Марик Лернер - Дорога к новой жизни
— Но что-то тебе надо, иначе бы не пришел?
Я попытался сесть удобнее на стуле, но жесткое сиденье для этого было не приспособлено. Насколько все-таки лучше просто земля, на которой сидят, нормально поджав ноги!
— Далеко на севере, — медленно заговорил я, — где нет ваших паршивых гор, закрывающих горизонт, а есть только огромная равнина, на которой пасутся стада копытных, живут наши племена. Мы не уходили оттуда уже много столетий. Законы для всех одинаковые, и они устраивают почти всех. Только очень немногие пытались заглянуть за очерченные раз и навсегда границы. А потом пришли люди и принесли новые идеи, более совершенное оружие и другие изменения. Большинство не очень всем этим заинтересовалось, но мы — мы другие. Пройдут годы, и изменения в жизни обязательно коснутся всех. Нам не хочется превращаться в индейцев, чтобы потом потомки бледнолицых пускали слезу над нашей судьбой — над убитыми и загнанными в резервации на голодную смерть.
Есть два варианта. Один — бесконечная война с сомнительным исходом. Другой — вписаться в их общество, оставаясь самими собой. Взять у людей полезное и стать одной из групп, которые пусть и отличаются от них, но необходимы, и спокойно живут рядом. Больше того, смешиваясь с людьми, в большинстве случаев мы получим детей-оборотней, а не людей. Вымирание нам не грозит.
Есть только одна, но большая проблема. Люди боятся таких, как мы. Это вбито в них с детства их дурацкими фильмами и сказками. Поэтому, узнав о том, что здесь оборотни спокойно живут бок о бок с людьми, мы очень сильно заинтересовались. Уж извини, но твой вариант полууголовного сосуществования хорош до определенного предела. Рано или поздно отгороженность от людей исключительно по видовому признаку и незаконная деятельность доведет до большой крови. Очень легко будет натравить на собак всех сразу. Нас такое не устраивает.
Она вопросительно подняла брови.
— А пришел я потому, что хочу договориться. Мы — Клан Пятипалых, и для своих племен — возмутители спокойствия. Мы принимаем всех не по виду, а по желанию создать новую жизнь. Не каждый останется для того, чтобы стать членом Клана, он должен прожить среди нас год и один день, и потом только будет принято решение. Есть талантливые разумные, замечательные воины и неплохие маги, но с другими они ужиться не способны. К нам приходят все, кого не устраивает старая жизнь, кто думает, что сможет много добиться. Кто, в конце концов, хочет увидеть что-то интересное и, главное, выйти из-под жесткого контроля навсегда закаменевших в старых традициях стариков. Нашим старейшинам иногда даже приятно избавиться от таких беспокойных типов. С глаз долой — и для обеих сторон это взаимовыгодная сделка.
— Угу, — согласно кивая, сказала Клыкастая. — Вот что-то такое я и ожидала.
— Только умный может быть главой семейства, — соглашаюсь.
— Льстец, — без улыбки ответила Клыкастая. — Одного такого, готового разбить лоб о препятствие чисто из упрямства, тебе подсказала волчица.
— Да. Я говорю с тобой открыто и не собираюсь обманывать. Проще всего было бы прихватить их просто на обратном пути. Но тут получается конфликт интересов. На будущий год я вернусь, а он наверняка не один такой, и появятся еще желающие. А там уже недолго и до силовых методов. Ты пошлешь кого-нибудь, — я кивнул на дверь, — из своих обормотов выстрелить в окно. Я обязательно выстрелю из гранатомета в ответ. Люди заинтересуются. Зачем? Все проблемы можно решить тихо и не впутывая посторонних. Он должен роду? Я выплачу его долг, и с этого момента он вместе со своей семьей принадлежит мне. Избавиться от возмутителя спокойствия — хороший вариант для семьи.
— А ты знаешь, что Тед мой внук? — прищурившись, спросила Клыкастая.
— Нет, — сознаюсь и мысленно себе обещаю вставить хоть немного ума Черепахе по возращении, — какая разница? Его ребенок полукровка и никогда не займет положенного ему места в роду.
— А у тебя станет Вождем? — насмешливо спросила она.
— У меня жена человек, и она уже через полгода заставила себя уважать и слушаться. Люди иногда честнее и страшнее любого оборотня. Они привыкли жить по другим правилам. Сила не всегда главное, даже сила мага. Умелый мастер стоит намного больше. А уж мой сын в последних в стае ходить не будет. Постарайся все-таки понять. Мы принимаем всех! — с нажимом повторяю. — Какая разница, кем ты был до прихода в Клан и кем родился, все долги остаются за порогом. «Сталь против стали, клык или зуб против клыка и зуба, моя кровь — кровь Клана». И это не слова.
Она долго молчала, откинувшись на спинку стула и прикрыв глаза. Потом села прямо и посмотрела мне в глаза.
— Когда-то мы тоже были возмутителями спокойствия в племени и ушли с юга, — сказала Клыкастая. — Там и кровь была, и братоубийство. Может, и из-за этого мы всегда внимательно следили за настроениями в роду и старались не допускать вольнодумства. Всё должно быть с разрешения старших. Сами сделали то, против чего когда-то боролись. И чтобы избежать междоусобицы, всегда бежали впереди общих настроений. Не так уж и просто было, — она усмехнулась, — вписаться в людское общество, в некоторых отношениях они очень неприятные типы, хотя в других откровенно наивны. Но наши дети все равно думают, что они умнее родителей. А некоторые — откровенные идиоты, не понимающие, куда и зачем лезут. Даже в этом случае они наша кровь, и торговать ими я не буду. Пусть тот, кто хочет, уходит с тобой, препятствовать не буду. Но, — она подняла руку, призывая к вниманию, — если они не приживутся у вас, то должны иметь право вернуться назад. И не просто право, туда ты их отведешь, значит, и назад проводишь.
Я согласно кивнул.
— Это не вопрос, — утвердительно сказала она. — Ты получил, что хотел. Теперь и мне хотелось бы услышать, в каких областях возможно в дальнейшем наше сотрудничество, и у меня есть еще кое-какие вопросы. Ты знаешь, какая между нами разница?
— Так нет вроде, — осторожно отвечаю. — Вот рысей здешних я еще не видел, а с вами у нас разницы нет.
— Дело в том, — наставительно сказала Клыкастая, — что первыми сделали оборотней как раз здесь — на юге. Собак. Ваши, — она насмешливо улыбнулась, — разведчики просто нагло украли разработки и слегка разнообразили другими животными.
— Слегка, — обиделся я, — это еще два десятка видов?
— Ерунда, — отмахнулась она. — Принцип один. Зато глупости много. Никому не нужны кошачьи в таком разнообразии. Вот плюги и гномы с орками — чисто разработка ваших предков. Информацию, как выводить анхов и зеленых, наши предки ответно украли у вас. А плюги вообще самый первый опыт — неудачный, слишком тупые. Вас, кстати, сколько разных видов в Клане? — небрежно спросила она.
— Пятнадцать, — отвечаю, не видя причин скрывать.
— Угу, — ответила она, явно подсчитывая что-то в уме. — Водных, я так понимаю, нет, а кто еще отсутствует?
— Гиены… И не спрашивай почему, никто не знает. Не может быть, чтобы все вымерли.
Она опять посчитала и удивленно посмотрела на меня.
— Вы что, и крыс принимаете? Ну не мне вас судить… Расскажу тебе, раз такое дело, интересную вещь.
Она несколько секунд молчала. Потом негромко сообщила:
— Там, дальше на юг, начинаются джунгли. Огромная территория, покрытая лесами. И есть могучая река, текущая через огромные пространства земли и впадающая в океан. Мы, собаки, заселили там все. Есть совсем дикие племена, вроде крыс, есть неплохо развитые государства и города. Вот чего нет, так это других видов разумных, кроме морских и речных. Здешние оборотни-леопарды из озер — дальние родственники морских видов. Даже если появится желание прогуляться в ту сторону, не надо этого делать — плохо кончится. Там тоже появлялись люди. Чернокожие. Несколько раз, но вот теперь их нет. — Она развела руками. — Совсем нет. Так что делай выводы. Тебя, — с любопытством спросила она, — подобные вещи нервничать не заставляют? Все-таки наши предки, да и мы сами, были врагами очень много времени.
— Какая мне разница, что там было шестьсот лет назад? — удивился я. — С вами мы никогда не дрались, и крови между нами нет. А предки… У нас к ним очень двойственное отношение. Мы прекрасно знаем, что выводили оборотней искусственно. Вроде бы благодарны должны быть за то, что существуем. Но их дорога закончилась после Войны, а мы живем своим умом. Их счета остались в могилах. А мы с тобой оба оборотни и вынуждены приспосабливаться к людям. Или приучать их к себе. Люди похожи на наших предков, но ими не являются. Так что проблем не вижу.
— Ну, оно и к лучшему, — сказала сама себе Клыкастая. — А теперь переходим к нашим ближайшим делам. Ты можешь заставить свою волчицу прийти и поделиться опытом? — резким тоном спросила Клыкастая. — Обещаю, все будет очень вежливо и красиво.
— Нет! — испуганно отвечаю. Немножко переигрываю, но сойдет, не настолько мы хорошо знакомы. Ни в коем случае не вставлять Черепаху в торг, она должна решать сама. Лишняя возможность полавировать, да и незачем посторонним знать наши внутренние расклады. — Я не могу заставить паука. По положению она мне равна, я могу ее только просить, и в этом нет смысла. Если ты хочешь хороших отношений, то нужно не требовать, а по-настоящему вежливо предложить обменяться знаниями. Ты мне — я тебе, это справедливо. Оба выигрывают.
