Кирилл Юрченко - Грозный. Пес, который искал человека
– Что-то это мне как-то не нравится, – беспокойно пропел Гарик.
Он опустил стекло и выставил наружу автомат. Рылов последовал его примеру.
Андрей вдруг заметил, что двигатель по-прежнему работает.
– Ну-ка сдай назад. А эту бандуру давай сюда, – сказал он и потребовал оружие из рук рядового.
Рылов неохотно отдал ему автомат, включил заднюю скорость, машина со скрежетом попятилась, однако непослушная пивная бочка никак не хотела выскакивать из-под нее.
– Надо приподнять за бампер! – и Рылов уставился на здоровяка Гарика.
– А что я?! – возмущенно откликнулся тот.
– Да погодите вы! Заткнитесь! И ты тоже! – накинулся Рокотов на Линду, которая снова было подала голос. – Глуши движок!
Поняв, чего он добивается, солдаты прекратили истерику, угомонились и уставились, каждый в свою сторону, прислушиваясь и вглядываясь.
Андрей тоже всмотрелся в улицу. Сквозь запыленные, покрытые изнутри слоем копоти стекла невозможно было толком разглядеть что-нибудь отчетливо в полумраке остальной улицы.
Слева была стена здания. Справа над верхушками низких крыш – облака, ярко облитые отраженным закатным светом, в котором неотчетливо расплывались фасады зданий, что же находилось между ними, вовсе угадывалось с трудом.
– Вроде тихо, – через минуту подал голос Гарик.
Все еще держа в руках автомат Рылова, Андрей протиснулся между коробками, подобрался к своей двери и отодвинул ее. Сначала оставив узкую щель, затем целиком, но все так же не пуская Линду, которая так и рвалась из машины. Высунувшись, осмотрелся.
Грязные стекла теперь не мешали, и улица просматривалась гораздо лучше, чем изнутри. Не заметив ничего подозрительного, но все еще держа рвущуюся овчарку, Рокотов поставил ногу на асфальт, за ней вторую, и теперь смог выпрямиться, правда, перед этим пришлось силком впихнуть Линду обратно в салон и закрыть дверь. Только теперь он развернулся, поглаживая пальцами холодную сталь автомата и вспоминая попутно, как пользоваться оружием. Слышал, как за спиной Линда скребет в дверь и поскуливает.
Рылов и Гарик тоже хотели выйти, но Андрей жестом приказал им оставаться в машине. Сам же отошел немного от «скорой», встал впереди машины, чтобы не загораживала обзор. Напрягая слух и внимание, он цепким взглядом осмотрел фасады зданий и промежуток между ними, во все глаза уставился в то место, откуда, как успел заметить, выскочили бочки. Услышав с другой стороны улицы какой-то звук, Андрей резко обернулся на него, но это всего лишь ветер теребил немного надорванную вывеску на соседнем здании. Он снова уставился в промежуток на правой стороне, ведущий во внутренний двор. Вроде и не ночь на улице, а все же слишком темно, чтобы разглядеть какие-нибудь подробности, кроме ряда мусорных баков, расставленных вдоль стены справа.
Андрей понимал, что эти выкатившиеся бочки – подстроенная кем-то ловушка. Но только – почему никто не нападает, если это так?
Ему вдруг почудилось какое-то движение, будто кто-то прячется за мусорными баками. И он понял, что должен выстрелить, а если промедлит, сильно пожалеет об этом. Андрей выпустил очередь, не пугаясь того, что кто-то живой может оказаться за баками, а напротив – желая не ошибиться и попасть, если там действительно кто-то есть.
Пули загрохотали по металлическим и пластмассовым коробам, ударили в стены, в вымощенную плитками дорожку, вперемешку с бетонной пылью подняв тучи брызг кирпича. И в этой возникшей завесе Андрей заметил стремительно удирающие силуэты – несколько четвероногих и два или три человеческих. Показалось, что кто-то даже упал, но он не испытал ни капли сожаления на этот счет, ему даже не хотелось знать, человек это или животное.
– Гарик! Ко мне! Иван, заводи! – крикнул он.
Оба, слава богу, все поняли моментально. Гарик через секунду очутился рядом. Пока Рокотов его прикрывал, здоровяк рванул с силой за бампер, в это время Рылов дал задний ход и газу. Машина соскочила с бочки.
– Порядок! – крикнул Рылов. – Садитесь!
Гарик прыгнул на место, Андрей потянул свою боковую дверь, как вдруг Линда, о которой он на миг совершенно позабыл, шмыгнула на улицу. Он крикнул ей: «Назад!», но собака не послушалась, галопом помчалась к тому месту, где над простреленными баками все еще дымилась завеса взбитой выстрелами пыли.
Он с минуту кричал ей рассерженно, требуя вернуться. Линда и не думала подчиняться, – оказавшись рядом с баками, остановилась и, даже не оглядываясь на него, обнюхивала следы. Андрею так и хотелось выстрелить еще раз, куда-нибудь рядом, чтобы напугать овчарку. Отказ повиноваться вывел его из себя.
– Андрей Валентинович, да вы-то куда?! – крикнул сзади кто-то из солдат, когда Рокотов направился к собаке. Голос был взволнованный и надрывный, что он даже не понял, кто именно кричал. Отмахнулся рукой.
– Ну и что ты творишь, а?! – Андрей сбавил шаг и медленно подходил к овчарке, опасаясь, как бы она не побежала дальше в проход. Одновременно вглядывался в узкий промежуток между зданиями, туда же направляя автоматный ствол.
Едва он приблизился, Линда в мгновение снова обратилась в саму послушность, прекратила суету и подбежала навстречу, виляя хвостом.
– Ты чего, дура? – теперь уже не так сердито, произнес он. Линда сейчас так была похожа на ластящуюся Тиру, мать Грозного, что Андрей пожалел о своем гневе.
Он вдруг подумал: раз уж оказался здесь, надо бы пойти посмотреть, кого же там все-таки пристрелил. Андрей всмотрелся в конец прохода. Пыль осела, и что-то черное и бесформенное виднелось возле дальних баков. Это мог быть и человек, и собака, или какое-нибудь другое животное вроде той крупной кошки в ошейнике, например, пантера. Если уж сумасшедшие бродят по улицам и выискивают деньги, то почему полубезумные циркачи не могут охотиться на людей? Какой-нибудь кадавр, жертва эксперимента, как новоявленная болезнь, лишавшая людей жизни и разума: зомби, мутант – предположений полно.
«Если это здоровые люди, почему бы им не поговорить с нами? А если больные, то как догадались устроить ловушку?»
Он пожалел, что нет с собой бинокля. И подойти ближе страшно, даже с оружием.
Дополнительно к переживаниям в нем зашевелилось чувство вины за хладнокровную расправу над кем-то живым, чье неопознанное тело лежало там, невдалеке. От этой мысли почти мгновенно расхотелось подходить ближе, чтобы увидеть, кого же он все-таки убил.
– Андрей Валентинович! – услышал он сзади.
Обернулся. Рылов и Диковски. Парни стояли рядом, а он даже не слышал, как они подошли. Гарик держал под прицелом левую часть улицы, Иван – правую.
– Чего нам делать-то? Искать кого? – спросил Рылов.
– К машине возвращаться, ребята, – ответил Андрей и добавил: – Спасибо, парни! Линда, пошли! – он хлопнул ладонью по бедру.
Но в этот раз собаку не нужно было манить – она сама побежала к «скорой», оборачиваясь на троих спутников, словно проверяя, как бы они не передумали.
Меньше чем через десять минут были на месте. Громоздящееся впереди здание торгового центра казалось чуть ли не родным домом. Рокотов заметил, что капитан Кит тоже времени даром не терял. Въезды на площадку, все, кроме одного, были перегорожены стопами автомобилей. На парковке все еще работал вилочный погрузчик – управлявший им солдат вез очередную легковушку: вилы просунуты сквозь разбитые стекла, крыша выпучилась под собственным весом автомобиля. Увидев «скорую», солдат остановил погрузчик и потянулся за автоматом, но, поняв, что это свои, вернулся к работе.
Возле единственного оставшегося проезда находился импровизированный пост – переоборудованный из рефрижераторного фургона, с которого сняты были колеса. Дорогу перегораживала тяжелая стальная цепь из звеньев в палец толщиной, натянутая между фургоном и бетонным блоком.
– Ничего себе капэпэ! – вслух подивился Рылов и, заметив, что из лючка показалась ухмыляющаяся рожа Костяка, направил машину к фургону, на ходу опуская стекло.
– Пароль! – крикнул Костяк.
– Иди нах! – раздраженно крикнул в ответ ему Рылов, остановив машину перед самой цепью.
– Пароль! – не унимаясь, затребовал сержант и, высунув дуло автомата, хихикнул кому-то в будке.
Андрей даже не успел ничего сообразить: Рылов неожиданно обернулся назад и вырвал у него из рук свой автомат. В одну секунду вернувшись в прежнее положение, рядовой выпустил короткую очередь – по верхушке фургона.
Для Костяка все произошло тоже слишком стремительно. Только после выстрелов его испуганная рожа исчезла на несколько секунд, сразу после этого из фургона раздался истерический крик:
– Ты че, бля, даже пошутить нельзя?!
– Пропускай! – заорал взбешенный Рылов и надавил клаксон. – Или расхерачу!
Рокотов сбоку посмотрел на его лицо и подумал: Костяку еще крупно повезло, что у Ивана Рылова осталось хоть немного выдержки, и он не выстрелил придурку прямо в харю. Он прекрасно понимал солдата. Кажется, и сам готов был взорваться от малейшей причины. От них троих, включая Гарика, промолчавших всю обратную дорогу, исходило, наверное, столько негативной энергии, накопленной за эту поездку, что ею можно было бы запитать целую подстанцию.
