Андрей Ливадный - Точка разлома

Он не успел ответить на заданный самому себе мысленный вопрос.

Головной «бронезавр» находился в одном квартале от здания, где затаились сталкеры, когда из мутной, сминаемой ветром пелены над вершинами полуразрушенных зданий появился не менее зловещий, но намного более стремительный контур.

«Дракон», вырвавшийся из пепельной облачности, шел курсом атаки.

Сумеречный силуэт модернизированной техносом «Пустельги» взорвался огнем. Одновременно заработали курсовые импульсные орудия, разрядились расположенные по бортам лазеры, с оружейных подвесок стартовали ракеты.

Доли секунд техногенной схватки спрессовывают в себе множество событий.

Ответная реакция «бронезавров» была мгновенной. Руины осветились частыми вспышками зенитного огня, машины выпускали ложные цели, резко маневрировали, уклоняясь от попаданий, рассредотачиваясь, но «Пустельга», вспоров пространство улицы длинными очередями автоматических орудий, обозначив пытающиеся вырваться из зоны поражения цели всплесками разрывов, подсветив их лазерными лучами, исчезла во мгле, а вслед за ней из пепельных облаков появилось уже целое звено «драконов».

Их атака, как и противодействие потенциальных жертв, наводила жуть, низвергала рассудок в пучину животного ужаса.

Смертельные, грациозные, стремительные машины обрушили на «бронезавров» титаническую огневую мощь, при этом ни один снаряд, ни одна ракета или лазерный разряд не были направлены для удара по площадям – каждый из «драконов» «вел» десятки целей, под ураганный обстрел попали не только крупные представители техноса, досталось и множеству мелких тварей, что таились в руинах.

Пять или шесть «бронезавров» вспыхнули, одного перевернуло ударами взрывных волн, остальные вели ответный огонь в движении, постоянно маневрируя, проламывая широкие просеки в руинах, сумрак пылевой бури превратился в ослепительный полдень, воздух пылал, в здании, где прятались сталкеры, по стенам прыснули трещины, часть фасада начала оседать, рушась в пространство улицы, Гонту отшвырнуло от окна, словно тряпичную куклу, – не будь на нем бронескафандра, он бы погиб от баротравм и переломов просто потому, что оказался в опасной близости от титанической схватки.

Через несколько минут он сумел привстать, стряхивая обломки кирпича, повел взглядом, дико озираясь по сторонам.

В полусотне метров от позиции сталкеров, вращаясь, падал «дракон». Его металлическая шкура зияла множеством пробоин, изнутри рвались языки пламени, лопасти двух соосных винтов еще резали мглисто-оранжевый воздух, но участь захваченной техносом «Пустельги» уже была предрешена – еще секунда, и глухой удар потряс землю, ослепительный выброс пламени ударил в небеса, следом полыхнуло еще и еще раз…

Пошатываясь, цепляясь за огрызки стен, Гонта в самоубийственном исступлении упорно пробирался назад, к рухнувшей части фасада, откуда мог взглянуть на разворачивающиеся события без посредства сканеров или имплантов.

Он просто боялся задействовать электронику. Способности метаморфа у него отсутствовали, и среди битвы машин в распоряжении Гонты оставался единственный способ маскировки – понизить до минимума энергопотребление систем бронескафандра и не раздражать исполинов направленным на них сканирующим излучением.

Добравшись до иззубренной границы обвала, он затаился.

Бой уже закончился.

В пространстве улицы пылали девять подбитых «бронезавров» и два изувеченных «дракона». Куда подевались остальные машины, оставалось только гадать.

Гонта испытал внезапное облегчение, граничащее с чувством эйфории.

«Я жив…»

Мысль билась в опустевшем рассудке, вызывая нервную дрожь, взгляд блуждал по неузнаваемо изменившимся окрестностям. Он уже понял, что выжить в отчужденных пространствах ему не под силу. Скорость и качество эволюционных изменений техноса не поддавались осмыслению.

– Тим, Шелест, как вы? – сипло выдавил он, пытаясь унять бьющий мурашками озноб.

– Бывало и лучше… – раздался по связи ответ Шелеста. – Что там снаружи?

– Бой закончился… – Гонта вдруг вздрогнул, уловив характерный звук работающих сервомоторов. На несколько мгновений он задействовал сканеры и ужаснулся – к месту недавней схватки спешили десятки среднеразмерных механических тварей.

– Ну и местечко выбрал Макс для точки сбора… – тихо произнес Гонта. – Шелест, сюда движутся механоиды. Надо уходить!

– Нет.

– Почему?

– Ты сканеры не отключай, поймешь.

Гонта зло скрипнул зубами. Задействовать системы обнаружения ему было попросту страшно.

– Шелест, толком объяснить можешь? Что случилось?

– Макс с Монголом недалеко. Их маркеры появились минуту назад.

Новосибирская зона отчужденных пространств…

Шел проливной дождь.

Пепельная буря улеглась. В теснине улицы пылали машины. Скелеты зданий рвались ввысь, вонзались во тьму, отсветы пламени заглядывали в пустые, мертвые окна нижних этажей.

Отовсюду слышались ноющие звуки работы сервомоторов. Они приближались, становились отчетливее, визгливо рвали по нервам.

– Технос. – Макс как будто сплюнул скрипящее на зубах слово.

– Что технос? – нервно озираясь, переспросил Тим.

– Воюют между собой. И это нехорошо.

– Почему?

– Нам проблем прибавляется, – скупо ответил Максим, а затем добавил: – Количество механических тварей постоянно прирастает, ввяжешься в бой с одним – тут же еще с десяток приползет. Как сейчас, например, – он выразительно очертил рукой окрестные руины, затем перевел взгляд на пылающих «бронезавров». – Да и под такую вот раздачу попасть для сталкера, считай, верная смерть.

– И что же делать?

Макс усмехнулся.

– Тебе – не напрягаться, – приободрил он Тима. – А мы понемногу привыкаем. Адаптируемся.

Монгол тем временем запрыгнул на ближайший, уже обуглившийся и теперь лишь истекающий едким дымом корпус «бронезавра», ударом кулака, с «перчаткой» из фрича проломил обугленную броню, вскрыв внутренний отсек.

– Макс, притормози. Тут арпогреб уцелел. Штатные заряды для ИПК, энергоблоки и плазменные гранаты, – перечислил он содержимое ячеек боевого эскалатора. – Забираем, лишним не будет.

– Добро. – Максим остановился. – Гонта, помоги Монголу. Тим, к стене. Шелест, со мной.

Звуки сервомоторов слышались уже в гулких пустых этажах окрестных зданий.

– Они идут, – не выдержав, глухо произнес Шелест.

– Слышу. Нам все равно не вырваться без боя.

– Зачем мы воюем, Макс?

– Это не война, Шелест.

– Работа?

– Это наша жизнь, – Макс ответил тихо и серьезно.

Импланты выли тревогой.