Инженерный Парадокс - Олег Сапфир
— Вот то-то, — задрал я нос.
Посмеялись, а дальше я продолжил работу. Принтер экономил массу времени и сил: короба, платы, токопроводные пластины из него просто вылетали, так быстро он их производил. В общем — полезное приобретение, в очередной раз убедился я.
И неплохо поработали, так что распустил я парней пораньше, а сам направился домой, доделывать логово.
Иду я, никого не трогаю, народу на улице немного. И тут из подворотни, в нескольких шагах от меня, раздаются женские вопли:
— Помогите! Пом… — ну и звуки ударов, рычания.
Ну, на сцену Имперского театра я бы с такой игрой не пустил, оценил я, проходя мимо переулка. И чисто на рефлексе кинул небольшой жучок, поднимая на ходу мобильник и смотря данные. И…
— Всё же, дядюшка, аукнулась мне твоя наука, — не без иронии обратился я к почившему родственнику, осознав увиденное.
Бегло проверил оружие, взял в руки парализатор и, сверяясь с данными с жучка, направился в переулок.
А в нём, неподалёку от «благоухающих» мусорных контейнеров, наблюдалась мизансцена. Девица, прижатая к стене, с заткнутой рукой ртом и раскрасневшимся лицом с выпучеными глазами. И парочка парней, прижимающая её к стене.
— Помощь пришла, прекрасная дама! — в лучших традициях театральных постановок произнёс я, любуясь суетой.
Суетой очень целенаправленной и деловитой. Быстрой и можно сказать профессиональной, но предсказуемой. К счастью, данные жучка подтверждались, и в переулке было всего пять человек. А пара в мусорном контейнере… Видимо, бездомные. На звуки они сжались и не проявляли никакой активности.
А парочка «парней-насильников» окуталась эфиром и тут же получила пару разрядов парализатором, которого на одного из них не хватило. Эфирный доспех поглотил большую часть излучения, парень покачнулся, дёрнулся и потянулся рукой за пазуху. И получил тройной заряд: я перегрел конденсатор, встроив подобную возможность в парализатор, как базовую.
Понятно, что на долговечности оружия такой перегрев сказывается отрицательно. Но на моей долговечности — более, чем положительно, что я нахожу выгодным обменом.
Не говоря о том, что конденсатор поменять — дело пары минут, а дефицита этого механизма на Свалке не предвидится на ближайшую вечность.
Освобождённая девица забегала глазами и получила уже ослабленный разряд по ногам, упав на мусор под ногами. Заскулила, взглянула на меня с уже не наигранным, а настоящим страхом.
— У тебя один шанс выжить. Отвечай, кто заказчик? — негромко и спокойно произнёс я, подключая в мобильнике микрофон и полиграф.
Не самое надёжное устройство, но со знанием психологии, понимания мимики, а главное — давя на психику допрашиваемому, дающее довольно пристойные результаты.
— Заказчик чего… У-у-у!!! — забилась и завизжала девица.
Перенастроенный парализатор, ударивший ей в руку, активировал болевые центры, вызвав вспышку нестерпимой боли.
— Считаю до трёх, — спокойно сообщил я. — Раз. Два…
— Никто! НИКТО! — роняя слёзы и сопли забилась девица в наигранной истерике.
Хотя слёзы и сопли были не наигранными: активация болевых центров — чертовски больно.
— Увидели… тебя. Решили подзаработать. Ты же аристо, или что-то так… — прерывисто выдала девица, но договорить не успела.
Главное я уже понял: это не «привет» от банд или недоброжелателей, а «вольные художники». Гопота в поисках средств, типичная фауна Нижнего города. В общем-то, по попытке «заманить», было понятно:
В Нижнем на вопли «помогите» у народа здоровая реакция. В смысле драпать, потому что в лучшем случае «помогальщик» начнёт взывать о помощи хором с первым пострадавшим.
«Злодеи», за то время, что я «спешил на помощь», раз десять успели бы ограбить «жертву». Ну и как минимум на четверть изнасиловать, если бы это было их целью. Или на треть? Впрочем, неважно.
А вот дядькина наука меня толкнула в переулок по одной простой причине: количество потенциальных агрессоров было понятно, посильно и не представляло серьёзной опасности. А вот понять, не наняли ли этих деятелей какие-то потенциальные недоброжелатели, да тот же Мрачный — было не лишним.
Впрочем, то, что это просто гопота — к лучшему. Бегло проверил, не видели ли меня бомжи. Задумался над троицей: по уму стоило бы их «зачищать», но было брезгливо и лень.
Ну, а чтобы не блистать глупостью, я в последний раз перенастроил парализатор, стреляя троице в голову. Угрозы не несут, а даже если запомнят и захотят отомстить — это будет последнее, что они сделают в этой жизни. Потому что их рожи я запомнил. А моё лицо, высоковероятно, они забудут.
Переконфигурированный разряд парализатора вышибет из их гиппокампа последние пару минут перед потерей сознания, а в долговременную память эти данные попасть не могли. Парни забудут вообще всё, а девица… Ну допрос — забудет точно. Может, какие-то детали останутся, но вряд ли, так что пусть живёт.
Правда, перед тем как уйти, я бегло обыскал троицу — компенсация за трату времени на них и замену конденсатора.
И, помимо кастетов и телескопических дубинок, нашлось почти триста рублей. Мятых, с каплями крови, по сотне рублей у каждого из троицы. Кому-то сегодня не повезло, а гопота совсем идиоты: идти на «дело» с деньгами в Нижнем не будет даже младенец. Если это не идиот-младенец, конечно.
Так что хмыкнул над идиотами, прибрал трофи и направился домой.
Нижний город, подворотня, Глазастая
С трудом открыв глаза Глазастая отбросила руку, лезущую ей за пазуху. Вторая рука болела и плохо слушалась, а в голове стучали молоты.
Но рука не убралась, и даже послышалось ворчание. Обдавшее её нестерпимой вонью и застарелым перегаром. Собрав все свои силы, воровка напрягла Дар, ударив в направлении запаха потоком воздуха.
Послышался мат и удаляющийся топот. С трудом открыв глаза, негромко заскулив от боли, Глазастая успела увидеть щеголеватые армейские ботинки, скрывающиеся за углом. Сверху ботинок были какие-то немыслимые лохмотья, но ботинки… знакомые.
Но думать об этом Глазастая не стала, первым делом, превозмогая боль, осмотрела себя. Полураздета, ни денег, ни оборудования, ни сумочки с косметикой. И, похоже, чудом не изнасилованна бомжами. Но как это случилось — непонятно.
Убедившись в отсутствии непосредственной опасности, морщась от головной боли и боли в руке, она стала вспоминать.
