Разрушитель клинка - Виктория Авеярд
– Мама, на мне стоит метка. Уверена, ты уже в курсе.
– Как ты думаешь, почему я пришла за тобой? – огрызнулась Мелиза. – Я бросила все богатства Рашира, чтобы вытащить тебя из того хаоса, который ты сотворила.
Она сунула руку в рукав своей рубашки и вытащила потрепанный кусок свернутого пергамента, а после бросила его на пол. Он был пропитан солью и испорчен водой, чернила потекли. Но ничто не могло скрыть лицо самой Корэйн, смотревшее с плаката с надписью: «Разыскивается». Внизу были нацарапаны сумма вознаграждения и перечень многочисленных так называемых преступлений Корэйн. Пергамент был похож на плакаты в Алмасаде, хотя надписи были нацарапаны на ларсийском и верховном.
– Королева Эрида расставляет широкие сети, – сказала Корэйн, разрывая плакат пополам. Ей хотелось иметь возможность поступить так со всеми изображениями своего лица, развешенными по всему миру. – Не я устроила этот хаос. Но именно я должна разобраться с ним.
Мелиза прищурилась. На ее загорелых щеках появилась новая россыпь веснушек, возникшая от долгих дней, проведенных в море.
– Почему?
Корэйн едва ли не до крови впилась ногтями в ладони.
– Если бы я знала, – вздохнула она, сосредоточившись на боли.
Привычная боль помогла рассказать о долгих днях, прошедших после Лемарты, когда она стояла на пристани и смотрела, как «Бурерожденная» уплывает за горизонт. Она поведала о Доме и Сорасе, Древнем и убийце из Амхары, объединившихся в своем стремлении найти ее. Она сообщила Мелизе о резне в предгорьях, когда Таристан выпустил армию, а Кортаэль пал. Корэйн там не было, но она слышала эту историю столько раз, что та казалась наполовину ее собственным воспоминанием. Потом был Аскал, Эндри Трелланд и меч ее отца. Предательство Эриды и ее новый муж, дядя Корэйн, который намеревался уничтожить мир. Ради себя. Ради королевы. И ради алчного, злобного бога – Того, Кто Ждет.
Когда Корэйн упомянула Адиру и свою встречу с «Бурерожденной», Мелиза опустила голову, потухшим взглядом уставившись в пол.
Корэйн не могла вспомнить, когда в последний раз ее мать была такой молчаливой и подавленной. Обычно Мелизе ан-Амарат не хватало терпения, чтобы кого-то слушать, но не в этот раз.
– Айсадере дали нам свой корабль, и послезавтра мы высадимся на арийском побережье. Оттуда отправимся на север, вверх по горам в Трекию, а затем… в храм, – закончила Корэйн, тяжело сглотнув. Ей захотелось что-нибудь выпить, но она не смела пошевелиться. Судьба всего мира зависела от этого момента – капитан пиратов и ее дочь в маленькой душной каюте.
Наконец, Мелиза встала. Ее рука нерешительно застыла над Веретенным клинком. Она смотрела на меч так, словно это была приготовившаяся к нападению змея.
Затем она подняла взгляд, встретившись с черными глазами Корэйн.
– «Бурерожденная» готова к долгому путешествию, – сказала Мелиза.
Желудок Корэйн сжался. С ней говорила Кошмарная Мэл, а не Мелиза. Тон ее голоса был твердым, непреклонным.
Капитан стиснула зубы.
– В Варде есть места, до которых не может добраться даже королева Галланда.
Корэйн хотелось получить еще десять секунд материнской любви и защиты. Ей хотелось согласиться и вернуться к жизни ребенка, к безопасности под покровительством плывущей на край света матери. За пределы нависшей над Вардом тьмы, к новым мирам и новым горизонтам. Такая жизнь была уготована Корэйн. Ей нужно было лишь уступить.
Вместо этого она сделала шаг назад. Каждый дюйм был ножом. Каждая лишняя секунда – каплей пролитой крови.
– Мне бы очень хотелось, чтобы это было правдой, – прошептала Корэйн. Одинокая слезинка выиграла свою битву и скатилась по ее щеке. – Но невозможно скрыться от Того, Кто Ждет.
Мелиза повторила движение дочери и ринулась к двери каюты, а затем прижалась к ней спиной, преграждая путь к выходу.
– Не вынуждай убегать от тебя, мама, – взмолилась Корэйн, подходя к стене из парусины. Она схватила Веретенный клинок, на дюйм вытащив его из ножен. – Если я не сделаю этого, мы все умрем. Все до единого. И ты, и я.
Вдохи Мелизы были наполнены отчаянием, грудь быстро вздымалась и опускалась. Она рассматривала Корэйн, словно могла найти какую-то лазейку, какой-то быстрый и легкий путь. Что-то больно кольнуло в груди Корэйн. «Так вот что бывает, когда разбивается сердце», – поняла она.
– Тогда я пойду с тобой, – предложила Мелиза, снова обняв дочь. – Я могу помочь. – Корэйн вырвалась из ее объятий, удерживая мать на расстоянии вытянутой руки. Она больше не могла позволить себе терять время или поддаваться искушению.
– Ты поможешь, если останешься в Долгом море. А не на дороге впереди нас.
«Побережье, горы, дорога к Трекии и армия принца… а затем ждущий их храм. – Корэйн знала, насколько ужасен этот путь. – Там не было места пиратам.
Мелиза еще раз попыталась взять дочь за руки, и снова Корэйн отступила, продолжая их запутанный танец.
– Мне нужно помочь, дай мне такую возможность, Корэйн. – Она сжала руки в кулаки, было невозможно игнорировать порезы и ушибы на ее костяшках.
Корэйн знала, что ее мать не из тех, кто сидит сложа руки и смотрит, как рушится мир. «Ей нужно что-то, на что она может опереться. Что-то кроме меня. Ей нужно чувствовать себя полезной».
Было легко ответить на эту просьбу. Правда всегда являлась самым простым выбором.
– Эрида пыталась наполнить Долгое море чудовищами. – Сердце Корэйн сжалось от воспоминаний, и она вспомнила шрамы на «Бурерожденной». – Давай покажем ей, что такое настоящие чудовища.
– Что ты имеешь в виду? – настороженно спросила Мелиза.
– В порту Адиры я видела дюжину пиратских кораблей, – ответила Корэйн, стараясь говорить так же властно, как и ее мать. – Их сотни по всему королевству. Контрабандисты, пираты и все остальные, кто осмелился переправляться через проливы в обход законов короны. Ты можешь объединить их, мама. Они послушают Кошмарную Мэл.
Корэйн говорила себе не надеяться, но надежда все равно теплилась в ней.
Мелиза поджала губы.
– А если не станут?
– Это уже что-то, мама, – расстроенно ответила Корэйн. Сотни пиратов – не повод для насмешек, даже для королевы Галланда.
На этот раз задумалась Мелиза. Она сделала вдох и уставилась на Корэйн, ее глаза двигались так медленно, что казались почти неподвижными.
«Она запоминает мое лицо, как я выгляжу».
В ответ Корэйн стала внимательно рассматривать мать.
– Это уже что-то, – прошептала Мелиза, отступая в сторону. Она потянулась к двери каюты и распахнула ее, позволяя яркому солнечному свету залить пол.
Корэйн вздрогнула и прикрыла глаза ладонью, пряча последние капли жгучих слез. В свою очередь Мелиза прятала собственные, громко шмыгнув носом.
«Представляю, как мы выглядим».
Двигаясь слишком поспешно, Корэйн быстро оказалась у двери. Она остановилась в дверном проеме, достаточно близко,
