Василий Баранов - Хромой бог
Командир выругался.
— Что это было?! — Не первый раз они в воздухе, но видеть такого не приходилось.
— Кажется, пронесло. — Вздох облегчения. На земле потом как-нибудь объяснят свои слова. Диспетчер все фиксирует.
Но второй пилот был не прав. Змей Горыныч, а сейчас его можно было разглядеть, летел рядом. Смотрел желтыми глазками. Кивал головой.
— Это бред? Инопланетяне?
Флаю было интересно. Он заглядывал в кабину. Там сидели люди. В больших удобных креслах. Ручками машут. Это они приветствуют его. Они, несомненно, обрадовались, увидев его. Потом он заглядывал в маленькие овальные окна. Там тоже сидели люди. Много. И дети. Флай махал им рукой.
Первой за стеклом иллюминатора необычного спутника заметила маленькая девочка. Минуту, другую она разглядывала его. Потом закричала:
— Змей Горыныч! Мама, смотри за нами змей Горыныч летит!
Мать вздохнула, отложила в сторону книгу и посмотрела, куда показывала дочь.
— Дракон! — Воскликнула она громко в изумлении.
— Где?! — Пассажиры стали выглядывать в иллюминаторы.
Странное существо взмахнуло крылом, ушло вниз, оставив самолет.
На земле диспетчер не мог понять, что происходит в воздухе. О чем кричат пилоты.
— Что у вас случилось? Что привиделось?
— Не знаем. Что-то непонятное. Змей Горыныч.
— На такой высоте? — Переспросил диспетчер.
— Что-то большое, махало крыльями. Мы точно видели. Мы чуть не столкнулись.
— Ты в своем уме, командир. Это галлюцинации. Оптический обман.
Земля не смогла определить, что произошло в воздухе. Ни одного летящего объекта вблизи не обнаружили. Стюардессы пытались успокоить пассажиров.
Флай спустился пониже в поисках гнезда необычной птички. Гнездо он заметил. Птички побольше и поменьше. Птенцы. Хорошенькие птенчики, решил он. Те, что побольше, высиживают птенцов. Какая-то птица разбежалась и полетела. За едой для птенцов. Флай летел дальше. Заметил птицу, которая училась летать. Она была небольшой и летела медленно. Подлетел ближе. Он завис над самолетом и стал наблюдать. Вдруг птица упадет. Надо будет ее подхватить. Но тут от птенца отлетела человеческая фигурка. Не удержался в кресле. Выпал. Разобьется. Над фигуркой появилось что-то белое. Купол шатра. Пушистик. Он разобьется. Надо спасать. Флай бросился, что бы подхватить пушистого. А вон еще один. Десантники отрабатывали прыжки с парашютом. Учебные прыжки. Толян прыгал до этого четыре раза. Страха он не испытывал. Обычное волнение. Азарт. Парни прыгали один за другим. Толян прыгнул. Свободный полет. Толян дернул кольцо парашюта. Осечка. Толян дергал кольцо. Рванул кольцо запасного парашюта. Тот открылся но стропы перепутались. От излишней самоуверенности кольцо основного парашюта он дернул слабо. Или что-то сработало с замедлением. И стропы обоих парашютов запутались. Над головой факел белой ткани. Толя решил, все. Для него все закончено. В этот момент кто-то ухватил его. Сильные руки держали Толю. Парень поднял взгляд, что держит его в воздухе. Мощные лапы держали за ткань парашюта. Над ним птица Рух махала крыльями и несла по воздуху. Словно из сказки, Тысяча и одна ночь. Длинная вытянутая шея. Большая голова. Огромная птица несла его. Она опускалась на землю. Единственное, что было в мыслях Толяна, страх, смешавшийся с надеждой. Ноги его коснулись земли. Той земли, с которой он ждал совсем другой встречи. Птица была рядом. Она свернула крылья. Смотрела желтыми глазами. Сделала несколько шажков в его сторонну.
— Пушистик, — заявила птица, — у тебя крылышек нет летать. Летать надо учиться. Подрастешь, как я, будешь.
Флай слегка развернул крылья, вот так летают. Важно повертелся на месте. Давая пушистику полюбоваться на свою красу.
— Ты кто? — Толя сел на землю. Он глупо моргал глазами.
— Я Флай. Я дракон. А тебя как зовут? — Горделивый поворот головы, назидательный тон. — За такой полет тебе доктор клизму поставит.
Так за непослушание ему обещал Роман. Теперь этим наказанием грозил он.
— Анатолий. Толя. — Только и мог сказать десантник. — Толян.
— Толян, меня ненадолго отпустили. Папка ругать будет. Я полетел. И Клен будет ругать. Ты больше так не летай. Крылья вырастут, тогда. Пока.
Птица взмахнула крыльями и устремилась ввысь. Толян сидел на земле и не мог прийти в себя. Командиру он рассказал о происшествии. Случай не понятный. Просто не вероятный. Не верить солдату было нельзя. Парашют был неисправен. Да и все видели происходящее в небе. Они видели птицу Рух. Но что бы этот дракон разговаривал? Высокое начальство не поверит. Спишут из армии. Головы полетят. Объяснительные с ребят взяли. Велели молчать.
Павел Павлович с Романом пробыли в госпитале до позднего вечера. Забежала Маша. Ромка начал подшучивать над ней.
— Наша Маша, как твой сержант. Вскружила парню голову?
— Его перевели в терапию. — Смущенно сказала Мария. В госпитале ничего нельзя утаить. Все замечают и разносят слухи.
— И как он? — Ромке любопытно, как развивается эта история.
— Поправляется. У него сотрясение мозга. — Про сотрясение мозга она тактично подсказала Ирине Степановне, знакомому врачу.
— Надеюсь. Это не смертельно? — Тревога в голосе, напуганный взгляд. Роман потешается.
— Доктор сказал, скоро выпишет. — По голосу понятно, она этому не рада.
— Ты его навещаешь?
— Да.
— Ты ему пирожков испеки. Не ровен час, загнется на больничных харчах. До свадьбы не доживет.
— Напекла. Отнесла ему. — С Романом Алексеевичем можно обо всем поговорить.
— Ты лично отвечаешь передо мной за его здоровье. Сосед. Если помрет, век не прощу. Он наш участковый, я говорил. Без него у нас от хулиганов проходу не будет. А в нашем районе, где три барака, три поганки, по вечерам жуть творится.
Маша смущалась. Сержант ей очень нравился. И он к ней, как ей казалось, был не равнодушен.
Вечером доктор и Ромка поехали за город на машине Палыча. Их встретили радостно. Больше всех радовался Геннадий. Избавители прибыли. Флай важно ходил по двору. Всюду заглядывал. Совал свою любопытную мордашку. Он требовал, что бы ему все показывали и объясняли. Интересовался всем, совершенно беспорядочно. То ему покажи, где и что растет. То покажи телевизор. Дай телефон.
— Я это не видел. Покажи! Дай мне!!
Геннадий возражать не смел. Вдруг пламенем дохнет. Клен и Флор отдыхали, от непоседы отмахивались. Достала малышня. До этого они ознакомились со всеми чудесами. Телевизор, компьютер и телефон вызвали особое внимание. Геннадию с ними было полегче. Флай бросился к доктору и Роману.
— Папка вернулся. Дядя Палыч. — Радости ребенка не было предела.
— Мы вернулись, Флай. Как провел день? — Роман обнял сорванца.
— Я птичку поймал. — Папа пришел, он выслушает. Клен и Флор слушать не стали. Обидно.
— Какую? — Стоит на пару часов оставить, как этот парень напроказничает.
— Большую, железную птицу. Я ее догнал. — Флай развел своими маленькими ручками. Он пытался показать, как просто было догнать эту птицу.
— Зачем? — Это было все, что мог из себя выдавить Роман. Он с ужасом думал о последствиях такой встречи.
— Я с ней поздоровался. Я с ней рядом летел.
— Птичка не испугалась?
— Нет. Она дальше полетела. — Флай показал, как на прощание махал птице рукой. — Еще я нашел гнездо. Там много птиц. Одна маленькая птичка училась летать. Из нее выпали Пушистики. Один Пушистик не мог лететь. У него шатер не открылся. Я его схватил и на землю принес. Он на крылышках не сумел улететь. Еще молодой. Я сказал, крылья вырастут, тогда летай. Он обещал. Я проверю. Его Толяном зовут.
— Молодец. Павел Павлович, ребенка одного оставлять нельзя. Бед не оберешься. Пассажиров и экипаж до смерти перепугал. Этого Толяна перепугал. Его сейчас после такого в больнице надо искать. — Это катастрофа, думал Рома. Беда.
— Рома, нам пора прятаться. И ребенка надо спрятать. — Павел думал так же, как его друг. Беда.
— Я с птичками буду летать. — Дракон не заметил, как расстроились его родные. Он был собой доволен, и все вокруг должны быть рады.
— Не надо с ними летать, Флай. Они могут испугаться. От страха упадут. Люди погибнут. Они о тебе ничего не знают.
— А ты расскажи им про меня.
В воображении Романа возникали страшные картины.
— Палыч, не дай бог, он захочет выше взлететь. На космическую станцию заглянет. Или ракету на старте увидит. За огненный хвост захочет ухватить. Ему это не повредит, а вот ракете, не знаю. Он может и другое гнездо найти. Космодром. У него хватит таланта космонавтов в полете схватить. Когда те в открытый космос будут выходить.
— Птичка, с огненным хвостиком. — Флай услышал часть разговора. — Покажешь?
— Нет, такую не трогай.
— Я боюсь за всю космонавтику. — Развивал свои мысли Рома. — Может, и спутникам достаться. Нас с тобой, доктор, на вечное поселение в тундру отправят. Еще скажут, мало дали.
