Василий Головачев - По ту сторону огня
— Финита! — пробормотал Артём, глядя на поднявшуюся световую бурю вокруг зеркального шара. — Я только сейчас начинаю понимать, с чем они столкнулись.
— С «огнетушителем», — тихо проговорила Зари-ма.
— «Огнетушитель» только средство, я же имею в виду его хозяев. Какой неукротимой жаждой уничтожения жизни они обладают!
Лам-ка промолчал, затем внезапно исчез.
Селим фон Хорст пригладил костистой ладонью гладкий череп, сказал рассеянно:
— Каждая цивилизация ставит перед собой свою цель. Дьявол поставил такую — ликвидировать соперников своей расы любой ценой. Он не дурак. Просто Вселенная у нас такая.
Зари-ма фыркнула:
— Ты его оправдываешь?
— Нет, — спокойно ответил бывший полковник. — Но всем нам следует помнить: разум во Вселенной — это единство противоположностей. Уничтожать Дьявола нельзя. Его надо просто ограничить. Уничтожать следует лишь предателей, всегда и везде ищущих свою выгоду. За счёт других. А самое подлое — за счёт жизни других!
Зари-ма задумалась.
Артём улыбнулся.
— Ты философ, однако, человекочервь.
— А то, — согласился Селим. — Кстати, не самая худшая характеристика для наполовину негумана.
В рубке когга объявился кот.
— Предлагаю на время оставить эту машину и переселиться на солнцеход.
Фон Хорст недовольно посмотрел на кота, и тот спустя мгновение превратился в «живого человека».
— Ты обещал узнать, кто руководил запуском «паньтао».
— Только что занимался этой проблемой. Всё гениальное просто. Главный распорядитель — господин Жак Рюйтель, бывший премьер-министр Федерации, нынче — зампредседателя Международного трибунала. Его помощники — Вано Суукашвили, командующий первым пограничным флотом, и Тамико Усиевич, командир спецназа.
— Женщина? — удивился Селим.
— Трансвестит. Бывший мужчина Тарас Усиевич. Не знаю, для чего это делается. А что удивительного, если бы Усиевич был женщиной?
Фон Хорст покачал головой.
— В принципе, ничего. Наши Метавселенные действительно родственны. У нас тоже много тех, кто меняет пол как перчатки либо рекламирует однополую любовь.
— Что тут такого криминального? — пожала плечами Зари-ма. — Ты их не любишь, но ведь это личное дело каждого — кого любить и с кем жить.
— Тогда почему ты живешь с мужиком, а не с женщиной?
— Потому что я его люблю, — смутилась полюсидка. — И у меня правильная рио… оре…
— Ориентация, — подсказал Артём. — Глупая тема для беседы. Кто за предложение Лам-ки? Солнцеход вплотную приблизился к переходной зоне между замёрзшим солнечным ядром и слоем, где уже начались термоядерные реакции. Попробуем поискать моего будущего отца?
— Лам-ка, высади меня в Гааге, где сейчас расположена контора Международного трибунала, — сказал Селим. — Хочу поговорить с господином Рюйтелем лично.
— Стоит ли? — с сомнением сказал Артём. — Всех предателей не замочишь и не переделаешь. Это неизбежные отходы человечества.
— В нашей Ветви тоже существует господин Рюйтель. Порядочная сволочь. Мой сосед. Хочу сравнить того с этим.
Артём взялся за подбородок, разглядывая твёрдую складку губ человекочервя, кивнул:
— Хорошо, пойдём вместе, если ты не возражаешь.
— Если не будешь мешать.
— Я с вами! — заявила Зари-ма.
Мужчины посмотрели на неё с одинаковой озабоченностью, обменялись взглядами. Селим покачал головой:
— Нет!
Артём развел руками:
— Извини, Заря, ты останешься. Мы скоро вернёмся и вместе отправимся на солнцеход.
— Вы насильщики! — сказала Зари-ма с отвращением.
— Может быть, насильники? — уточнил Селим.
— Хрен редьки не гуще!
Артём засмеялся.
Зари-ма смерила его уничтожающим взглядом и отвернулась.
Глава 19
ОХОТА ЗА ПАРТИЗАНАМИ
Их догнали, но Дэв маневрировал так искусно, что пропустил лишь один энергетический удар. Правда, пассажирам хватило: они снова потеряли сознание, зато, когда очнулись, «крот» сидел уже внутри Юпитера. Точнее — в его водородном океане на глубине трёхсот километров.
— Ещё пара таких встрясок, — вяло ощупал голову Кузьма, — и нас можно будет класть в психбольницу.
— До психбольницы надо ещё дожить, — заметил Хасид. — Неужели нельзя найти способ защиты от этого треклятого излучения?
— В нашем положении — нет, я уже говорил. Полевые генераторы «крота» не рассчитаны на такие режимы.
Помолчали, глотая таблетки адаптогена и запивая их черничным соком.
— Дэв, повреждения большие? — спросил Хасид.
— Я их уже залатал, — отозвался инк. — На прочности корпуса излучение практически не сказывается, нейтрид выдерживает и не такие энергоимпульсы, а вот внутренние конструкции плывут и отказываются восстанавливаться.
— Классное у них оружие!
— Хорошо, что не «глюки» и не «делители», — проворчал Кузьма. — От этих молний мы ещё можем увернуться, а от луча трансформатора измерений попробуй увернись.
— Не могу поверить… — проговорила Катя.
— Во что? — повернули к ней головы мужчины.
— Если это прошлое нашей Солнечной системы… почему мы нигде, если не считать Европы, не встречаем следы цивилизации предков?
— Была война… — начал Хасид.
— Существует закон затухания интеллектуальной деятельности, — перебил его Кузьма. — Мне об этом Гера говорил. Уже миллион лет — граница, ниже которой принципиально не сохраняются следы разумной деятельности. А мы выплыли в прошлое на два миллиарда лет! Какое искусственное сооружение может держаться так долго? Если за это время меняются не только ландшафты, но даже физические константы!
— Неужели изменение констант существенно влияет на мир? — засомневался Хасид.
— Ещё как! — заверил его Кузьма. — Измени гравитационную постоянную на десять процентов, и Вселенная станет «плоской» и пустой, в ней просто не смогут образовываться тяготеющие массы. Палеогеологи доказали, что в прошлом диаметр Земли, равно как и других планет, а также размер Солнечной системы были гораздо меньше нынешнего. Да и вообще законы Вселенной были иными.
— Почему же мы не ощущаем ничего? — удивилась Катя. — Все размеры здешних планет, по оценке Дэва, примерно равны размерам планет в наше время.
— Потому что мы тоже изменились, стали меньше. Физические законы работают изнутри объекта, они «вморожены» в ткань Вселенной, в каждый атом, в каждую элементарную частицу, в вакуум.
— Я понял, — сказал Хасид. — При погружении в прошлое меняются эталоны измерений. Здесь метр уже не равен нашему метру, если их сравнить в одинаковых условиях. Так?
— Молодец, полковник, — похвалил друга Кузьма, чувствуя прилив сил. — Соображаешь. Я считал, полковники безопасности такими вещами не интересуются.
— Спасибо, — вежливо поблагодарил Хасид.
— Кузя! — строго сказала Катя.
— Что?
— Не обижай Ходю! Что бы ты без него делал?
— Без штанов бы бегал, — проворчал Кузьма. — Он не обижается.
— Иногда от вашего общения меня в дрожь бросает.
— Хорошо, больше не буду, — пообещал Ромашин. — Дэв, пока мы погружались в Юпитер, ты записывал картинку?
— Разумеется.
— Покажи.
Перед пассажирами солнцехода возникло изображение пушистой облачной стены, в которую солнцеход вонзился, как невидимая пуля.
«Каракатицы» некоторое время сопровождали его, но не стреляли, а потом исчезли в облачных струях. Зато вместо них появились какие-то летающие твари, похожие на змей с крыльями, тоже исчезли. Метановые облака ушли вверх, солнцеход повис на несколько секунд в сумеречном нигде без определённых ориентиров, пробил брешь в сетчатом сооружении, а может быть, в растительном монстре Юпитера, напоминающем ажурный гриб величиной с Марс, и ухнул в глубокий водородный океан гигантской планеты, которая на самом деле представляла собой колоссальную каплю из разных фракций водорода — газообразной, жидкой и твердой. Ядро Юпитера состояло из водородного льда, сжатого до твёрдости железа. Хотя, по расчетам астрофизиков, температура внутри этого ядра достигала таких величин, что там вполне могли идти ядерные реакции.
К концу двадцать четвертого века «родной» Юпитер Кузьмы Ромашина был исследован достаточно хорошо. На «дно» его атмосферы опускались десятки экспедиций, многие из которых бурили скважины на «материках» или ныряли в океан. Однако биологическая жизнь планеты ограничивалась микроорганизмами, живущими в облаках. А разумная жизнь обнаружена не была. Как и её следы.
«Местный» Юпитер явно жил более активно. Хотя, кто был его хозяином, раса каких существ его населяла, осталось тайной. Какие-то «насекомые», если верить информации древнейшего представителя палеоразума в Солнечной системе, похожего на хоккейный шлем. Но их пассажиры солнцехода во время спуска в Юпитер так и не увидели.
