Иван Петров - Все, о чем вы мечтали
Пальцы, скребущие смерзшиеся листья, покрытые льдом. Мертвые глаза, застывшие, навечно запечатлевшие холодное зимнее небо. Участники погони, подскакав, быстро спешиваются, ныряют в открытую дверь. Мелькают кинжалы. Кто-то неторопливо идет к безжизненно лежащему Кугелю. Кто-то рассматривает след, четкой, ясной тропкой уводящий в чащу, в кусты, и, призывая товарищей, показывает рукой туда, где видно движение, что-то мелькает. Слышны радостные крики - нашли сундук. Открыли! Нашедший, не сдерживая восторга, стреляет в воздух. Остальные подхватывают. Выстрел, второй, третий...
Хреново у ребят с глазами. Надо это ломать.
Спрятаться? Карету увидят, как не прячь. Следы по целине читаются на раз, здоровенные борозды, никто не спрячется.
Да пошли вы...
- Засада, господа.
Кажется, они догадались, рожи кислые. Согласны. На всякий случай, поясняю свою мысль.
- Будем делать засаду.
Только что проезжали - дорога на вершине холма как будто в лысину врезана, узкая, в одну колею, почти утоплена вглубь. Метра на два. Обочины высокие, нависают, летом там грязь по колено, сейчас промерзло. Как между стенами едешь, совсем не оплыли. По краям ивнячок, травки немного - люди лягут на землю, окажутся на уровне голов проезжающих всадников. Если аккуратно с тыла заползать, а не с дороги на обочину карабкаться, то следов не будет. Совсем не будет, если метров на сто от дороги в тыл холма зайти, по низу, вдоль кустов и уже оттуда лезть. Реально метра на три к краю подобраться и бить погоню почти в упор, на начале спуска. Единственное, что придется лежать не шевелясь, пока не подъедут. На движение точно среагируют, вершина как на ладони, пока кони идут на подъем. Заметят - всем хана, с горки не уйдем, покоцают.
На Пепе все лошади и карета. Отгонит за низину по дороге в лес, метров на сто, так, чтобы от края не просматривались и из низины было не видно, там всех привяжет, а сам, с четырьмя пистолетами, вернется, подыщет себе местечко понезаметнее за каким-нибудь стволом. Если будет дозорная группа - мы ее пропустим, начнем стрелять только по основной. Дозор хоть частично назад дернется, тогда пусть Пепе вступает в дело. Одна рука, четыре пистолета. Одного завалит - уже хорошо. Последняя пара пистолей ему для самозащиты, рыпаться не надо. Основных побъем - и с дозором потом разберемся, с остатками. В общем - как получится, трудно мне предсказывать для Пепе. Как пойдет...
...Может и не будет дозора...
На правую от дороги сторону холма двинулись испанцы, на левую - мы с Кугелем. Как-то так получилось, я специально никого не делил, все сами пошли. Кугель со мной, понятно. Поднялись на холм, залегли, поползли к краю, жестами стараясь помочь друг другу сделать лежки понезаметней. Видно! Видно ребят напротив, метров пятнадцать между нами. Как не крути - с коня видно. Правда, если знать, куда смотреть. Говорить, перекрикиваться - нельзя. Все, конец шевелениям, замерли. Ждем.
Двадцать заряженных пистолетов, у каждого по четыре, все, что выгребли из сундука, вместе с трофейным и парой кугелевских. Мои заряжены Кугелем, так и не освоил это дело, некогда. Пробовал один раз в Монтаржи, но и разрядить выстрелом негде, внимание к нам привлечет. Кугель надежнее.
Ребята на крайняк перезарядятся, а у меня только кинжал. Ленивая я корова, если честно. Троечная натура.
Прямо перед моим лицом, между двумя пучками пожухлой травы, ветром намело листьев, их схватило ледком и, чтобы лечь щекой, послушать ухом землю, нужно топить этот лед. Да и будет ли толк, мы же на вершине, хрен что сюда передается из-за тех холмов, с невидимых отсюда петель дороги. Просматривается поворот от ближайшего и, через пару вершин, вдали, вроде что-то блеснуло? Пролежим этак час - больше не встанем, померзнем все поголовно. Только к лету оттаем.
Ждать и догонять - хуже нет. Сейчас проверим. Пока похоже на правду.
Только успел подумать, сожалея о своей промерзающей судьбе, как из-за ближайшего поворота вылетели двое. Скачут. Рысью. Не галопом, специально потише, внимательно смотрят на дорогу. Да ну, наш след и через день читаться будет, разве что - еще несколько карет здесь прогнать или тонну снега насыпать, да приморозить. Застыл, даже сморгнуть боюсь, вдруг блеск глаз заметят? Говорят, люди чувствует чужой взгляд. Отвел глаза, начал рассматривать листву перед собой. Напряжение давит. Наконец, раздался стук копыт - приблизился, грохотнул и стал удаляться. Только тогда перевел дух.
Парочка. Дозор, несерьезно. Пропустили. Пусть найдут карету и возвращаются. Нет, не так. Пусть роются там, пока основная группа не влетит в нашу западню. Потом все это не будет играть роли. Или - или. Господи, помоги!
Вот теперь грохот стал нарастать издалека, еще не вынеслись из-за поворота, а уже слышно. Скачут! Плотная группа галопом выметнулась из-за холма, быстро прошла видимой мною участок дороги. Торопятся, догоняют. Часа на три позже выехали, но смотрятся свежими, мы, по сравнению с ними, еле плелись. Сейчас будут здесь. Неожиданно я засуетился - дальше-то что делать? Не продумал! Осторожно зацепил лежащий передо мной пистолет, стал наводить ствол. Куда? Вон в тот просвет. Как только первый мелькнет - жму на курок, кого-нибудь из скачущих за ним точно срежу. Пониже, чтобы попасть в грудь. Зажав рукоять в одной руке, как все здесь стреляют, навел примерно, опер рукояткой в землю. Опыта никакого. Тяжелый, долго не продержать, дуло клюет. Через секунды просвет меж пучками травы заслонила тень, мелькнула, и я даванул курок. Промах! Там, куда я направил ствол, уже никого не было. Через дорогу и со стороны Кугеля грянул почти слитный залп. Передо мной облачко дыма, из дула разряженного пистолета тянется струйка. Дым от сгоревшего пороха - мы все как на ладони! Привстал на четвереньки. Четверо скакавших рухнули на дорогу правее, уже почти на выезде из образовавшейся ложбинки. Кони троих, не задерживаясь, унеслись вперед, последний - боком перегораживает дорогу: хозяин, уцепившись за узду, так и не разжал пальцы. Еще четыре всадника вертелись на пляшущих лошадях, почти врезавшись в образованную упавшими телами и конем свалку. Крутят головами, высматривая нас. Узко, вперед никак, лошадь, потерявшая седока, мешает, назад вчетвером не развернуться. Поскорее выбрал еще одного, но теперь целил как из обреза, поддерживая низ пистолета левой кистью, (как в Париже, в прошлый раз). Второй залп, не ровный. Жиденько, пять выстрелов вразнобой. Мой был третьим-четвертым, но я попал! Попал! Всадник, в которого направлял дуло почти от живота, свалился словно подкошенный, пуля ударила куда-то в щеку. Метров с десяти, здесь не больше.
Последний уцелевший, удилами разрывая конские губы, в панике, под жалобное ржание, выкручивая голову коню, наконец развернулся и, с места бросаясь в намет, кинулся наутек. Хлопающие вразнобой выстрелы только подстегивали, сжался в комок, сливаясь с конем. Дважды стрелял, пока не кончились пистолеты, но - мимо.
Он почти ушел, я уже не надеялся, бессильно закусив губу, глядя на согнувшуюся спину, когда кто-то из испанцев его достал. К этому моменту стреляли только с той стороны, мы с Кугелем были пустые.
Бросив поводья, раскинув руки, еще несколько прыжков удерживался на коне, потом кубарем скатился назад и остался лежать на дороге. Лошадь ускакала.
Напряжение, азарт - схлынули. Боже мой! Все так быстро произошло. С их стороны ни одного выстрела. Понятно, что для меня - долго, но сколько секунд потребовалось, чтобы выстрелить из четырех стволов, лежащих передо мной? Еще дымятся... Даже прицеливаясь? Секунд двадцать? Они просто не успели среагировать.
Начал вставать, но через дорогу замахали, чтобы не выпендривался, лег не место. Кугель шикнул. Перезаряжается. Ждут, что еще кто-нибудь появится? Посмотрел на дорогу. Тихо. Вон тот шевелится, пробует отползти. И еще один, явно - раненый. Со стороны испанцев хлопнули выстрелы. Видно было, как ползущего пулей стегнуло по спине. Еще выстрел, еще. Кони последней троицы, понуро стоявшие между трупов, встрепенулись и галопом унеслись назад по дороге, с хрипом обогнув лежащее почти в пятидесяти метрах от нас тело последнего из преследователей. Четвертая лошадка, повод которой запутался в руке хозяина, дернулась за ними, проволокла немного труп и остановилась. Не отцепляется. На дорогу осторожно сполз Гильермо - пригнувшись, начал обход. Стволом настороженно шарит впереди, в другой руке шпага. Опять выстрел из травы, напротив. Кто-то что-то заметил. Мне показалось или из леса тоже донеслись выстрелы? Кажется, два? Там же Пепе - с одной рукой против двоих из дозора! Они что, забыли? К оставшейся лошади кинулись втроем, она испугано заржала. Повисший на освобожденной узде Кугель охнул, отскочил. На коня забрался Гильермо: протянув руку, забросил за спину Хуана и потрусил в сторону леса. Упрямая, одуревшая от страха скотина мотала головой, не желая слушаться и переходить в галоп. Метров через сто Гильермо ее переупрямил. Я бросился к Кугелю, скрючившемуся на земле.
