Оябун. Том 2 - Олег Николаевич Борисов
Кланяюсь, выхожу в коридор. Формально — я не имею права указывать начальнику отдела контртеррора, как делать его работу. Но с другой стороны — флэшку взял. И я более чем уверен, что каждую крупицу данных изучит под микроскопом и постарается использовать. Мало того, у меня есть подозрение, что он обязательно на верхах мое предложение прокрутит, в привычных местных традициях бесконечных иносказательных бесед получит ответ и через какое-то время мне сделают заказ. Завуалированный, само собой. С персонами, кто слишком долго живет на территории Ниппон и попутал берега. Не всех Какиагэ Юкио может подвесить за яйца: он работает днем, под прицелом журналистов, пишет отчеты на каждую операцию. Поэтому иногда никто не мешает подсказать ночным монстрам, чью кровь можно пролить. Тайно или явно, оставив отрезанные головы на перекрестке. Чтобы чужаки знали — японцы умеют терпеть. Но когда терпение заканчивается…
* * *
В-ж-ж-ж… Мы входим в вираж. Точнее говоря — это Кеико Кодзима входит в вираж на старой спортивной тачке, а я болтаюсь на пассажирском сиденье, подвывая от восторга. Не, в самом деле, когда мне оператор со съемок подбросил первый ролик с миловидной девушкой на «покатушках», я удивился. Чего так орать? Подумаешь — тебя везут, смотри, радуйся жизни. Но сейчас, когда под две сотни дымишь покрышками, вписываясь в поворот — ощущения непередаваемые!
Просто мне вдруг в голову стукнуло — а ведь из ближнего окружения все умеют водить машину. И телохранители, и брат секретаря. Про Нобору Окамото не говорю — это его работа. Он уже прошел два курса обучения экстремальному вождению, чтобы при случае успеть «крайслер» выдрать из любой ловушки. Последний, кто из самого ближнего круга не умеет тапку в пол — это тринадцатилетняя девочка. Которой почти четырнадцать. И которая неплохо за эти месяцы вытянулась на усиленном питании и физкультуре. Поэтому я заехал на днях к Изаму Исикава, попросил что-нибудь посоветовать. Молчун поскреб затылок и показал на электро-карт, на которых по стадиону народ рассекает. Скатались, заглянули в гости в дальние боксы. Там как раз ломали голову, что с побитой машиной делать. Ездить она еще могла, но вот для серьезных тренировок уже не годилась. Я по цене металлолома и купил. Колеса подшаманили, усадили девушку вместе с нашим штатным гонщиком за руль. Сам сидел в гараже, на компьютере работал и краем глаза поглядывал.
На пятый раз — решительно выпроводил Изаму погулять, сам устроился пассажиром. И попросил «прокатить как следует».
Просил? Катают. Ору от восторга, вцепившись в трубы защитного внутреннего каркаса.
— Жми, Кеико-сан! Это круто!
В последний поворот мы все же не вписались. Он — хитрый, с загогулиной. Туда или дрифтом на пониженной, или совсем сбросив скорость. Боком воткнулись в невысокое ограждение и полетели кувыркаться над травкой. Потом проскакали еще метров двадцать по газону и окончательно замерли кверху колесами. Благо — почти рядом с финишем. Поэтому народ успел примчаться и залил пеной паривший двигатель, брюхо с колесам и и нас заодно.
— Замечательно… Теперь понимаешь, Кеико-сан, почему я сам за руль не сажусь? Пусти меня — вылетели бы уже на первом повороте… Молодец — хорошо учишься. Вот еще пара-тройка месяцев и сможешь трассу проходить ювелирно. И потом поддерживать навыки, как Окамото-сан.
— Похоже, господин, у нас теперь традиция. Вы разбили «хаммер», я разбила гоночную машину.
— Разбила? Не, разбила — это когда колеса в заливе вылавливают. А ты ее чуть-чуть подрихтовала. Мелочи. И вообще, мне у нее задний спойлер не очень нравился. Как-то он излишне вызывающе топорщился.
— Потому что эта машина — самец.
Да. Растет язва. Надо будет намекнуть Седой Хэруми чтобы по женским вопросам чему полезному учила. А то начнет встречаться с молодым человеком, тот сдуру что-то ляпнет — и схлопочет локтем в лоб. Очень любит на спаррингах в ближней дистанции Кеико-сан локтями работать. Эффективно у нее получается.
— Так. Ждем, пока нас выковыряют и пойдем чай пить. Надо чуть-чуть в себя прийти. А то я до сих пор понять не могу — где у меня верх, а где низ. И где перепуганный «спойлер» между ног… Хорошо покатались.
Вечером с поклоном вручил премиальные группе Чо Сугахара. Отлично сработали. Разведали детально подходы к базе и тропинки на ней. Составили описание главных фигурантов. Отработали все возможные запасные варианты. И отыграли как по нотам — три головы на перекрестке и никаких следов. Ни на камерах, ни свидетелей, настоящие шиноби.
— Я доволен вами. Никакой дурной атаки грудью на пулеметы, задача выполнена в полном объеме, хвостов не оставили. Верю, что и в будущем будете работать аналогично.
— Хай, господин.
— Что-нибудь для меня отдельно хотите отметить?
— В прибрежной зоне нужен свой флот. Не контрактники из рыбаков, а специально обученные люди, кто прикроет от любых проверок и поможет с проведением акций. Те же баллоны с воздухом для аквалангов подзарядить.
— Интересное предложение. Опишите в деталях, Сугахара-сан. Прогоним через аналитиков, подумаем, как реализовать. Для работы в Азии сейчас создаем частную военную компанию. Может быть, что-то с их помощью сделаем. Может быть, из своих на месте организуем. Команде — неделя отдыха, затем возвращаетесь к тренировкам.
Все четверо выполнили церемониальный кэйрэй, но остались сидеть. У старшей ликвидаторов остался еще один не решенный вопрос:
— Господин, мы хотели бы эти премиальные передать семье погибшего офицера. Пока были на Окинаве, собственными глазами видели, как простые люди поступали также. Мы посовещались и хотим поддержать его семью, насколько это возможно.
Однако. Я от них подобного не ожидал. Похоже, наемники стараются распрощаться с прошлым и окончательно в душе вернулись домой. Даже менталитет сменился.
— Запомните адрес. Это вакагасира Кото, Косуносэ-сан. Когда вам удобнее подъехать к нему?
— Завтра в любое время.
— Тогда я созвонюсь, уточню детали. Косуносэ-сан от Семьи как раз курирует этот вопрос. Не только вы стараетесь помочь семье погибшего… Я от себя лично благодарю вас за этот жест от чистого сердца. Ниппон может гордиться вами…
* * *
В среду я успел по Токио кругов двадцать нарезать. Ощущалось это именно так. По точкам Семьи проехал, с народом за жизнь поговорил. Кто учебу для местных продвигает, кто по башке хулиганам настучал и те обижаются, просят третейского судью. На съемках ротация актеров десятого плана из братьев. Первая партия выгружается дальше основной работой заниматься, неофиты поступают под будущий прессинг. Успел краем уха услышать, как уходящие «сдают вахту» и приятелям объясняют:
— Молитесь, «селедки». Будет полный пи… Но — правильный, нужный. Без этого — никуда.
«Селедки». Знакомо. Любимое словечко одного из инструкторов. Ничего — я из парней барракуд выращу по итогам. Чтобы по своим углам любого в клочья драли, если кто без спроса сунется.
После обеда дорулил в клуб и меня отловили буквально на пороге комнаты:
— Исии-сан, вы просили сообщить, когда Кудо-сан подъедет. Так вот — он приехал и в гостевой спать завалился.
— Пьяный?
— Почему сразу пьяный? — удивилась миловидная девушка, которая у нас теперь вторым барменом работает. Чииоко Мацуура — двадцать три года, миниатюрный черноволосый электровеник. Фигуристая, спортсменка, активистка и все такое. Макото Огава уже зашивается, поэтому подобрал помощницу. Не из босодзоку, обычная хохотушка, которую наняли по объявлению.
— Пьяный — потому что гастроли, клубная жизнь и толпы поклонниц — это ежеминутный стресс. Который снимать можно разными способами.
Новенькая, еще не привыкла к нашему шизанутому клубному настрою. Здесь день товарища не простебал — время зря потратил.
— И как вы справляетесь?
Ну как не порадовать милоту:
— К сожалению, кокаин мне нельзя, врачи не рекомендовали. Спиртное уже не берет. Гарем любимая Симидзу-сан разогнала. В компьютерные игры меня местная шпана обыгрывает постоянно. Поэтому я просто обижаю боксерскую грушу. Грушу отпинал — настроение улучшилось.
Кивнув, стучусь в соседнюю дверь. Не дождавшись ответа, вхожу внутрь.
Вах, в самом деле. Не пьяный. Просто умотанный. Горо Кудо завалился спать в майке, натянув наполовину одеяло и выставив наружу худую волосатую ногу. Осторожно потрепал его
