Василий Головачев - Атлантарктида
Самый же щуплый из всей троицы оружия не имел вовсе.
Они повисли в воздухе внутри кристаллических прозрачных глыб как и первопроходцы до них, не имея возможности шевельнуться.
Вербов и Вершинина, наведя на гостей автоматы и не дождавшись их ответных действий, переглянулись.
– Америкосы, – проговорил Вербов. – Всё время дышали нам в спину… и догнали.
– Виктор Степанович, – окликнула Дрёмова Инга, – почему они тоже влипли в эти кристаллы? Это какая‑то ловушка?
– Не ловушка, – ответил археолог. – Линия времени, соединявшая эту эпоху с нашим веком, была открыта, иначе мы бы сюда не попали, но время здесь имеет другую частоту, ну, или течёт с другой скоростью, и появление объектов с «массой другого времени» вызывает их блокировку.
– Мне пришлось стрелять, чтобы освободиться, – сказал Вербов. – А вы как освободились?
– Секрет изобретателя, – послышался смешок Дрёмова.
Вербов оглянулся.
Археолог снова шевелил «змеиными» отростками необычной системы управления Буфером, вглядываясь в возникающие на светящейся полосе перед ним схемы и символы.
Вербов дал очередь в пол.
Пули не отрикошетировали, а превратились в язычки дыма.
Дрёмов отскочил, растопырив руки в стороны.
– Не стреляйте!
Но было уже поздно. То ли изменилось состояние «новых временных масс» – гостей, то ли на кристаллическую оболочку глыб подействовал звук выстрелов, но они начали рассыпаться на пушистые хлопья и таять. Троица американских «морских пехотинцев» тяжело грохнулась на пол, ошеломлённая происходящим.
– Stand! – рявкнул Вербов, держа «на стволе» самого мощного «пехотинца», в то время как Инга взяла на прицел второго. – Gun on the floor![22]
Рослые «пехотинцы» переглянулись, не спеша исполнять требование.
– Гленн, – положите оружие, – негромко посоветовал третий член группы на английском языке. – Здесь нельзя стрелять, может произойти отсечка временного канала, и мы навсегда останемся в этом времени.
– Отличное решение, – сказал Дрёмов одобрительно. – Похоже, мы знакомы, коллега?
«Пехотинец» повернулся к нему, помедлил, снял противогаз, сделал вдох.
– Кажется, здесь можно дышать.
– Генри Форестер, – почти дружелюбно произнёс археолог. – Профессор, директор особого отдела DARPA. Не так ли?
– Виктор Дрёмов, – с такой же интонацией сказал Форестер, выступающий крючкообразный подбородок которого добавлял ему сходства с драконом. – Я догадывался, что вы вошли в экипаж «Краба».
– Что вы с ним церемонитесь, Генри? – оскалился стоящий справа мужчина, стаскивая противогаз, под которым обнаружилось потное, тяжёлое, складчатое лицо с низким лбом и мощной челюстью. – Он здесь лишний. Они все здесь лишние!
– Положите оружие, Гленн, – качнул головой Форестер. – Не будьте идиотом. Хотите разобраться с этими парнями? Разбирайтесь, но без оружия. А я пока побеседую с коллегой.
Спутник Форестера смерил Вербова угрожающим взглядом, сплюнул.
– Бросьте оружие и сдавайтесь! – сказал он по‑русски, но с акцентом. – Если хотите жить.
– Щас, только побреюсь, – насмешливо ответил Вербов. – Положи аккуратненько пушечку и поговорим по‑мужски.
Здоровяк напрягся, пытаясь вникнуть в смысл сказанного, проводил взглядом Форестера, просеменившего к Дрёмову, подумал, опустил автомат.
– Боб, освободись от «железа», поговори с мальчишкой, а я, – он исподлобья глянул на Ингу, осклабился, – пошепчусь с этой воинственной леди.
Громила с широченными плечами послушно освободился от «железа», выпрямился, снял противогаз. На Вербова глянули светлые, почти белые, ничего не выражающие глаза. Показалось, ожила железобетонная свая, таким непробиваемым и безразличным было лицо этого человека.
– Денис, – прошептала девушка.
– Всё хорошо, полковник, – усмехнулся он, укладывая на пол автомат, пистолет и нож. – Я себя не в дровах нашёл.
Инга выпрямилась, опуская автомат. И тотчас же тяжелолицый, нехорошо улыбаясь, метнулся к ней.
Вербов заколебался, решая задачу, помочь ли сначала спутнице, а уж потом заняться «сваей», но Инга умело ушла от размашистого удара здоровяка, ответив хлёстким хуком по физиономии противника, и Денис успокоился. Подготовку Вершинина в «конторе» получила хорошую, иначе не стала бы полковником отдела спецопераций.
Гигант (вдвое шире и на голову выше Вербова) успел сделать два шага, поднимая кулаки перед собой, когда Вербов, ускоряясь до предела, обошёл его справа и нанёс удар в челюсть, от которого любой другой получил бы нокаут. Но челюсть у гиганта напоминала твёрдостью броню танка, и он лишь качнулся влево, не меняя выражения лица.
Вербов в том же темпе обошёл его со спины и ударил в лоб – с тем же успехом. Ушёл от ответного выпада: просвистело у виска – будто снаряд пролетел.
«Да ты, я гляжу, настоящий киборг, парень? По корпусу тебя стучать не стоит?»
Проверил всё же, отработав комбинацию «отбойный молоток» по животу верзилы, ушиб костяшки пальцев левой руки.
«Понятно, только бронебойным тебя и можно взять! Где же у тебя уязвимое место, малыш? Яйца ты не бережёшь, значит, либо они защищены броником, либо отсутствуют вовсе. Грудь – что могильная плита, рожа – чистый железобетон! Надо же, каким тебя сотворила природа! Или не природа?»
Гигант ударил с двух рук, довольно умело, надо признаться, крутанул ногу каруселью, поднимая ветровые волны. Ух ты! Зацепит – точно сломает что‑нибудь! «Чем же тебя удивить?»
Вербов сделал вид, что хочет ударить, отскочил, пропуская мимо ещё один слоноподобный мах противника, бросил взгляд на сражавшуюся рядом пару.
Противник Инги терпел поражение. Он был, во‑первых, старше девушки лет на двадцать, во‑вторых, массивнее и неповоротливей, и его бычья сила не давала ему никакого преимущества, да и рукопашкой он владел отнюдь не мастерски. Поэтому физиономия уже расцвела кровоподтёками, один глаз заплыл, и сражался он без прежнего энтузиазма.
Гигант снова ударил ногой – в прыжке, с выдохом, мощно, достаточно расчётливо, но недостаточно быстро, и Денис понял, что нужно делать. Сделал вид, что выпад задел его, театрально вскрикнул, схватился за бедро, начал отступать, прихрамывая и поглаживая ногу.
«Пехотинец» немного оживился, дважды кинул кулаки в голову майора, потом решил повторить удар ногой – и Вербов включился в режим «бессознательного реагирования», ускоряющий реакции организма в несколько раз.
«Железобетонный пехотинец» не успел убрать ногу: кулак Вербова, выполняющий рубящее движение, обрушился на колено гиганта и снёс бы ему коленную чашечку начисто, если бы на нём не было спецкостюма. Но и при наличии защиты удар сделал своё дело, повредив колено. Гортанно вскрикнув, «пехотинец» развернулся, приседая на неповреждённой ноге, сделал полупрыжок, пытаясь отскочить от противника, но это его не спасло. Действуя с той же скоростью, Вербов догнал его и нанёс ещё один рубящий удар – точно в нос, сбоку, буквально «выкорчёвывая» его с лица противника.
С криком гигант крутанулся вокруг оси и свалился на пол, зажимая нос ладонями. Носовая перегородка у него была сломана.
Разделалась со своим противником и Вершинина, обработав напоследок уход здоровяка. Пискнув, он завертелся волчком и упал в двух шагах от своего «железобетонного» ординарца.
Вербов вышел из состояния «бессозналки», приходя в себя.
– А ты крут, майор, – оценила его победу Инга.
– Ещё как! – согласился он, успокаивая бешено работающее сердце.
Оба посмотрели на оставшуюся пару, даже не взглянувшую на схватку двух разных школ спецназа.
– Вы напрасно пытаетесь изменить программу, – сказал американец. – Во‑первых, это невозможно, во‑вторых, мы можем договориться.
– О чём? – усмехнулся Дрёмов; оба разговаривали по‑английски. – Буфер надвое не делится.
– Мы могли бы заплатить…
– Даже в Форт‑Ноксе нет столько золота, сколько стоит Буфер. К тому же мне это не нужно.
– А что вам нужно?
– Переориентировать Буфер и сбросить его в одну из боковых хронолиний. Либо…
– Либо?
– Уничтожить!
– Но ведь матрицу поля можно использовать во благо…
– Я даже догадываюсь, во благо кого – потомков Дохома, каким вы несомненно являетесь. Нет? Я ведь прав, и мировое правительство, которого якобы не существует, полностью состоит из ваших родичей и коллег.
– Да какая разница, друг мой, кто входит в мировое правительство. Присоединяйтесь к нам, и мы будем управлять миром вместе!
– Увольте, Генри, я слеплен из другого теста, и эта машина не будет работать на вашу клику.
– Тогда вы умрёте!
– Ох, не пугайте, профессор, я‑то готов умереть ради Отечества, готовы ли вы ради своего? Впрочем, у вас и таких, как вы, Отечества и нет.
