Николай Кудрявцев - Хмурый
— Именно так и было сказано.
Все повернулись к двери. У входа в столовую стоял контролер, а рядом с ним юная химера.
Хмурый первым пришел в себя. Он тихо прошептал:
— Серый. Сережа. Братишка.
И вдруг рванул к нему, словно боялся, что это наваждение и, что сейчас видение растает. И все будет, как было до этого. Он крепко схватил Серого в охапку и держал так, пока тот не захрипел.
И тут он почувствовал, что вся его толстокожесть летит к чертовой матери. Крутой, навороченный Хмурый, вдруг потерял свою защиту. Броня, которая выдерживала любую пакость судьбы, любую экстремальную ситуацию, любую немыслимую случайность, эта броня разлетелась на куски. Даже не на куски, а на песчинки. В пыль! В дым! В пар!
Хмурый! Хмурый! Образец невозмутимости. Эталон хладнокровия. Стандарт стойкости. Идол твердости. А глаза, уже, наполняются влагой. А губы начинают дрожать. А нос снорыхтается шмыгать. А душа просит, чтобы прижали к себе и нежно гладили по голове.
Хмурый отпустил контролера. Опустил голову. И вдруг, не оборачиваясь, быстро пошел по коридору и вышел из дома.
Никто не двигался. Всех удивило поведение Хмурова. Первым нарушил молчание Друг. Он начал скулить. И тут все Сталкеры, как по команде, стали вставать из-за стола. Контролер сделал останавливающий жест ладонью. Сталкеры застыли на месте и начали медленно садиться. Контролер повернулся и вышел следом за Хмурым. Сталкеры снова стали вставать и, теперь, уже химера, остановила их:
— Не надо, ребята! А то укушу!
— Надежда! Ты что? — У доктора глаза полезли на лоб.
— Ох! Док! Оставьте! Не до ваших принципов! — Химера подошла к столу. — Они друзья детства. Дайте им поговорить. Каждый из них не надеялся увидеть другого в живых. Только я одна знала, что это произойдет. — Она лукаво состроила глазки Лису. — А вы, молодой человек, внутренне сильны. Я это ощущаю обоими сердцами. Жаль, что ваше сердце уже занято.
Лис смутился. Но слабости показывать не стал.
— Да ты сама, еще, не старушка.
— Вы так думаете? — Она подсела к Лису и дотронулась до его щеки. — А мне, порой, кажется, что я живу уже тысячу лет.
— Надежда! — Доктор погрозил ей пальцем. — Не смущай моих гостей.
— Ха! Их смутишь! Сидят как истуканы. Ни одного комплимента. Фи!
— Я вот скажу Сергею!
— А! — Она махнула рукой. — Ему сейчас не до меня. И вообще, док, ябедничать нехорошо.
— Согласен. Ты лучше скажи, откуда знала, что они встретятся?
— Ой! Док! А то вы не знаете. Хмурый уже умирал два раза.
— Точно! — Доктор хлопнул себя по лбу. — Два раза! И оба раза выкарабкался сам. А я ему такие вопросы… А Зона давно уже все решила.
— В чем дело, док? — Лис смотрел на него, ничего не понимая. — Может нам объясните?
— А вам это не надо, ребята. — Химера пробовала свои чары на Проныре. — Вам это только мешать будет. — Она мило улыбнулась и Проныра поплыл. — Потерпите и со временем все узнаете. — Она нагнулась и пощекотала Друга. — Не бойся меня, дружок. Ты под охраной Хмурова. А значит и под охраной Зоны.
Другу было страшно. Но интонация химеры успокаивала. Он осмелился лизнуть ее руку.
— О-о-о! Один джентльмен все-таки нашелся. Хотя он не в счет.
— Это почему? — Лис решил задать вопрос только из-за того, чтобы хоть что-то понять.
— А потому, что он с Хмурым водится. А с кем поведешься, у того и наберешься.
Лис сделал понимающее лицо, хотя, на самом деле ничерта не понимал, да и не знал, хочет он что-то понимать, или нет.
Контролер вышел на крыльцо, где, на ступенях, сидел Хмурый и курил. Серый сел рядом с ним на ступеньку.
Хмурый глядел в небо и часто-часто моргал. По щекам текли предательские слезы. Губы дрожали, а в горле застрял комок.
«Я рад, что ты меня помнишь, Саша».
«Я теперь Хмурый».
«Я знаю, Саша».
Они замолчали. Странно звучит — замолчали. Если смотреть со стороны, то они и не говорили. Общались на ментальном уровне.
И вдруг их, как прорвало. Они начали вспоминать все, что их объединяло, все, что с ними произошло, когда их разлучили.
Наговорившись, они поднялись на ноги, обняли друг друга за плечи и пошли в столовую.
Их встретили молчанием. Вопросов было много, но желающих задавать их, не было. Молчание нарушил Хмурый.
— Знакомьтесь! Это, мой друг детства, Сергей.
Сергей вышел вперед и кивнул головой. Сталкеры стали подходить к нему.
— Лис.
— Проныра. Боров.
— Абориген.
Контролер поздоровался с каждым за руку и сказал:
— А это моя подруга. Ее звать…
— Мы уже познакомились. — Лис подмигнул Надежде.
— Надежда! Красавица! — Хмурый только сейчас заметил, игравшую с Другом, химеру. — Серый! У тебя самая замечательная подруга, в мире!
— Учитесь, мальчики!!! — Химера подошла к Хмурому и поцеловала его. — Привет пятый. Ты бы научил своих друзей хорошим манерам, что ли, а то они как неживые.
— Это они тебя увидели. Я тоже обалдел, когда тебя первый раз увидел.
— Ты меня клеишь, Пятый?
— Ты только Серому не говори.
Все засмеялись и сразу стало уютно и расковано.
Вошел Спасатель, неся на здоровенном подносе кофеварку и чашки. Кофейный аромат ударил по носам и заставил занимать места за столом. Лис шепнул Хмурому на ухо:
— Они, что, бывшие люди?
— Да. Местные. Измененные.
— Радиацией?
— Зря шепчешь, красавчик! — Химера смотрела на Лиса. — Мы не только хорошо слышим, но и умеем читать мысли.
Лис смутился и вопросительно посмотрел на Хмурова. Тот кивнул головой, мол, так оно и есть. Он совсем растерялся и пролепетал:
— Я… Ну… Не знал. Просто. Друг детства. Ну… Вообще-то… Контролер.
Он совсем стушевался и притих. Первой засмеялась Надежда. За ней Хмурый с Серым, а за ними все остальные.
— Ладно, Лис! — Хмурый хлопнул его по спине. — Не тушуйся. Что сделано, то сделано. Назад не вернуть. — Лицо, его, вдруг приняло суровое выражение. — А жаль! И я сделаю все, чтобы они пожалели о содеянном!
— Ты не исправим Хмурый. — Доктор произнес это с горечью. — Нельзя мстить. Это грех!
— Кто тебе сказал такую дурь, док?
— Это сказал Иисус Христос! Он велел любить своих врагов!
Хмурый вперил в доктора свой взгляд. Холодный, буравящий, жуткий. Доктор не испугался, но почему-то пожалел, что высказался на счет мести.
— Велел? — Взгляд Хмурова начал давить. — А кто он такой, чтобы мной повелевать?
Доктор растерянно посмотрел на Серого. Тот наклонился к нему и тихо прошептал:
— Он знает про Иисуса. Он хочет знать ваше мнение.
Док кашлянул, оттянул от тела прилипший халат, глубоко вдохнул, собираясь с силами и промямлил:
— Христиане его считают богом.
— А ты, док? Кем, ты, его считаешь?
Доктор молчал. Все сидели, почти не дыша. Даже химера, всегда считавшая себя полностью независимой, боялась привлекать к себе внимание. Она не знала Иисуса. Но ей было жалко доктора. Доктор был очень добрым человеком и не заслуживал того, чтобы на него нападали. Но и Хмурый был прав. Почему он должен слушать какого-то Иисуса? Почему, этот Иисус, не приказал тем, на «Выжигателе», любить Хмурова, ее, Серого и многих других? Нет. Похоже, что сегодня не доктора день.
— Почему молчишь, док? — Хмурый ждал. — Ну хорошо. Тогда скажу я. Бог! Это тот, кто создал мироздание; тот, кто создал человека; тот, кто запустил в свое творение законы существования. Его называют по-разному. И Богом, и Аллахом, и Эволюцией, и Великим Взрывом. У него много имен. Но Иисусом его никогда не звали. И только Бог может мне указывать. Он и указывает мне и другим. Указывает своими законами.
Хмурый закурил. Посидел немного помолчав и продолжил:
— Можешь мне объяснить? Почему маленький ребенок, бьет дверцу шкафа, если он об нее стукнулся? Почему? — Он смотрел на доктора, но тот молчал. — Потому что закон мироздания велит ему отомстить. Он еще глупый и ничего не понимает. Но между местью и любовью, он выбирает месть. А любовь он проявляет только к тем, кто любит его. Физики трактуют этот закон примерно так: «Сила действия равна силе противодействия». Поступая по-другому, мы нарушаем закон, а значит должны быть убраны, чтобы не мешать развитию. — Он опять замолчал на немного. — Иисуса, между прочим, и убрали. Хотя, мое мнение, что весь Новый Завет, это сплошная подтасовка. Истина лежит в подвалах Ватикана.
— А ты не боишься наказания за свои слова?
Хмурый посмотрел на Аборигена.
— Ты, Абориген, имеешь в виду, что Иисус отомстит мне за мои высказывания?
— Да.
— Если тот, кто призывает любить своих врагов, сам мстит, то он лицемер. Но я думаю, что он имел в виду совсем другое. Иначе, в Храме, он должен был целовать менял, а он их выгнал оттуда.
Доктор поднял глаза на Хмурова.
