Трое из Леса. Вторая трилогия - Юрий Никитин
Таргитай спросил тупо:
– Зачем?
– Как зачем? – изумился мужик. – У них уроды, а наши дети – сам понимаешь… Ихние так и растут тупыми как валенки, разговаривать не умеют… а какой и пытается, все одно не выходит. А наши у них, понятно, и работают, и племя их гадкое обихаживают. Так что держите уши на макушке. Как бы порчу не навел! А еще лучше, удирали бы вовсе от такого соседства.
– Бедные, – искренне пожалел Таргитай.
– Сами виноваты, – заявил сосед убежденно. – Либо баба спала, отвернувшись рылом от дитяти, либо красную ленточку на ручку не повязала… На жатве, говорят, оставляла колыбель под стогом… Не только мавки или полевки, простой волк мог бы украсть ребенка! Да и колыбельку, говорят, не окуривала травами, порог переступала когда правой, а когда левой, не плевалась, когда по небу хвостатая звезда…
Таргитай сказал жалостливо:
– Теперь уж ничего не поделаешь. Не убивать же…
– Зачем? – удивился мужик. – Надо заставить их забрать этого гаденыша! Это ж просто. Нужно просто-напросто высечь березовым прутом на пороге хаты… но сперва тем же прутом хорошо выпороть жабу… чем толще, тем лучше. Да, и прут чтоб толще, и жаба. Если не найдут порог в собственной хате, то можно еще сечь на меже, на перекрестке, даже на развилке дорог, как вот у нас прямо за околицей!.. Так нет же, не решаются!.. Конечно, пороть может не каждый, а либо пастух, либо волхв, либо мальчонка, рожденный во грехе, но у нас, говорят, почти каждый третий во грехе, а если на самом деле, то безгрешного и отыскать трудно… Зато те, не наши, сразу бы забрали своего, а человечонка вернули бы! Конечно, возвращенный долго болеет, а то и помирает, но все же это свой, нашенский! И похоронить можно рядом со своими!!! А теперь живи с такими по соседству! Я бы убежал, да уже привык к этой реке, березам на околице… А так бы и золото их гадкое не удержало бы.
Таргитай вспомнил, что их запасы из вирия Мрак почти все отдал Лиске с Корой, в мешке золота скоро не останется, поинтересовался:
– А что, они вам золото дают?
Мужик сказал уже неприязненно:
– А как же иначе? Ихний гаденыш то плетень наш повалит, то курицу задушит, то свиней выпустит… на волю, говорят. Вот и возмещают!
Он уже отступал, явно терзаясь своей откровенностью с дураком, по роже видно, а Таргитай крикнул вдогонку:
– А у них откуда берется? Наш старший говорит, что они на работящих не больно похожи…
Мужик крикнул почти от крыльца:
– А их змееныш приносит!.. Навроде в благодарность, что не удавили, а все еще нянчатся.
Глава 20
Таргитай почесал голову, ничего путного не приходило, он продолжал драть ногтями голову, хоть и нет умных мыслей, но приятно, просто приятно, и, почесывая сперва голову, потом спину, затем бока, медленно побрел обратно. Дверь неспешно отворилась, навстречу вышел Олег. Прищурился, внимательно рассматривал небо. Там в свете заходящего солнца грозно встали исполинские фигуры трех ратников, все в остроконечных шлемах, толстые, слегка размытые, но их видно было так четко, что Таргитай осмелился указать на них Олегу.
Волхв всмотрелся, наморщил лоб:
– Да, ты прав, завтра с утра дождь… Но малый, скоро кончится.
– А эти, – он указал пальцем, – эти, которые с мечами?
Олег скользнул равнодушным взором по тучам, перевел взгляд на дорогу впереди:
– А что с мечами?.. Как говорит Мрак, когда встретим, тогда и решим.
– Да нет, – возразил Таргитай, – я говорю о вон тех!
Олег проследил за пальцем Таргитая, с недоумением перевел взор на его раскрасневшееся лицо. Зеленые глаза волхва были внимательными, серьезными.
– О ком?
– Вон о тех! Разве не видишь?
Олег снова долго и добросовестно всматривался в облака. Вздохнул, пожал плечами:
– Нет.
– Ну вон же… Вон головы, шлем… Один стал еще крупнее… Голова, правда, съехала в сторону… зато у коня выросли рога… ага, еще и крылья…
Олег покачал головой:
– Тарх, тебе мерещится. Наверное, от твоего собачьего воя, который зовешь песнями. Там ничего нет. Одни облака.
Таргитай попытался объяснить:
– Так я ж и говорю про облака!
– Ты говорил про воинов, – нахмурился Олег.
– Да, но про облачных!.. Трое таких огромных, все в крови…
Облака неспешно двигались, подсвеченные снизу багровым солнцем, замирали в преддверии ночи, когда засыпает и таскающий их за собой ветер. Никаких огромных воинов, никаких хвостатых звезд, радуги, круга вокруг солнца или сияния, что можно бы заметить и как-то объяснить…
– Свихнулся, – сказал он с жалостью. – Ладно, на ночь дам отвару из полыни. Я сумел отвар сгустить так, что теперь это просто кашица… Не просто горькая, а кишки вывернет!.. Сразу любая дурь уйдет.
Мрак переговорил с подменышем, малец в самом деле кое-что сказал, а визжащая от счастья баба лезла со счастливыми слезами, слюнявила, хватала ребенка на руки и прижимала к груди, а то кидалась целовать руки Мраку, называя чудотворцем, волхвом-лекарем.
Олег ревниво сопел, наконец лег на лавку под окном, отвернулся. Мрак вскоре услышал тихий сап. Волхв из Олега, конечно, могучий, но пока не растерял умения засыпать как простой лесоруб.
Правда, его лицо и во сне оставалось напряженным, встревоженным. Он что-то шептал, дергался, Мрак на всякий случай подул в лицо, а то шепнет во сне что-нибудь, либо дождь из жаб, либо болото посреди села…
Таргитай вернулся чем-то озабоченный, вертел головой по сторонам, даже спросил Мрака, не видел ли тот уродливого детеныша. Мрак отмахнулся. Таргитай улегся с видом человека, который во второй раз спас или собирался спасти если не все человечество, то хотя бы друзей, о чем-то предупредив, от чего-то предостерегши.
Мрак не спал долго, а когда веки отяжелели, начали смыкаться, его зоркие волчьи глаза увидели вроде бы какую-то неясную тень над лавкой, где раскинулся Таргитай.
Там стоял маленький босой старик с длинной седой бородой, медленно водил руками над лицом дударя. Таргитай спал, посапывал, иногда дергал носом и двигал бровями, но лицо оставалось спокойным, зато лоб старика покрылся крупными каплями пота, а руки уже дрожали.
«Паскуда, –
