Зеб Шилликот - Хищник Джаг. Ошейник позора
Когда машину стали спускать на землю, Джаг снова удивился:
— Но у нее же колеса без покрышек! — воскликнул он.
Броневик и в самом деле катился на ободах.
— Дрезина передвигается по рельсам, — успокоил его Кавендиш. — Обычно она служит для наблюдения за состоянием путей и перевозки ремонтных бригад. Это также очень надежное средство передвижения, гарантирующее максимальную безопасность, особенно, когда едешь по незнакомой местности. Нам нужно добраться до станции Барага. Это довольно далеко отсюда, да и дорога оставляет желать лучшего, поэтому мы оставим лошадей в конюшне.
Теперь ярко-красное бронированное чудище стояло на земле, напоминая собой гигантскую жабу. Спереди к двутавровым балкам, служившим буферами, крепился путеочиститель. Канат был сварен из стальных листов толщиной свыше десяти миллиметров.
Внезапно машина глухо заурчала и тронулась с места, подобно огромному насекомому, которое из-за своего веса никак не может взлететь.
С помощью съемных ремонтных секций пути дрезину поставили на рельсы впереди паровоза.
— Лопата не нужна, Чико? — засмеялся Потреро, выглядывая из своей кабины.
Джаг помахал ему рукой и устроился вместе с двумя охранниками на заднем сиденье.
Хлопнули дверцы, и дрезина помчалась вперед.
* * *Они не пожалели, что оставили лошадей в конюшне.
Вот уже целый час дрезина шла в гору по не очень крутому, но равномерно уходящему вверх склону. По обе стороны железнодорожных путей возвышались обрывистые каменные стены, которые возносились к небу на такую высоту, что иногда невозможно было даже разглядеть вершину.
В дрезине было невыносимо жарко, стоял отвратительный запах перегретого мотора и выхлопных газов. Сидя на заднем сиденье, Джаг во все глаза следил за действиями водителя, работа которого отличалась сложностью, поскольку машина шла по рельсам. Однако Джаг не скрывал своего восхищения и засыпал Шера кучей вопросов, перескакивая с режима работы двигателя на показания таинственных приборов на панели управления.
Поначалу словоохотливый Шер устал отвечать на бесконечные вопросы Джага и теперь отделывался от него односложными «да» и «нет».
Неожиданно рельсы резко пошли вниз, дрезина выехала на широкую песчаную платформу, окруженную сланцевыми породами и скудной растительностью. Здесь дрезина остановилась, и Кавендиш вышел из машины, чтобы перевести стрелку.
Шер съехал с главного пути на боковую ветку и повел машину к станции — нескольким деревянным строениям и пакгаузам из гофрированного железа да паре вагонов, снятых с колес. Все они стояли вокруг небольшого вокзала в стиле рококо и невысокой водонапорной башни на деревянных сваях.
Это была станция Барага.
В дрезине повисло тягостное молчание. Пятеро мужчин подозрительно выглядывали из окон.
— Никак не пойму, что тут происходит, — нарушил тишину Кавендиш. — Обычно, едва переваливаешь склон, навстречу несутся мальчишки в сопровождении своры собак… — обратившись к шоферу, он скомандовал: — Шер, ты остаешься здесь. Мотор не глуши, подготовь пулемет к бою. А мы пойдем разведаем обстановку на месте.
Открыв тяжелые бронированные дверцы, разведчики вышли из дрезины и тут же взяли оружие на изготовку. Пронизывающий холодный ветер тут же швырнул им в лица пригоршни колючего мелкого песка.
На всякий случай Кавендиш приказал спутникам рассредоточиться, после чего они направились к вокзалу из красного кирпича.
Построенная много-много лет назад, станция выглядела как пережиток прошлого.
Колокол, звоном которого созывали к поезду запаздывающих путешественников, покачивался, изредка позвякивая под навесом вокзала, и звон этот казался прямо-таки похоронным.
Вдруг внимание Джага привлек какой-то скрип. Скрипел старый ветряной двигатель, который, несмотря на сильные порывы ветра, то и дело заклинивало.
Настороженно оглядываясь и прикрывая друг друга, четверка разведчиков вошла в зал ожидания. Пол был усыпан осколками стекла, кусками гипсовой лепнины и обломками мебели. Из щелей между рассохшимися досками пробивалась трава. Попискивая, из-под ног разведчиков во все стороны брызнули сотни мышей.
Заметив покосившуюся, искореженную винтовую лестницу, Кавендиш сказал:
— Стил, поднимись наверх, посмотри, что так Мы тебя подождем…
Стил уже спускался, отрицательно покачивая головой, когда с улицы донесся стук копыт мчащегося галопом коня.
На секунду оцепенев от неожиданности, все четверо бросились к двери и увидели, как черный жеребец с развевающейся гривой с ржанием пронесся мимо и скрылся за углом. На коне не было ни упряжи, ни седла.
— Может быть, это конь начальника станции? — предположил Джаг.
Кавендиш покачал головой.
— Нет. У них тоже есть дрезина. Не знаю, в чем тут дело, но у меня плохое предчувствие!
Под резкими порывами ветра станционный колокол продолжал мрачно позванивать. Кавендиш решил тщательно осмотреть местность. Короткими перебежками, прижимаясь к стенам, четверка добралась до здания, в котором, по всем признакам, жили обитатели станции.
Белье, развешанное во дворе на натянутых веревках, трепетало и гулко хлопало на ветру, и эти звуки напоминали Джагу сухие револьверные выстрелы.
Джаг перепрыгнул через тряпичную куклу, валявшуюся на земле, и прижался спиной к стене рядом с входной дверью. Вскоре к нему присоединился Кавендиш, а два охранника остались позади, чтобы в случае необходимости обеспечить прикрытие.
В этот момент вторая лошадь выскочила из-за строений и, разгоряченная, несколько раз взбрыкнув задними ногами, в ту же секунду исчезла из виду.
— Их, по меньшей мере, двое, — шепнул Кавендиш.
— Кого — «их»? — поинтересовался Джаг.
— Пока не знаю. Скорее всего, какая-то вооруженная группа.
Джаг с недоумением нахмурил брови, и Кавендиш пояснил:
— Группа ренегатов. Налетчики, убийцы…
Одним прыжком он подскочил к двери, ударом ноги распахнул ее и нырнул в темный проем. Несколько раз перекатившись через себя, Кавендиш вскочил на ноги, настороженно поводя стволом винтовки из стороны в сторону. В помещении никого не было. В сопровождении Джага охотник обошел все комнаты. Когда он открыл дверь кухни, их облепило черное облако жужжащих мух. Огромные и злые, они набросились на вошедших, набиваясь в ноздри, уши, глаза. Одновременно в нос ударил сильный сладковатый запах, который невозможно было не узнать.
Кровь!
Она была буквально повсюду: на полу, на стенах, на столе. Брызги и потеки засохшей крови виднелись даже на потолке!
Джаг и Кавендиш в растерянности переглянулись, сжимая внезапно вспотевшими руками оружие. Из столбняка их вывело какое-то равномерное жужжание. Они не сразу поняли, что это включился мотор холодильника, который питался от ветряка, установленного возле вокзала.
Инстинктивно Джаг протянул руку и открыл дверцу. И тогда леденящее кровь зрелище буквально пригвоздило их к месту: морозильная камера была доверху забита грубо расчлененными человеческими телами. Руки, ноги, детские туловища вперемешку лежали на полках морозильника, висели на стальных крючьях для мяса. Не хватало только голов.
— Боже мой! — выдавил из себя Кавендиш, побледнев как полотно.
Джаг не смог произнести ни слова — его просто вывернуло наизнанку.
— Боже мой! — ошеломленно повторил разведчик. — Уходим! Быстро! Нам здесь больше нечего делать!
Схватив Джага за руку, он потащил его к двери.
Не помня себя от ужаса, они выскочили из дома и наткнулись на Стила и Грега, которые в ожидании зорко следили за подходами к зданию. Едва лишь Кавендиш открыл рот, чтобы рассказать им об увиденном, как где-то неподалеку послышалась тоскливая, душераздирающая и в то же время странно навязчивая мелодия.
ГЛАВА 28
— Что это? — с беспокойством спросил Джаг, опередив охранников, на лицах которых отразилось такое же недоуменное удивление.
— Это «тинто», — ответил Кавендиш, — «прощальная песнь тем, кто скоро умрет».
Джаг побледнел.
— Как это?
— Ты слышишь гимн Костяного Племени, — пояснил Кавендиш. — Члены этого Племени — каннибалы, проще говоря, те, кто ест человеческое мясо.
На лицах троих мужчин отразились одновременно ужас и отвращение.
Кавендиш задумчиво продолжал:
— Любопытно то, что они обитают очень далеко отсюда. Мы будем пересекать их территорию только через четыре-пять дней… Обычно они не проявляют к нам враждебности, но во избежание конфликта мы платим им дань, и тогда они пропускают поезд.
Тяжелое предчувствие шевельнулось вдруг в душе Джага.
— Какую дань? — обеспокоенно спросил он.
— То, что они требуют: женщин и детей.
