Аномальный наследник. Том 10 - Элиан Тарс
Дикий пёс не станет лизать руки, пока не получит оглоблей по загривку.
— Империи нужен император, Аскольд Андреевич, — вновь заговорили колонки уверенным голосом Канцлером Российской империи. — И я думаю, ваш сын прекрасно подойдёт для этой роли. Вы с Софьей Ивановной будете его регентами. А мне достаточно места Канцлера.
— Вряд ли вы согласитесь делиться властью, — хмыкнул я.
— Отчего же? Я готов прислушиваться к советам могущественного и влиятельного человека, Аскольд Александрит.
Резко дёрнув головой, я уставился на колонки. По ушам резануло то, что он назвал меня по фамилии, а не по отчеству.
Он знает… Точнее, догадывается! Но… как? Как такое возможно, чтобы коренной землянин знал про Александрию?
Хотя… Ответ очевиден.
— Ваши предки оставили вам не только власть, но и знания, и способ удержать эту власть, — как можно спокойнее проговорил я, закидывая удочку. Нужно убедиться.
— Всё верно. Пусть далеко не все поступки предков я одобряю, я благодарен им за многое и стараюсь использовать их наследие во имя лучшего будущего.
Вот значит как…
Стало быть, кто-то из сарнитов действительно переродился среди предков Годуновых, и этот кто-то оставил им не только артефакт, но и свои записи. Полагаю, далеко не всё в этих записях Годуновы смогли расшифровать. А многое из того, что и смогли, скорее всего, сочли бредом…
Хм… Но Александр Борисович оказался более прозорливым, нежели другие его предки-несарниты. Понятно, что во многом причиной его прозорливости являюсь я, а также сарнит, засветившийся в Сибири два года назад.
И всё же…
— Ваша готовность к сотрудничеству со мной демонстрирует вашу мудрость, — изрёк я.
— Времена меняются. Предки тоже могли ошибаться и о чём-то иметь ограниченные суждения.
Ага, значит, я не ошибся, и предок-сарнит завещал своим потомкам уничтожить переродившихся Александрийцев, если оные обнаружатся.
— И всё же к мысли о сотрудничестве вы пришли, лишь когда запахло жаренным, — вздохнул я.
— Когда империя стоит на краю гибели, — серьёзным тоном проговорил Годунов, — стоит забыть о личных амбициях.
— Если вы готовы забыть о личных амбициях, откажитесь от должности Канцлера, да и вообще от всех руководящих должностей. Пусть Годуновы станут обычными имперскими боярами, вроде тех же Морозовых, — предложил я, зная, каким будет ответ.
— Не могу, — сухо произнёс Канцлер. — Мой род почти четыреста лет участвовал в управлении страной. Никто лучше нас не знает, что нужно делать во благо лучшего будущего России.
— Вы привели страну на грань Гражданской войны.
— Лишь потому, что ты появился здесь.
— Лишь один мальчишка, семнадцать лет росший как простолюдин, смог нарушить устои самой могущественной империи?
— Ты знаешь, о чём я говорю, чужак. О тебе, и подобных тебе, внезапно появившихся в нашей стране. Да и в других тоже.
— Не нужно сравнивать меня с деятелями из других стран, — поморщился я.
— Что ж, за это прошу прощения, Аскольд Андреевич. Ну? Вы готовы дать мне свой ответ, будущий регент при императоре? Или вам нужно несколько часов подумать? Поговорить с супругой и тёщей. Рассказать им, что они снова смогут жить во дворце Московского Кремля. Уверяю вас, после реконструкции палаты стали ещё краше. Как и сам Кремлёвский комплекс. А о его неприступности теперь и вовсе можно слагать легенды.
— Звучит заманчиво. Но…, — я хотел было сказать, что-нибудь вроде «кто знает, может, ты и сейчас находишься под контролем сарнитов, как когда убивал Императора…»
Но собеседник весьма удачно меня перебил:
— Не торопитесь говорить «но», — быстро произнёс Канцлер. — Подумайте вот о чём, Аскольд Андреевич. Высшая аристократия, которая сейчас гостит в Новочеркасске — это далеко не вся страна. Не вся сила страны, и не все её общественное мнение. Вы умный человек, Аскольд Андреевич, и прекрасно понимаете, что я имею в виду.
Прекрасно понимаю… Пусть здесь, на свадьбе Арвина достаточно высоких чинов, приглашённых из-за своего положения в обществе и родословных, подавляющее большинство опытных оперативных руководителей осталось за бортом. Иными словами, имперская армия не слишком сильно потеряла в своей боеспособности. Если Канцлер сможет поднять её против нас…
Будет худо. Одних только имперских Гуру вдвое больше, чем княжеских. А все княжества ещё объединить в крепкий кулак нужно. Что в принципе невозможно.
— Я вас услышал, Александр Борисович. Но вы слишком долго тянули со своим предложением. Мы долгое время стояли по пояс в воде, но, когда клан Анже с вашей помощью напал на земли моего княжества, Рубикон был окончательно перейдён.
— Слишком поэтично, — фыркнул Годунов. — Надеюсь, вы знаете не только фразеологическое значение этой фразы, но и историческое значение события?
— Я хорошо учился в «Алой Мудрости», — хмыкнул я.
— Тогда вы знаете, что за этим последует.
— Прекрасно знаю. Но я не могу доверять тому, кто совсем недавно хотел уничтожить мою семью. Я не могу доверять тому, у кого руки по локоть в крови императоров и принцев. А даже если бы и мог, меня не поняли бы ни жена, ни близкие и друзья как живые, так и умершие.
Не говоря уже о том, что мне не хочется получить нож в спину в самый неподходящий момент.
— Вот как… — хмуро пробасил Канцлер. — Понятно. Что ж… Было любопытно с вами поговорить, Аскольд Андреевич. Жаль, что вы не хотите вместе спасти нашу страну, а утопаете в обидах прошлого. Жаль, что нам придётся сойтись в бою. Вы могли бы быть очень полезны империи.
— О, не сомневайтесь, Александр Борисович, я буду очень полезным нашей империи, — отозвался я.
А через тридцать секунд сеанс связи закончился.
Глава 21
На территории загородной усадьбы Платовых имелся так называемый зал для зимних приёмов — просторный крытый павильон вроде оранжереи. Именно здесь Слуги Арвина организовали место для
