождении закрывая глаза.
— Тем лучше, — внезапно согласился Феникс. — Значит, ко мне у тебя особых претензий не будет.
Несколько минут они молчали.
— Предположим, это правда, — сказал наконец Штык обреченно, не открывая глаз. — Но тогда я вообще ни черта не понимаю. Зачем тебе все это?
— Меня преследует злой дух, — совершенно серьезно сказал Феникс. — Но он побоится трогать меня, если моя смерть обернется гибелью и для тебя. Раньше я не мог даже близко подойти к Периметру — каждая тварь при встрече так и норовила вцепиться мне в глотку. И чем ближе я подходил к границе — тем серьезнее становились атаки. Теперь я надеюсь не только дойти до нее, но и навсегда покинуть Зону. Последний раз предлагаю: давай со мной.
— Послушай и ты меня в последний раз, — сказал Штык, открывая глаза и с яростью глядя на своего врага. — Если я тебя еще раз встречу рядом с нашим озером, пеняй на себя.
— О, пошли дешевые угрозы. Отлично. И что же ты сделаешь?
— Я убью тебя.
— Придурок. Моя смерть автоматом означает смерть и для тебя.
— Да мне все равно.
— Слушай, — разозлился Феникс, — я всегда не мог понять вот таких упертых идиотов, как ты. И тот гад, что издевался надо мной, тоже был из таких же вот, идейных. Такая же упертая скотина.
— Наверное, хороший человек.
— Да что я тут с тобой вожусь? — риторически спросил Феникс. — Не увидишь ты меня больше, не беспокойся. Я прямо сейчас ухожу к Периметру. Только постарайся вести здоровый образ жизни и не рискуй без нужды. Овсяные хлопья на завтрак, прогулки на свежем воздухе, беговая дорожка… Все-таки, жизнь у нас теперь с тобой одна на двоих.
— А ты перед лоботомией не забудь предупредить докторов, чтоб делали не больно. А то вдруг мне тут тоже поплохеет.
— Ох и дурак же ты, — с жалостью сказал Феникс.
Быстро собрав в мешок продукты и бросив туда же пару первых попавшихся артефактов, он замер у дверей, глядя на Штыка пронзительным взглядом.
— Последний вопрос, — сказал вдруг Штык. — А с чего это твой злой дух так заботится обо мне?
— Все просто, — сказал Феникс. — Он питает к тебе нежные чувства. Говорит, что это ты его разбудил.
И, хлопнув напоследок дверью, канул в ночную мглу.
С трудом поборов тошноту, Штык кое-как дополз до входа в хранилище и заглянул вниз. Крот, не обращая внимания на кровь, сочащуюся из разбитой головы, помогал подняться Булю с пола.
В ушах нарастал низкий вибрирующий гул. Штык старался не обращать на него внимания, но гул становился все сильнее и назойливей, перед глазами закружили черные точки и от этого хоровода Штыка снова стошнило всухую — желудок давно опустел. Измученный, Штык стоял на четвереньках возле лаза в хранилище, и, ничего не чувствуя, лишь глазами фиксировал, как поплыли мимо стены, как вздрогнуло все вокруг, как видимое пространство заполнили темные доски пола, а потом навалилась тьма.
49
Эту тварь я, конечно, с удовольствием придушил бы собственными руками, но мои возможности Феникс преувеличивает. Я не могу влиять на мутантов Зоны, да и нет во мне столько ненависти, чтобы только этим заниматься круглые сутки напролет. Обидно, конечно, что я болтаюсь неприкаянным сгустком сознания, а он гуляет как ни в чем не бывало в своем собственном теле. Но такова, видимо, судьба каждого из нас.
С того момента, когда среди развалин в куче мусора, затянутого сплошь «паучьим пухом», наметилось движение, а потом из-под груды мусора принялся вылезать тот, кого давно должны были сожрать черви, я долго не мог успокоиться. Вместо того, чтобы сдохнуть, как ему полагалось, этот негодяй пролежал невесть сколько в летаргическом сне, защищаемый паразитирующим на нем грибком-мутантом. При этом оказалось, что тот, кто называет себя Фениксом, чувствителен к моему вниманию, когда спит. Разумеется, я с ним не разговаривал — это слишком сложно и для него, и для меня. Но узнать меня он узнал. А потом сам себе придумал мою испепеляющую ненависть. Ведь, по его мнению, ни о чем другом я теперь и думать не могу.
Но это лишь означает, что, заживив его раны, дав ему потрясающую силу и нечеловеческую выносливость, обеспечив серьезной системой регенерации тканей и подарив мощнейшую защиту от радиации, «паучий пух» ни на йоту не изменил его самого. Как и прежде, Феникс продолжает мерить всех вокруг по самой убогой мерке, что только можно сыскать — по себе. Что касается преследования мутантами…
Звери действительно ищут Феникса и пытаются его уничтожить, но виной тому не я, а его любимый «паучий пух». Животные идут на специфический запах противоестественного симбиоза живого существа и крайне агрессивного, и продолжающего постоянно мутировать, грибка. Не знаю, станет ли жизнь Феникса спокойнее за Периметром. Животных хватает и там. Правда, они никогда не встречались с обжигающими спорами «паучьего пуха». И могут не испытывать к нему такой ненависти, как здесь.
Даже любопытно: какие выводы сделает весь пронизанный грибными нитями «паучьего пуха» Феникс, когда обнаружит, что мутанты, несмотря на «цепь судьбы», по-прежнему стараются его уничтожить?
50
Не обладая способностями мутантов-дисаров, и не умея пользоваться детектором аномалий, Феникс все-таки отчасти аномалии на животном уровне ощущал, не столько ощущениями, сколько нервами и чем-то глубоко инстинктивным, позволяющим предчувствовать сам факт опасности заранее. Поэтому ночное путешествие на лодке нисколько его не пугало. Разве что, для уменьшения риска, он постарался минимизировать путь по воде и высадился вблизи от лагеря «свободников».
Никого не потревожив, он сразу же двинулся в сторону южного прохода, рассчитывая затемно покинуть озеро, рядом с которым стало слишком многолюдно. Да и угроза Штыка убить его при следующей встрече, хоть и представлялась несерьезной, где-то глубоко внутри беспокоила Феникса. А ведь он, научившись противостоять любой угрозе извне, внутренний дискомфорт переносил с большим трудом.
«Долговские» «точки», то и дело беспокоящие своим стрекотанием ночную тьму, только успокаивали Феникса. Ведь, судя по звукам, «долговцы» вели зачистку рядом с северным проходом. Значит, южный пока свободен и можно спокойно убираться подальше от этого места. Однако, чем ближе он подходил к хорошо знакомому месту, тем сильнее становилось беспокойство.
Не понимая причин, Феникс удвоил бдительность и финальный участок пути проделал по верху: забравшись на толстое дерево, прошел по его ветвям до следующего и вскоре уже мчался над землей, почти не заботясь об аномалиях. Ночное зрение, как всегда, работало на высоте. Причина беспокойства вскоре стала ясна: рядом с проходом расположились четверо людей, трое из которых дремали, положив руки на оружие, а четвертый внимательно осматривал окрестности с помощью какого-то устройства, отдаленно напоминающего бинокль. Ночное зрение не позволяло видеть цвета, но Феникс нутром почувствовал, что перед ним еще одно подразделение «Долга».
Он собирался осторожно пройти над ними по ветке дерева, но едва сделав первый шаг, обнаружил, что наблюдатель повернул голову вверх и смотрит на него в упор. При этом правой рукой он явно что-то подстраивал, пытаясь, видимо, улучшить картинку. Можно было попробовать прорваться, но проход был узким и немного петлял, прежде, чем выходил на другую сторону.
Проход для человека, не для пули. А «долговец» тем временем уже схватился за автомат и отчетливо сказал «тревога».
Прыгая обратно на то дерево, с которого только что пришел, Феникс успел заметить, как остальная троица очень быстро поднимается, хватаясь за автоматы. И уже улепетывая со всех ног, услышал за спиной крик:
