Старая Земля - Кайм Ник

Вулкан смотрел на Медузона, ощущая на себе взгляды всех окружающих, особенно Нуроса. Военачальник ему понравился. Бесстрашный, как и все воины Десятого, это объяснялось влиянием его брата. Но более сильное впечатление на Вулкана произвели решимость и целеустремленность Медузона. Некоторое время он обдумывал его планы и просьбу. Он знал, что его сыны тоже размышляют над этими проблемами.

Затем примарх снова взглянул на проекцию колоссального флота. Непроницаемый заслон из стали и адамантия. Его не преодолеть ни одному десантному катеру, каким бы маневренным он ни был.

— Что скажешь, Вулкан? — спросил Медузон. — Теперь, когда ты знаешь, что я пытаюсь сделать, ты хотя бы останешься с нами?

— Я не могу. В этом отношении ничего не изменилось.

— Значит, ты отказываешься?! — не в силах скрыть отчаяние, воскликнул Медузон.

— Я не могу сражаться в вашей войне.

Он заглянул в глаза Нуроса, огорченного его решением, но готового смиренно его принять.

— И больше не проси меня об этом.

Медузон поднял руку — на этот раз руку из плоти и крови:

— Я не хотел тебя оскорбить.

— Вот и не оскорбляй! — раздраженный собственным смятением, бросил Вулкан.

— Я и не пытаюсь. У меня были надежды…

— Не цепляйся за них, Медузон, они ведут к малодушию. Эти корабли преграждают мне путь так же, как и вам, в этом мы заодно. Я не в силах прорвать блокаду. И ты знаешь, что мне нужна твоя помощь.

— Она гарантирована тебе безо всяких условий. Я не прошу тебя сражаться. Я знаю, что тебе нельзя вмешиваться. Ты совершенно ясно это объяснил. Я только прошу быть на нашей стороне, когда начнется бой. Одно твое присутствие имеет огромное значение.

Вулкан задумался. Его сердце изнывало от желания дать бой Сынам Хоруса, он так долго провел вдали от всего этого, пока искал свой путь. Но, поступив так, он отказался бы от более значительной цели, чего не мог себе позволить. Однако становиться политическим инструментом, даже ради благородной цели, ему тоже не хотелось, хотя это было бы менее весомой уступкой.

— Я останусь с вами до тех пор, пока корабли не вступят в бой, и окажу посильную помощь своим присутствием. Но, как только путь будет свободен, я уйду вместе со своими сынами.

Медузон кивнул:

— Понятно.

— Я знаю, что ты рискуешь, Медузон. Это не могло от меня ускользнуть, — продолжил Вулкан. — Но я не имею права отказаться от своей цели. — Он посмотрел на Нуроса. — Достичь ее я должен в одиночестве.

К чести воина, он ничего не сказал. Он лишь смотрел в глаза примарха, и Вулкан знал, что Нурос все понял.

— Я проведу тебя сквозь строй кораблей, — сказал Медузон.

— А до тех пор я останусь с тобой.

Вулкан кивнул остальным и вышел. Лумак последовал за примархом, чтобы проводить его до отведенного отсека.

— Я сам найду дорогу, капитан. Я думаю, вам с военачальником еще многое надо обсудить.

Лумак опять слегка поклонился.

— Куда ты направишься, Вулкан? — спросил Медузон, когда примарх был уже у выхода из стратегиума. — Куда ведет твой путь после этого скопления кораблей?

— Туда, где я очень давно не был и куда не собирался возвращаться.

Больше он ничего не сказал, предоставив Медузону и его полководцам заниматься своей войной.

Глава 18 

ЖЕЛЕЗНЫЕ СЕРДЦА

ЖЕЛЕЗНЫЕ ГОЛОВЫ

—Ты спал?

Горгонсон в половинном комплекте брони проводил инвентаризацию медикаментов на борту «Железного сердца». Скоро они понадобятся. Не дождавшись ответа, он поднял взгляд от инфопланшета.

Медузон ощутил молчаливое недовольство апотекария, даже не видя его хмурого лица.

— Спать мне было некогда. Проверь биометрические показатели, и ты убедишься, что все в порядке.

— Сколько ты бодрствовал?

Горгонсон отложил планшет. В стерильном воздухе ощущался резкий запах антисептика с примесью крови. Медузон тряхнул головой и задумался.

— Несколько дней, я думаю. Может, неделю. Проверь биометрию.

— Проверю.

Горгонсон потянулся за другим планшетом. У него под рукой имелась целая стопка таких устройств. Там, помимо записей о припасах, содержались сведения о потерях и индивидуальные медицинские карты. Он отыскал планшет с данными о Медузоне.

— Вот это твой мозг, — сказал он, доказывая Медузону рентгеновский снимок его головы. Горгонсон обвел стволовую часть. — Твой каталептический узел не предназначен для подмены сна.

— Мне известна его функция, Горан.

Они сели рядом в небольшом помещении архива, расположенном перед главным апотекарионом.

— Твой мозг страдает от дефицита сна. В каталептическом узле заметны признаки напряжения.

Медузон приподнял бровь:

— Я пришел спросить, что ты думаешь об Ауге, а не за медицинской помощью.

— В таком случае ты бы не назначал встречу в апотекарионе. — Горан отложил инфопланшет, — Ты что–то видишь? Или слышишь?

— Я вижу и слышу постоянно. Военачальник обязан быть внимательным.

— Я о галлюцинациях, Шадрак, — с упреком сказал Горгонсон.

— Я понял. Нет, ничего подобного не было. Я ощущаю усталость, это верно. И сомневаюсь, что спал с тех пор, как начался сбор. Ты знаешь, сколько у нас теперь кораблей?

Корабли начали прибывать еще две недели назад. Медузон отдал приказ, и Железная Десятка его выполнила. Боевые звездолеты всех типов приходили ежедневно, некоторые — неполными эскадрильями, другие — отлично организованными флотилиями, были и одиночки, радующиеся шансу присоединиться к крупному соединению. Размеры и состояние космолетов были самыми разными, но Медузон радушно принимал всех. Ремонт и пополнение запасов начинались по возможности немедленно.

Все вместе они вышли в окрестности Цепи Арагны огромного астероидного поля, что на несколько тысяч километров растянулось в третьей части сектора Boрдрал. Названия не имели особого значения. В прошлом в секторе Вордрал находилось скопление промышленных миров–ульев, носящее название Картанон. Терранские когорты аналитиков присвоили планетам класс «Альфам», но гордые картанонцы яростно сопротивлялись присоединению к Империуму.

На закате Великого крестового похода миссия приведения к Согласию выпала легиону Железных Рук. Горгон даже тогда не был склонен к дипломатии. Обитатели Картанона — тоже. Они ответили силой. Когда их боевые корабли вернулись в виде изуродованных остовов, сгоравших в атмосфере, а самые крупные обломки обрушились на континенты, уничтожая население, картанонцы поняли, что победа для них недосягаема. Гордость не позволила им покориться и преклонить колени перед монархом, которого они никогда не видели, и его полководцем в черной броне, чьей власти они не признавали. Они принесли в жертву свое общество, предпочитая смерть служению далекому и чуждому правителю.

Ядерная реакция боеголовок, долгое время хранимых межпланетной цивилизацией, опасавшейся пустить их в ход, но слишком воинственной, чтобы разоружиться, разнесла миры Картанона в клочья, оставив после себя радиоактивный мусор.

Медузон тоже участвовал в этой весьма недолгой кампании. Он наблюдал за концом Картанона и беззвучными атомными солнцами, которые стремительно вспыхивали и так же стремительно угасали.

— Бессмыслица, — сказал тогда Горгон, — Полная бессмыслица.

Его оскорбили расточительность и глупая гордыня общества, слишком упрямого, чтобы признать свое поражение.

Только сейчас Медузон понял, почему они предпочли капитуляции самоуничтожение. На какой–то момент он задумался, как сам поступил бы в подобной ситуации, но быстро убедил себя, что это совсем другой случай. Просто близость Цепи Арагны пробудила воспоминания. И они наряду с перспективой крупнейшего сражения, в котором ему предстояло не только участвовать, но и командовать, не давали ему спать. Встречи с заслуженными лейтенантами, боевыми капитанами и, конечно, железными отцами не прекращались ни днем, ни ночью.

— Мне надо только продержаться еще немного, Горан, — сказал он. — А потом я посплю. Даю слово.