Дуэльный Кодекс. Том 2: Черная Книга - Артём Март
Играла тихая и ненавязчивая живая музыка. Официанты незаметно юркали между столиками, наблюдая, чтобы у высокородных не закачивалась выпивка. В больших арочных окнах время от времени мерцало. По черному, покрытому тучами ночному небу бежали молнии. Однако, никого это не беспокоило.
Мы прибыли на вечер буквально за десять минут до моего титулования. Девочка-служка в белом беретике и пышной юбке быстро провела нас по широким и пустым залам Гнезда — родового имения Фоминых. Все гости уже давно сидели в торжественном зале.
— Благодарю за помощь, Петунья, — проговорил высокий дворецкий средних лет, когда девочка привела нас к дверям зала, — дальше я позабочусь о господах сам.
Тихонько, чтобы не нарушать торжественной атмосферы, нас провели внутрь и усадили за одним из столов. По пути к своему месту я встретился взглядом с Мирой. Драконица уже была здесь. Видимо, уже вернулась из поездки. Белокожая, с красиво уложенными в светлые косы волосами, Миртабракке носила белое прозрачное одеяние в восточном стиле. Сквозь легкую ткань было видно стройный животик девушки. Маленькие остренькие грудки скрывались за топом, а стройные ножки — в шароварах.
Драконица улыбнулась мне и помахала ручкой, унизанной кольцами. Рядом с ней сидел ее маленький братик Глеб. Остальные места занимали люди, которых я не знал.
— Ну что Игнат, — с улыбкой посмотрела на меня Тома, когда со сцены проговорили мое — удачи! Это знаковый день!
Я кивнул и посмотрел на Вику, проговорил:
— Дому орловских возвращается его статус.
— Спасибо, — утерла она слезу и улыбнулась.
Заиграла торжественная музыка. Я встал и направился к трибуне. Мой поход сопровождали аплодисменты.
— Я, как уполномоченный самим императором, — трубно заговорил комиссар, когда я взошел на пьедестал, — спрашиваю у вас, господин Орловский, клянетесь ли вы быть верным державе и Его Императорскому Высочеству, и в жизни, и в службе, и в бизнесе?
— Клянусь, — проговорил я.
— Клянетесь ли вы хранить связь с маной в своем роду и поддерживать его свет для аристократии Российской Империи?
— Клянусь.
— Клянетесь ли вы, если наступит нужда, встать на защиту отечества против врагов его? — произнес комиссар последний вопрос ритуальной клятвы.
— Клянусь, — ответил я.
Он кивнул, а зал разразился аплодисментами. Тогда комиссар взял с кафедры лакированную шкатулочку красного дерева и раскрыл. Внутри лежал дворянский орден. Я даже удивился, когда увидел римскую II под имперским орлом. Вторая степень.
— Поздравляю вас, — передал он мне орден, — граф Орловский.
Сразу граф. Надо же. Я ожидал присвоения баронского титула, а тут графский. Кажется, мои дела серьезно впечатлили тех, кто принимал решение. На самом деле, на моей памяти перескакивал через ступень только один человек. И звали его Павел Замятин. То есть, я в старом теле.
— Ваш герб, — он отошел в сторону, и слуги вынесли на сцену большой щит с изображением герба, который был предварительно изготовлен по моим наставлениям, — красный орел на черном фоне. Он держит в когтях две серебряные змеи, а в клюве — серебряную звезду. Символизирует путь рода к светлому будущему, через борьбу с ложью и врагами!
Снова последовали аплодисменты. Вика, даже встала. Бросив на нее взгляд, я по-настоящему удивился. Лицо девушки выглядело счастливым. Настолько, что я даже не припомнил, видел ли ее раньше такой.
— Ваш девиз, — продолжал торжественно комиссар, — “Мы правим судьбой”, — проговорил он подготовленные мной слова, — и он, — комиссар как бы обратился в зал, — говорит сам за себя. О независимости рода и его стойкости перед лицом невзгод.
Я тоже обратил лицо к аудитории. Аристократия аплодировала. Кто-то активно, кто-то скромнее, кто-то лениво. Я видел молодых аристо, кто смотрел на меня самодовольно или с завистью. Видел привлекательных девушек-аристократок, которые пожирали меня глазами. К слову, пожирали не только они. Были среди таких и зрелые дамы, некоторые даже в возрасте. Когда я заметил это, виду не подал, но внутренне поморщился.
Мира, аплодируя, тоже поднялась с места. Дом Фоминых, только мужчины, сидели за широким столом справа от сцены, немного в отдалении от остальных. Мужчины аплодировали. Старый князь поднял рюмку водки и кивнул мне. Я кивнул в ответ, а Фомин хрипло крикнул:
— Твое здоровье, граф!
Потом старик осушил рюмку заплом.
— Поздравляем вас, граф Орловский, — пожал мне руку комиссар, — добро пожаловать в высший слой имперского дворянства!
Поблагодарив, я спустился со сцены под торжественный марш оркестра. Сел на свое место.
Все принялись поздравлять меня, Владимир пожал руку.
— Графский дом! — восхищенно крикнул Стас, — Это ж круто!
Музыка изменилась и стала проще, более фоновой. На сцену поднялся мужчина лет пятидесяти. Я догадался, что это был сын прокуратора Фомина. Одетый в белый мундир, он выглядел поджарым и на удивление крепким для своих лет. Мужественные черты лица, короткая с проседью бородка. Пышные темные волосы зачесаны назад. В них тоже блестела седина.
— Что ж, — начал он басом, — мы рады приветствовать в своих рядах новых титульных дворян. Дворянство — ядро и сила империи, особенно теперь, когда миром правит закон Кодекса. Однако, любви тоже стоит оставить место, — он улыбнулся, — и посему, следует начать наш Вечер Невест.
Забавно было, но я не видел ни одной девушки из дома Фоминых среди гостей. Там, где собрался их род, женщин не было вообще. Кажется, Фомины — очень закрытый дом. Они хранят своих невест с особым пристрастием. У Лазаревых, откуда родом Катя, так сурово не было. Их девушки-невесты были более свободны.
— И откроет его, — мужчина указал в зал, на Миру, — жемчужина нашего дома, дева Миртабракке!
Драконица встала. В своем облачении она выглядела воздушной, как пушинка. Мира проделала изящный реверанс, и быстро, на цыпочках, побежала на сцену. Ее наградили овациями.
Драконици, ниже мужчины на две головы, прильнула к нему и обняла, словно дочка. Тот рассмеялся, ответил объятиями и вернулся на свое место.
Классическая музыка кончилась и зазвучали восточные мотивы, ритмично забили барабаны.
— А я-то думал, — проговорил мне на ухо Стас, указал налево от сцены, где в отдельном месте стояли два ансамбля музыкантов, — зачем им две группы?
Сейчас вступила другая группа, играющая восточную музыку.
Мира тут же посерьезнела. Стала красиво двигать бедрами. Животик, под прозрачной тканью привлекательно извивался. Танец драконицы завораживал.
