Сурен Цормудян - Волчья стая
— Во-первых, мы оставили после себя много трупов, а это люди корпорации — следовательно, все с чипами. Их надо было извлечь и уничтожить. Во-вторых, мы забрали то, ради чего все и затевалось. — Сказав это, он снял ранец и извлек оттуда два обернутых в полиэтилен увесистых предмета. — Это твердотельные носители информации от бортовых самописцев. От того самолета. Они были в машине, и я, к счастью, спрятал их в надежном месте раньше, чем мы столкнулись с «ганшипом».
— И вот из-за этих хреновин весь сыр-бор? — протянул Мустафа. — Может, наконец расскажешь, что и к чему?
— Друзья мои, простите, я спешу. На юге меня ждут люди, которым я должен все это передать. Чем скорее они покинут ваш резерват, тем вероятнее, что сюда никто не направит войска.
— Так ты, выходит, не один такой в нашем ареале?
— Такой я один на всем белом свете, — улыбнулся Тахо. — Но у меня есть свои люди на юге.
— Слушай, Малон, некрасиво как-то, — нахмурился Иван. — Неужели мы так и не узнаем, ради чего ловили свинец? Во имя чего полегли ребята из батальона и Соловей теперь одной ногой в могиле?
— Узнаете. Но позже. Мы с вами непременно увидимся. Вы мне понравились.
— Хорошо, что тебя Пашка не слышит. Он бы полез целоваться взасос, — угрюмо отозвался Полукров. Тахо вернулся на свое место позади молчаливой Химеры.
— Эй, парни, вы умеете хранить секреты? — вдруг спросил иноземец, прежде чем урчавший двигателем мотоцикл тронулся с места.
— Мы рейтары, и этим все сказано, — изрек Иван.
— Я помню, что, когда мы пришли в Чертог, вы обсуждали некоего Альберто Кавая, верно?
— Суперумник в инвалидном кресле? — уточнил Артем. — Было дело.
— Это не совсем так. В своем телешоу, в родном Оазисе, он выглядит как парализованный старик, общающийся через речевой синтезатор. Но на самом деле он мой ровесник. — Тахо поднял ладонь на уровень своей головы. — А еще он с меня ростом. Он может ходить и свободно говорит на шести языках, включая русский. И у него вот такая улыбка.
Опустив руку, он указал большим пальцем на свое лицо, являя широкую белозубую улыбку.
— До встречи, друзья мои!
Мотоцикл снялся с места, унося наездницу и пассажира на юг.
— Я что-то не понял, — нахмурился Мустафа. — Он что, знает этого Альберта Каналью?
— Да это он и есть! — удивленно воскликнул Иван.
— Кто?
— Да конь в пальто!
— Ну и хрен с ним, — вздохнул Полукров, глядя на трещины в мокром асфальте. — Меня другое беспокоит.
— И что же? — Засоль, сидевший между Артемом и Иваном, повернул голову.
— Вы только поймите меня правильно… Но эта девчонка… Я все время о ней думаю. Пофиг, кто это. Настоящая Химера из сказок дорожных, или просто назвалась так. Я о ней все время думаю, и сердце колотится. Что бы это значило, а?
Булава наклонился, чтобы сидевший между ними Мустафа не мешал получше разглядеть Полукрова. Затем легонько толкнул Засоля локтем в бок.
— Братуха, да мы его теряем.
— Вот и я говорю, — в очередной раз вздохнул Полукров. — Надо же было такому случиться.
— Ну, брат, ты вспомни, что у нее один глаз, и все пройдет, — посоветовал Мустафа.
— Что? — Артем в недоумении уставился на друга. — Что один?..
— Глаз.
— Что — глаз?
— У нее всего один глаз. Одноглазая. — Засоль прикрыл ладонью свое левое око. — Вот так.
— Да иди ты. Вань, слышь…
— Он правду говорит, — кивнул Булава. — Так и есть. Сам видел.
Артем задумался. Да, это меняло дело. Наверное. Теперь, когда он почувствовал, что наваждение вот-вот отступит, ему стало горько.
— Да ладно, подумаешь, один глаз, — усмехнулся Иван. — Всего остального по два, как положено.
— Титек ни одной, — мотнул головой Засоль.
— Эй! — рявкнул Артем. — Глохните! Вы же говорите о той… О ней… О ком я думаю! — Он постучал кулаком себя по сердцу. Артем был в смятении, все спуталось в голове, и очень хотелось увидеть, как выглядит Химера на самом деле.
— Ой, плохо дело, — пригорюнился Мустафа. — Ну, извини. Ты сам начал этот разговор!
— Я про титьки ничего не говорил!
— Да ладно вам. Вон к нам еще один визитер идет, — сказал Булава.
— Кто? — Рейтары повернули головы.
— Крылов, кто же еще.
Вид у молодого снайпера был потерянный. Он медленно шел неуверенной походкой и постоянно озирался по сторонам.
— Мне он что-то не нравится, — напрягся Артем.
Когда Крылов подошел совсем близко, все трое, даже раненный в ногу Полукров, повскакивали с мест.
— Что?! Что случилось? В чем дело, что с Юрьичем? — наперебой заголосили они.
Снайпер остановился и растерянно взглянул на встревоженных рейтаров.
— А? Чего? — невнятно выдавил он. — С комбатом? Оперируют его. А чего вы такие?
— Блин, Крылов, ну ты мудила, я твое все манал! — Мустафа вскинул руки. — Я-то решил, что ты, весь убитый, идешь нам сказать, что он уже с пророком!
— С кем?..
— Дуба врезал, черт тебя дери! — рявкнул Иван.
— А-а-а… Да нет… Просто… Переживаю за него. Он нам вместо отца, особенно молодняку сиротскому, вроде меня. Куда нам без него, ежели что не так?
— Фу ты дьявол. — Артем облегченно вздохнул и осторожно присел на сиденье разбитого квадроцикла.
— Все будет нормально. Я его знаю больше десяти лет, — уверенно сказал Полукров. — Из гранита мужик высечен.
— Дай-то бог, — с надеждой кивнул молодой снайпер. — Вань, слышь?
— Чего?
— Я тут разобрался… Точнее, наши техники подсказали, что это за набалдашник такой на оптике. — Он снял с плеча трофейную СВУ и указал на странный прибор, смонтированный на прицеле. — Это специальный датчик. Если кто-то наводит на меня лазерный указатель или пытается засечь инфракрасным сканером, то он предупреждает.
— Неплохое подспорье, особливо в борьбе с хорошо оснащенным врагом, — заметил Булава.
— Ага, точняк. Хороший трофей. — Крылов улыбнулся. Он хотел сказать что-то еще, но не решался.
— Ты чего, парень? — Артем внимательно посмотрел на него.
— Я… Ребята… Я, короче… Ну, одним словом, очень рад знакомству. Правда. Всякое о рейтарах болтают, но вы ребята что надо.
Булава поднялся и сгреб молодого снайпера здоровой рукой.
— Братишка, и мы рады, — признался он. — Ты хорошо поработал. Извини, если что не так. Без тебя нам пришлось бы туго. Дом со снайпером я в одиночку точно бы не зачистил.
— Спасибо. — Крылов густо покраснел. — Надеюсь, что так. Меня ждут, мне надо идти. Вы уж поправляйтесь. Удачи вам. — Он пошел прочь.
— Тебе тоже! — крикнул вдогонку Иван. — Береги себя, малец!
— Обязательно! Вы тоже! — махнул тот рукой, удаляясь.
— Эй, а как тебя звать? Мы так и не узнали!
— Санькой предки нарекли! Бывайте!
— Славный малый, да? — обратился Булава к товарищам.
— Не отнимешь, — кивнул Полукров. — Хорошо, что на свете есть Соловей, который прибирает к себе таких. Мог ведь и к банде отморозков примкнуть, закончил бы жизнь под казачьими шашками или от наших стволов.
— Ну да. Что верно, то верно, — согласился Засоль. — Хотя и сам Черный по молодости лиходейством занимался. Бандитствовал.
— Было дело, — не спорил Полукров. — Только он не любит об этом вспоминать.
Иван взглянул на Артема.
— Ну что, братка, отвлекся? Больше не думаешь о ней?
— Да как же. Сейчас! — фыркнул тот. — Только о ней и думаю. Прям юнцом себя чувствую, еще более сопливым, чем этот Крылов. Вот ведь угораздило.
— Ну давай, помогу тебе, — улыбнулся Иван.
— Это чем же?
— А вот послушай. Малон Тахо отвалил нам кучу бабла. Верно?
— И что?
— Так верно или нет?
— Само собой. Только я не пойму…
— Значит, он богат, — продолжил Булава. — Помимо нас он спонсировал батальон. А еще он недурен собой. Не стар. Быть может, наш одногодка. Ловок. Умен. Хитер. И чертовы манеры у него. Так?
— Похоже, что так, — насторожился Артем.
— И этот привлекательный субъект восседает сейчас на заднем сиденье мотоцикла этой девчонки. И я тебе больше скажу. Он подобрался к ее заднице так близко, что там, откуда родом наш брат Засоль, — он хлопнул Мустафу по плечу, — такое может опозорить целый род. У казаков, кстати, примерно так же. А еще он схватил ее за талию. Понятно, что держит он ее ручонками своими, чтобы с рейта не грохнуться, водит-то она лихо. Но, черт возьми, Артем! Там, откуда родом наш брат Засоль…
— Слушай, а при чем тут я?! — не выдержал Мустафа.
— Вань, заткнись уже! — подхватил его возглас Полукров. — Это так ты мне помог?!
— На умном языке это называется демотивацией. Разве не полегчало?
— Да иди ты! Теперь я о них двоих буду думать.
— Зачем?
— Мне теперь хочется убить этого чертова иноземного мажора, — прорычал Артем.
Засоль повернулся к нему:
