Колыбель тяготения - Сима Кибальчич
— Я так не думаю. С чего ты взял, что наши друзья — боги?
Изоморф хохотнул, черные локоны беспокойно зазмеились.
— Странные вы земляне. Сами строите из себя богов, а питаетесь неверием.
— Послушай, я не говорю, что их не существует. Богов Орфорта. Они есть, конечно, есть, — Тим говорил самым что ни на есть умиротворяющим тоном. — Но почему именно эти существа? Ты же никогда сам не видел настоящих.
— Боги обычно являются в Пояс Холода. В моей жизни — это второй Пояс Холода. Первый я спал. Но все равно знаю.
— Откуда?
— Вижу их совершенство. Слышу, как они поют. Гнилой медергом! Старейшины учили нас. Осколки богов сохранили образ Великих.
— Радужные пузырьки? — осторожно уточнил Тим.
— Да. Чага их так называл. Но они — Осколки Богов.
Сферы еще подкинут на Землю сюрпризы. Что за существа могли занять такое важное место в мире плотоядных тварей? Как давно они веселятся на спящей планете?
Ирт выглядел непривычно задумчивым, застыл на месте и только сверлил побагровевшими зрачками. Волосы плелись в странном танце.
— Что с тобой происходит? — выпалил Тим. — Ты оставил Стены. Полетел со мной на Землю. И не лезешь мне под шкуру. Почему?
— Слишком много вопросов, человечек, — прошелестел Ирт и дернул-таки его на себя. — Лучше скажи, как ты спелся с богами? Они тебе отвечают, я слышу музыку голосов, не пойму только смысла. Они оставили Орфорт, чтобы лететь на твою мертвую планетку!
Узловатая ветвь держала крепко, стискивала дуги скафандра. Тим мог бы ослабить защиту и впустить ростки, но зачем. Отзвуки жажды гуляли в крови, щекотали легким предвкушением, но не скручивали нутро. Не превращали его в безвольную пресмыкающуюся зверушку. Он вдруг стал свободен в выборе. Но связь между ним, Иртом и Орфортом стала только сильнее. Казалось, дерни он невидимую струну и изоморф упадет на колени.
— Отпусти меня, — повел он плечами. — Да, я могу говорить с твоими богами. И они отвечают. Делятся своими мыслями, помогают. Мне, не тебе.
Ветвь соскользнула. Ирт посмотрел на ее с удивлением, тряхнул, обращая в обычную человеческую руку. И, не сказав ни слова, двинулся вслед за Людвигом. Медленно и тяжело загрохотал по ступеням. Явно уносил с собой много не высказанного.
Страдания Ирта — угадать не сложно. Разве может святотатец и ничтожный землянин стать выше старейшин и жрецов? Убогий червь обратиться избранником? Глупый, наивный изоморф, боги выворачивают миры наизнанку и им нет дела до жизней, а тем более до иллюзий верующих. Хотелось надеяться, что «радужные друзья» все же не боги.
«Твой человек» — так пропели Сферы. А Тим не узнавал личное чудовище. Игры проклятой трансформации. Что они сделали с ними обоими? Зависимость не исчезла, но стала другой.
Когда Тим поднялся, Людвиг вовсю грохотал крышками синтезатора и метал на стол распространяющие немыслимый аромат прозрачные лотки. Ирт завалился на тянущийся вдоль стены полимерный диван и закинул ноги на поручень. Следил за навигатором из-под вполне человеческих век.
— Боже, что за консервная банка, даже стандартного набора картриджей на пожрать здесь нет, — довольно миролюбиво ворчал Людвиг.
Что тараканы нашли, тем и снабдили, спасибо хоть не забыли про жратву.
— А то ты не знаешь, давно же здесь торчишь.
— Да я не смотрел особо. После плена и дерьмовых соплей вместо еды и каша была в радость. Знаешь, о чем я думал там с голодухи?
Тим пожал плечами и покосился на Ирта. Тот закинул ногу на ногу и раздул ноздри. Прям философское спокойствие стоика.
— Думал об яичнице. Набор протонов, нейтронов и электронов. Этого добра — завались на Орфорте, а яичницы попробовать уже не придется. Мысль просто крышу сносила. Я мог бы стать прогрессором для изоморфов, но им землянин — лишь червяк для опытов.
Для жителя эпохи силовых полей нет ничего проще синтезатора. Создаешь сверхвысокочастнотное поле, как один огромный электрон. Нарезаешь его на крохотные кубики и формируешь из них водород. А если он у тебя есть — вообще никаких проблем. Перемещаешь кусочки протонов и электронов, делаешь другие элементы. Длинные молекулярные соединения — всегда пожалуйста. Органические и полимерные — да на здоровье. И последним мазком, точнее сеточкой силовых полей, распределяешь их по местам. А если в загашнике и водород, и припрег — энергии потратишь в десятки и сотни раз меньше. Для синтезатора припрег как структура конечного продукта: микроогурцы и микроботинки. Надувай водородом и выплевывай.
— Ваши яичницы, корабли, силовые пленки — это хлам для Орфорта, мусор. Знаете, что бывает, если в Просторы врастает мусор? Охотникам не найти дорогу домой. Они заблудятся и погибнут.
— Бред какой-то все эти ваши охотники, просторы. Технологии как раз помогают. Найти дорогу и вообще.
На Земле об этом спорили до сих пор. Многие считали, что технологические подарки для социально развивающейся, но не развитой цивилизации создают страшный дисбаланс и загоняют в тупик. А для генетической — просто выброшенные ресурсы. Сначала такая раса ждет, когда явятся с небес те, кто поймет и поможет. А потом, после появления могущественных друзей, стенают, чтобы закончится весь этот цирк и их бы оставили в покое. История почти про изоморфов.
— Ирт прав, ты это и сам знаешь, Людвиг. Для большинства изоморфов технологии мусор и вред. Но не для всех, конечно.
— Для всех, — отрезал Ирт. — Кроме таких изгоев, как я. Позорное почкование Стен Флаа, предатель Просторов!
И он саданул толстой подошвой по дивану. Подлокотник спружинил и вернулся на место. Если это и бешенство, то в полсилы. И проклинает он себя, а не Тима.
— Ты-то как раз типичный плод генетических загонов. Лишь бы врастать, потреблять, сыпать метафорами и пафосом. А вот твой отец — другое дело. Он припрятал шаттл. Разобрался в нем. И с помощью него, когда нужно было, связался с Землей. Требовал твоего освобождения, а позже помощь Орфорту. Ты на его месте разбил бы шаттл. А вот он стал использовать.
— Много вы понимаете, человечки, про меня и главу рода Флаа! Лучше думайте о спасении своей неуклюжей планетки. Нашпигованной технологиями.
Крыть нечем, жри вкусняшки и думай. Людвиг подцепил из лотка кусок мяса и закинул в рот, пара капель соуса упала на поверхность стола. В животе Тима жадно заурчало и подтянул лоток с жирным рассыпчатым пловом.
— Ты сам не хочешь чего-нибудь съесть?
Ирт презрительно фыркнул. Людвиг
