Потусторонняя Академия. Охота на демонов и сундук мертвеца. Часть 2 - Ксения Кантор
– Разве тебе не говорили, что нельзя бить злых драконов?
– Да пошел ты! – вперившись испепеляющим взглядом выкрикнула она и повалилась на подушки.
Тот, кто придумал купальник на завязочках – гений и мой верный друг. Быстро откинул в сторону мокрые тряпицы и накрыл ее обнаженное тело своим. Распластанная, беспомощная, без возможности сбежать, она находилась в моем полном распоряжении. Осознание этого будоражило, пьянило, наполняло звериным восторгом и предвкушением.
Не в силах больше ждать, обхватил губами сосок и с наслаждением потерся языком. Лекси дернулась и вновь попыталась освободить руки. Но тщетно. Я умел вязать надежные узлы. Бесценный навык легионера.
– Тшшшш…моя девочка, у нас впереди много интересного.
Она встретилась со мной взглядом. Непокорным, мятежным. Не разрывая зрительный контакт, вновь припал к набухшей вершинке. Играючи покусывал, облизывал, пока ее дыхание не участилось. Она еще сопротивлялась, не позволяя возбуждению захватить разум. Но эту битву Лекси уже проиграла.
Медленно двинулся ниже, оставляя влажную дорожку из поцелуев и чувствуя, как дрожит подо мной ее тело. Кончиком языка обвел пупок, чуть надавил, чтобы усилить мучительное ожидание. Ее колени, бедра еще напряжены, тянутся друг к другу, стараясь скрыть нежные складки. Одним движением развел их в стороны. От вида горячей, возбужденной уже набухшей промежности в паху заныло, но еще не время. Она что-то смущенно прошептала, не оставляя попытки укрыться. И я понял, так откровенно и жадно ее никто не рассматривал.
Раздвинул языком нежные лепестки и букву за буквой вывел свое имя на чувствительной вершинке. От возбуждения и адреналина вскипала кровь.
– Что я написал?
– Не знаю, – судорожно выдохнула она.
До слуха доносилось рваное дыхание. Она больше не кричала, закончились угрозы, сопротивление. Осталось только мучительное желание. Оторвавшись от сердцевинки, припал губами к шелковистой коже бедра. И повторил пытку. Мне хотелось везде поставить клеймо своего имени. На каждом крошечном участке. Все мое. От томительных ласк нежная кожа мгновенно покрылась мурашками.
– Ну же, Лекси.
Преступно медленно выводил языком «С», далее «Т», «Е», «Ф», «А», «Н». Так близко к возбужденной промежности и так далеко. Алекса извивалась, по комнате плыли ее хриплые стоны и туманом кружили в моей голове.
– Стефан, – хрипло отозвалась она. – Ты написал Стефан…
– Умничка.
Настало время вознаградить свою ученицу. Мой палец легко проник в тугое лоно. Уже мокрое, горячее, готовое меня принять. Нащупал чувствительную точку и вывел буквы первые уже внутри. Лекси выгибалась, двигала бедрами. Ей, как и мне, не терпелось перейти к решительным действиям. Держался из последних сил, скользя пальцами по влажным глубинам. Ее лоно то сжималось вокруг моих пальцев в тщетной попытке продлить удовольствие, то вновь позволяло свободно двигаться внутри. Я едва сдерживался, чтобы не накинуться на нее. Ее возбуждение пахло полуденным солнцем, трепетом и счастьем. Я буду пить его до последней капли.
– Стефан, пожалуйста, – всхлипнула Алекса.
Она была уже близка. Почувствовав это, лег сверху, направив член между широко разведенных ног. Зверь бесновался, скреб когтями грудную клетку, выл, требуя немедленно утолить голод. Освободил ее руки, и тут же горячие ладони скользнули по моей спине. Плавилась кожа, догорала воля, огненным вихрем кипело возбуждение.
– Скажи это, – почти прорычал я, мечтая вонзиться и рвать ее до искр в глазах.
Умоляющим взглядом скользнула по моему лицу и хрипло прошептала:
– Возьми меня…
Рывок, и я толкаюсь внутрь. Жестко, резко, с каждым толчком выколачивая из нее хриплые вскрики. Так входят воины, хозяева, доказывая свое абсолютное право. Запускаю руку под ягодицы, сжимаю до боли и приподнимаю. Казалось, глубже уже невозможно, но новое положение позволяет мне вонзаться до самого края. Сначала невозможно тесная, под грубым натиском растягивается, покорно принимая меня всего. Пусть чувствует меня не только лоном, всем телом – бедрами, грудью, животом, ягодицами. Меня охватывает первобытный, почти болезненный, обжигающий восторг. Мышцы живота сводит от напряжения. Еще глубже, еще сильнее. Чуть назад и вновь до упора. Снова и снова. Сумасшедшее скольжение внутри. Захватываю ее губы, прикусываю, слизываю ее вкус, иступленные всхлипы. Это самое верное. Кожа к коже так близко, что ни одно слово, сомнение, колкость больше не смогут протиснуться между нами. Мы оба задыхаемся, словно нет ничего важнее этих умопомрачительных движений. Ее дыхание смешивается с моим, ее соки омывают мои. Миг и пульсирующее лоно крепко обхватывает член. Сладкий плен, который держит меня крепче любых капканов. Не могу больше сдерживаться, последний рывок, и меня накрывает шквал наслаждения. Горячая струя изливается в пульсирующее лоно. Моя девочка кричит, но ее голос теряется в зверином рыке. Нас подбрасывают, бьют друг об друга волны невероятного оргазма. Слишком хорошо, остро, безумно.
Наконец, тяжело дыша, падаю вниз, на мокрое обнаженное тело. Грудью чувствуя, как колотится ее сердечко, как она все еще судорожно всхлипывает, вздрагивая от медленно тающих искр удовольствия.
Лекси.
В аду я была ни раз, а вот в раю побывала впервые. Его необузданная грубость, откровенная, не сдерживаемая страсть подарили мне самый умопомрачительный оргазм.
Стефан освободил мои ноги, одним хозяйским движением прижал к себе и затих. Он взял то, что желал. Без компромиссов и разговоров. Подчинил, доказал свое право и восстановил власть.
Лежа на его плече, я, наконец, осознала главное. Быть рядом, в его жизни, объятиях, постели – единственно верное решение. Сколько бы мы не отталкивали друг друга, каждый раз нас все сильнее тянет друг к другу. Наша совместимость, сумасшедшая химия, общие интересы и понимание, которое было всегда с полуслова, даже взгляда, – это не случайное совпадение. Это частицы единого целого. Сейчас, вдыхая его запах, который казался пропитал меня насквозь, проник под кожу и поселился там навсегда, я поняла, что больше не боюсь. Не боюсь быть недостойной, не боюсь пренебрежения и очередного «я не готов», и не стану врать ему и самой себе, что в моих планах на будущее его нет. Он был там всегда. Просто я отказывалась это признать.
Перевернувшись, взглянула в его лицо и невольно залюбовалась. Колкая щетина, четкий мужественный подбородок, жесткие скулы и полуприкрытые веки. Он тоже смотрел, наблюдал, затаился. Поправила волосы, упавшие на высокий лоб. Не удержалась и прошлась по литым мышцам предплечий, твёрдой груди. Рядом лежал совершенно голый, невозможно большой и красивый мужчина. В нем не было ни капли фальши, равнодушия, слабости – которые всегда отталкивали меня в других. Избыток маскулинности – да. Но с этим я уже почти смирилась. На нем лежало слишком много ответственности – за себя, за армию, за всю империю. И это неизбежно рождало в нем жесткость, порой
