Андрей Левицкий - Нашествие
— Ну и ладно, — ответил Кир с легкой досадой и отвернулся, проворчав напоследок: — Зато мой длиннее, и еще у меня сабля.
Сунув нож в карман, он вытащил из-под клапана своего рюкзака ножны с катаной, перешагнул через варханские шмотки и встал у окна. Небо над Москвой совсем посерело, кажется, скоро опять ливень начнется. Порывы ветра трепали кусты на пустыре, в серой глубине над дальними крышами то вспыхивал, то гас огонек, а далеко слева ему вторил другой — это что, варханы сигналами обмениваются?
— Непонятно, почему в городе так пустынно, — произнес Кирилл не оборачиваясь. Положив катану на подоконник, подался вперед, прижался лбом к стеклу.
Леша, кашлянув, ответил:
— Люди есть, прячутся просто. А так, варханы ведь газом народ травили, я вам говорил.
— Но не всех ведь. Тогда бы кости горами по всему городу лежали.
Он повернулся. Угрюмо молчащий Яков разглядывал и ощупывал варханский плащ. Леша присел на край стола, потирая горло.
— Ну, во-первых, многие в метро спустились, на станции, где бомбоубежища оборудованы, позапирались там. А во-вторых, не видели вы, что здесь вчера было. Я в башне своей сидел, шевельнуться боялся. Целый поток: толпища, да длинная — как река. Шли, шли…
Он замолчал, прикрыв глаза.
— Кто шел? — тихо спросил Кирилл. Яков, бросив плащ на целлофан, поднял на друга взгляд.
— Люди, — ответил тот. — Граждане обычные. Товарищи наши с вами… москвичи. Прямо вдоль этого забора, по пустырю — шли и шли, а по сторонам тачанки и пешие с ружьями, конвой. Много конвоя, и собаки горбатые с ними на длинных ремешках. Гнали, гнали…
— Куда гнали? — спросил Яков.
— На юг.
Яков переглянулся с Кириллом.
— На юге Подольск. Но зачем варханам столько людей?
— Ума не приложу. Куда их ведут, что дальше делать собираются… Не знаю. Минимум из двух кварталов людей согнали, а может, и больше. Вот потому теперь здесь и пустынно — в округе мало кого осталось. Хотя есть наверняка пока еще и более населенные места. И потом, ты что мне сказал, Якуша? Центр купола над Подольском, а если так, то выходит, большой кусок области накрыт: Домодедово, Климовск, Одинцово, Троицк, Апрелевка… аж до Звенигорода. Между ними деревни, поля, там плотность населения меньше в разы. В первые же дни в те направления из города очень многие устремились, вот еще почему тут теперь… нелюдно так.
Пламя свечей затрепетало на сквозняке. Яков, вдруг как-то очень постаревший, и Леша, в полутьме вообще похожий на дряхлое немощное приведение, потерянно молчали. Стоящий у окна Кирилл будто со стороны увидел эту старую кирпичную башню под быстро темнеющими серыми небесами — между пустырем, где шелестели на ветру кусты и дрожала рябью грязная вода в лужах, и бетонной оградой, за которой тянулась железная дорога и стояли брошенные составы.
Он прижался лбом к стеклу, впитывая в себя картину разоренного города. Раздался визг, тявканье, из-за магазина с выбитыми витринами на другой стороне пустыря показалась стая горбатых гиен, преследующая трех бродячих собак. Те, поскуливая, неслись прочь, гиены догоняли. Погоня миновала пустырь и свернула вдоль ограды.
— Ну, хватит! — решительно продребезжал Леша. — Если ничего не делать — то ничего и не будет. Давайте-ка примерим вещи эти. Я их постирал, заразы не бойтесь.
Вскоре, стоя посреди большой комнаты с плащом в руках, Яков сказал:
— М-да… Не выйдет.
Кир с Лешей сидели у стола, на котором лежала остальная варханская одежда.
— Что не выйдет? — спросил старик.
— Да вот, Лешенька, понимаешь, у меня план был такой: мы с тобой в варханов переодеваемся, а Кир Иванович у нас как бы пленник. Берем автовозку — она на тачанку смахивает — и на ней едем к центру. Кирилл то в повозке с нами сидит, то впереди идет, ну вроде как под надзором. Но вот теперь, я погляжу… Гм…
— Что не похож ты на вархана совсем, — заключил Кирилл.
— Полноват ты, будем говорить, Якуша, — согласился Леша. — Я, честно сказать, среди захватчиков ни одного, как ты, не видел.
— Ну что же, ну, полноват… Да толстяк я, вот что! Жирный боров! В сельской местности, понимаешь, на молочке да сметанке… Я молоко свежее из-под коровы очень люблю. К соседке утром зайдешь, когда она корову доит, кружку сунешь под вымя, чтоб прям с пенкой такой, с пузырями…
Агроном ущипнул себя за круглую розовую щечку и добавил:
— В общем, будем смотреть правде в глаза, а не в это самое… Не гожусь я на роль вархана, от меня за квартал здоровым русским духом пахнет.
— Несет, — согласился Кир.
Леша покивал.
— Да, Якуша, из тебя вархана не выйдет, не тянут они, так сказать, на тебя. Ты пленником должен быть. А вот Кирюха наш — вот он как раз на захватчиков смахивает. И некая смугловатость в нем присутствует, и волосы темные, да и длинные, а среди них много лохматых. И худой, засушенный, что твоя вобла. Ну вылитый варханистый паренек! А ну, Кирюха свет Волосатович, примерь-ка разбойничье платье, не побрезгуй.
Кирилл разделся, натянул штаны — они оказались широковаты, пришлось использовать кушак, который он трижды обмотал вокруг поясницы и затянул узлом сбоку на животе. Рубашку трогать не стал, поверх своей майки надел сразу плащ. Тот оказался неожиданно легким, а еще — широким, не стесняющим движения. Запах от плаща шел непривычный, но не сказать, что неприятный. Вроде как травами какими-то пахло, хотя может, и чем-то другим.
Яков с Лешей отошли подальше, внимательно его разглядывая.
— А ведь и правда похож! — объявил Леша. — Ну-ка, возьми еще ружье в руки.
Он сбегал в комнату за перегородкой, вернулся с оружием и сунул его Киру. Снова отошел.
— Ну точно, один в один. Кирюха, а не согрешила ли твоя бабка с варханом? Шучу! Но правда похож, Якуша?
— А ты что наденешь? — спросил тот.
— Э-э, ты разве одежду на брезенте не видел? Там много чего найдется, сейчас, погодите.
Леша снова ушел за перегородку, закрыв дверь, и Кир сказал Якову:
— Дурацкий план. Вернее, не дурацкий, а такой… неказистый. Переодеться варханами, на автовозке прямо к ним в главное логово — опасно слишком.
— Любой план опасным будет, — возразил Яков. — Ну, что ты еще предложить можешь? Ничего.
— А если с нами кто-то из них заговорит?
Яков пожал плечами:
— Ну вот тогда по-настоящему опасно станет.
Дверь распахнулась, и сторож шагнул из нее, облаченный в нулевую 'горку', в защитных пластиковых наколенниках, перчатках без больших пальцев и камуфляжной бандане на голове. В руках — 'сайга'. Судя по тому, как топорщилась куртка из плотной палаточной ткани, под ней была еще разгрузка.
— Ну что? — спросил он довольно. — Хорош?
— Хорош! — искренне восхитился Яков. — Но на вархана совсем не похож!
Леша посерьезнел, повернулся к зеркалу на перегородке, прошелся перед ним, оглядывая себя в разных сторон, и махнул стволом 'сайги'.
— Да чего там, сойдет. Не буду сильно маячить, буду сидеть там в телеге вашей тихонько, если мимо патруля вражеского поедем. А Кирилл во весь рост выпрямится, его в плаще ну совсем не отличить. И еще вот что я вам сказать хочу. — Положив оружие на стол и стянув бандану с седой головы, он уселся на стуле верхом, серьезно поглядел на гостей. — Выступать нам надо как можно быстрее. Потому что с каждым днем, с каждым даже часом шансы на то, что найдем лэптоп, уменьшаются. Если он цел, его кто угодно подобрать может.
— А вот если таки не найдем? — спросил Кирилл. — Вот, допустим, пробрались мы туда — а лэптопа нет. Что дальше?
— Тогда нужно к олигарху твоему идти, — ответил Яков. — Он, может, жив, может, нет, может, на том же месте, может, ушел… Но если, ты говоришь, у него офис большой, целая база с подвалами да охрана вооруженная — они могут там оборону держать. Или просто спрятаться. Как-то выжить, в общем. Надежда небольшая, но это хоть какая-то надежда. Поэтому в любом случае — есть лэптоп, нету лэптопа — после идем к олигарху и пытаемся из него информацию вытащить. Всю, что получится. Почему он работами в той лаборатории заинтересовался, кто его надоумил… всё, в общем. Где он обосновался, Кирилл?
— Возле проспекта Мира, я тебе говорил.
— Ну да, возле проспекта. — Яков зевнул. — Устал я, честно сказать…
Со звоном посыпалось стекло в окне возле кухонного шкафа, и в комнату что-то влетело.
* * *Выглянув в переднюю смотровую щель, Павел Багрянов сказал:
— Какой-то автобус там, капитан. Чуть не поперек улицы стоит.
Был вечер. Хорек и пленник спали в среднем отсеке, первый в обнимку с АКС, отвернувшись к перегородке, второй — на спине посреди отсека. Игорь, дремавший на сидении рядом с курсантом, поднял голову, взявшись за лежащий на коленях автомат.
Улица состояла из одинаковых панельных девятиэтажек, среди целых домов, словно больные зубы, торчали обгоревшие, с черными стенами. В проезде между домами, задом к улице, приткнулся мусоровоз, борт его разворотило взрывом, мусор горой лежал на асфальте. Дальше, задними колесами на тротуаре, передними — на проезжей части, стоял небольшой покатый автобус, похожий на обмылок бледно-желтого цвета. Игоря он насторожил: явно не обычная машина, как-то очень уж обтекаемо смотрится, и окошки какие-то узкие, да и почему они закрыты этими тусклыми шторками, смахивающими на свинцовые?
