Александр Баренберг - «Ради жизни над землей». Воздушный авианосец
Сближаюсь с врагом на максимальной скорости. Тот, заметив меня, бросает преследование Артема и идет навстречу, в лобовую. Видимо, хочет повторить успех первой атаки, действуя то той же, проверенной схеме. Ага, щасс! Ухожу с сильным креном вправо. Краем глаза вижу, что вражеский пилот начал доворачивать в мою сторону, надеясь успеть взять упреждение. А вот хрен тебе! Резко «докручиваю» начатую креном «бочку» и уже через секунду разворачиваюсь в другую сторону, заодно немного «проваливаясь» вниз. Противник с запаздыванием пытается вывернуть обратно, но поздно. Боковая часть его машины сама вплывает ко мне в прицел. Короткая очередь – и, пролетая мимо в нескольких десятках метров, отчетливо вижу заляпанную кровью кабину. Кажется, и с этим все!
Действительно, и второй вражеский самолет вскоре падает в лес. Теперь пытаюсь догнать летящий по прямой самолет Артема. То, что он совсем не маневрирует, мне абсолютно не нравится! С трудом, минуты через три, догоняю его. Уравниваю скорости и пристраиваюсь рядом. Черт! Кабина явно изрешечена шрапнелью! Артем сидит прямо, не шелохнувшись, сжимая в руках ручку управления. Пытаюсь привлечь его внимание, даже стреляю перед носом самолета. Тщетно. Еще через минуту мы попадаем в сильную воздушную яму, и я вижу, как от тряски тело напарника безвольно валится вперед, надавливая на ручку. Соответственно, самолет переходит в пикирование. Значит, Артем убит или без сознания! Без разницы, помочь ему все равно уже ничем не могу! Беспомощно провожаю взглядом напарника в его последний путь до близких уже верхушек деревьев. Вот и вторая потеря!
Глава 25
Оставшимися тремя самолетами мы уничтожили за следующий рейс еще два дирижабля. Вражеские истребители нам более не встречались, видимо, действительно первое достижение немецких авиастроителей базировалось на захваченных у нас моторах. Хорошо усвоив преподанные уроки, наше урезанное звено потерь не понесло. А немецкие дирижабли перестали появляться в небе. То ли мы ошиблись в прикидках их количества и исправных кораблей в распоряжении Патрульной Службы более не осталось, то ли они шли к Метрополии каким-то совсем секретным маршрутом, так и оставшимся необнаруженным сновавшими на попугаях вокруг вражеской столицы разведчицами. И все известные по трофейным картам перевалочные базы также оказались пусты.
Возникшая в связи с невозможностью обнаружить врага пауза в боевых действиях казалась мне пугающей. Пусть мы практически нейтрализовали дирижабельный флот противника, но в Метрополии уже строят самолеты. Да, у них пока заминка с двигателями, но уверен: ученые из Академии в темпе ее преодолеют. Ведь опытные образцы двигателей внутреннего сгорания имелись в их распоряжении и раньше. В первое «посещение» Метрополии меня, помнится, по распоряжению Канцлера даже катали на автомобиле, оснащенном работающим на спирту мотором. Просто раньше данное направление было неприоритетным, хватало парового привода, но вся необходимая техническая база имелась. Теперь же требуется всего лишь увеличить мощность движков. Думаю, это займет у немцев не больше нескольких месяцев. После чего они, пользуясь своими огромными для местных условий производственными мощностями, начнут клепать самолеты пачками. Нам же взять новые машины просто неоткуда. Итог такого противостояния очень даже предсказуем.
Все это я и изложил на очередном совещании Штаба. Главы делегаций союзников собрались в Храме, чтобы заслушать отчет о последних событиях и утвердить перечень дальнейших действий. Пользуясь случаем, решил «протолкнуть» давно уже лелеемый план захвата Метрополии. Я уже делился потихоньку своими размышлениями на данную тему с руководителями союзников, но, так сказать, неофициально. Все соглашались, что захват вражеской цитадели – неизбежный шаг в войне со смертельным противником, но как-нибудь попозже, «когда поднаберем сил». А по-настоящему никто не верил в реальность подобной операции. Кроме меня. А сегодня предстояло убедить собравшихся, что данная операция не только имеет все шансы на успех, но и жизненно необходима прямо сейчас. Иначе будет поздно.
Это было очень непросто. Даже после того, как я обрисовал все невеселые перспективы, ожидающие нас в случае промедления, и представил подробнейший план действий, продуманный мной до мелочей за последние недели. «Паникер» в отношении меня и «опаснейшая авантюра» касательно плана были, пожалуй, самыми мягкими определениями, которые довелось услышать, когда началось обсуждение. Вспомнили даже, что моя жена находится во вражеском плену, и приписали требование немедленного штурма Метрополии желанию ее освободить. С трудом сдержался, чтобы не набить морду озвучившему эту версию. Все-таки человеческая натура остается неизменно мерзкой при любой силе тяжести…
Однако были и те, кто высказался в поддержку плана. Прежде всего, конечно, военачальники, им по должности положено выступать за войну. Тем более что налеты на наши населенные пункты полностью прекратились и рассчитанные на противодействие им многочисленные гарнизоны надо было либо распускать, либо задействовать еще где-то. Ибо безделье категорически противопоказано любой армии в любых условиях, и местные полководцы тоже прекрасно это понимали. Но точек соприкосновения с противником не осталось – сам «в гости» уже не прилетает, и перевалочные базы, до которых можно было легко добраться, свернул.
Возможно, именно это обстоятельство оказалось решающим. Руководители общин поняли, что нельзя держать «под ружьем» крупные мобилизованные силы, не применяя их по назначению. И распускать бойцов домой в дальние поселения в условиях продолжающейся войны тоже нельзя. Иначе ничем ответить оклемавшемуся со временем противнику не сможем. Так что приходится рисковать, чтобы покончить с врагом одним ударом. Ну и еще свою роль сыграл оригинальный план, сулящий высокие шансы на победу…
…Пользуясь временным отсутствием угрозы с воздуха, вновь использовали законсервированные после налета сборочные цеха под Ленинском. Там развернулось массовое строительство десантных планеров. Их конструкция была предельно примитивной – деревянная рама, обтянутая тканью. На центральном брусе, оканчивающемся хвостовым оперением и заменявшем одновременно и фюзеляж, и лыжное шасси, сидели друг за другом «по-велосипедному» два десятка десантников. Впередисидящий заодно выполнял обязанности пилота, для чего все кандидаты на эту должность прошли краткую подготовку, подобную обучению японских камикадзе, только наоборот. Если японцев учили исключительно взлету, то наших «орлов» – только посадке. «Взлет» же планеров осуществлялся «автоматически», посредством расстыковки с несущей фермой дирижабля, к которой те были прикреплены в ожидании начала операции. Оба дирижабля оборудовались шестью подобными фермами каждый, несущими по одному планеру. По ней же десантники непосредственно перед высадкой добирались до своих посадочных мест. Что, учитывая километровую пропасть под ногами во время выполнения данной операции, превращало ее в психологически трудноосуществимую. Так что будущих десантников тоже пришлось предварительно «катать» на дирижабле.
Всего, как нетрудно подсчитать, за один рейс каждый воздушный гигант мог забросить в тыл противника сто двадцать бойцов. Что явно недостаточно, поэтому придется совершить далеко не один вылет. Для этого запасы планеров и всего остального (а уж этого крайне необходимого «остального» – пищи, оружия, топлива, боеприпасов – оказалось неожиданно много) потихоньку накапливались на паре секретных перевалочных баз, скрытно развернутых на расстоянии примерно часа лету от Метрополии. Между ними и центром постоянно курсировал один из наличных дирижаблей, второй же пока использовался для тренировок и грузообмена в тылу.
Почему мы решили использовать выброску десанта на планерах вместо, скажем, посадочного метода? Тому много причин. Во-первых, я прекрасно помнил еще, что случилось с трофейным дирижаблем во время первого налета на Метрополию. И ведь зенитные башни с «Эрликонами» никуда не делись! А так сами дирижабли не войдут в опасную зону. Конечно, два-три планера во время высадки могут и сбить, но это разумная цена, в отличие от дефицитного дирижабля. Войн без потерь не бывает, ничего не попишешь, и военачальнику при составлении плана операции приходится заранее учитывать и их. Вместе с продумыванием мер по снижению риска.
Во-вторых, посадочные операции на неподготовленных площадках требовали столько времени, что можно было вместо этого совершить дополнительный рейс. И фактор внезапности тоже терялся. Ведь планеры, в отличие от громоздкого воздушного судна, приземлялись в считанные минуты. А еще имелись и в-третьих, и в-четвертых… В общем, идея с планерами вызвала почти единодушную поддержку в Штабе…
