Юрий Бахорин - Нептун: Бал Сатаны
— О чем ты говоришь? — рассеянно откликнулась красавица, продолжая любоваться игрой света на изумрудных гранях.
— Ну и увидел там твою фотографию,— успешно закончил вранье Аксель и тут только почувствовал, что совершил ошибку.
— Так ты…— Анна оторвалась от созерцания подарка и уставилась на Сола, замерев от родившейся в мозгу неприятной догадки. Исполненным изумленного негодования взглядом впилась она в глаза Акселя. Ярость еще только зарождалась в душе девушки, и Анна еще не решила, как реагировать на услышанное. Говоря проще, растерялась.— Так ты все это запланировал… еще на Земле? — продолжала она развивать мысль, и чем дальше продвигалась в своих догадках, тем сильнее пламя праведного гнева разгоралось в ее сердце.— И меня уже тогда… запланировал… затащить к себе в постель?…— Солу показалось, что девушка вот-вот готова расплакаться.— А эта консервная банка еще посмела назвать меня извращенкой?! — Ткнула она пальцем в направлении стола.
Наверное, только спокойствие Акселя и то, что он выдержал ее разъяренный взгляд, позволило мужчине уберечь израненное в бою с механическими киллерами тело от новых травм. Анна ждала ответа, и Хук понимал, что ответ должен оказаться чертовски убедительным. Иначе быть ему биту. И поделом.
— Ты знаешь, дорогая,— негромко начал Сол, вложив в голос всю доступную ему проникновенность,— подчас в жизни случаются вещи, которых никто,— для убедительности Аксель покачал головой,— никто не в силах объяснить.— Он выдержал паузу. Ровно столько, чтобы она уяснила суть сказанного, но не успела обдумать собственного ответа.— Я ничего не планировал, поверь. Просто хотел сказать, что ты мне очень понравилась. Еще на Земле.
— Ты лжешь, Акселератор…— девушка глубоко вздохнула. Холодная логика разума боролась в ней с не требовавшими обоснований велениями сердца.— Ты лжешь,— повторила она,— и я сама не понимаю, почему верю тебе,— и испытующе заглянула ему в глаза.— Так что ты мне скажешь?
— Не стану тебя ни в чем убеждать,— ответил он, ругая себя в душе на чем свет стоит.— Ни в чем, кроме одного: впервые увидев тебя, я уже знал, что мы будем вместе.— Сол не хотел говорить пошлостей, но и не поздравить себя с тем, что ловко вывернулся из неприятной ситуации, не мог.
— Это правда?
Анна почувствовала, как против воли на глаза навернулись слезы. В следующий миг ее захлестнула волна всепоглощающей нежности. Девушка ощутила непреодолимое желание загладить вину, приласкать его, такого могучего, несправедливо обиженного ею, словами выразить переполнявшую душу нежность. Да вот беда: не бывала она прежде в подобных ситуациях с мужчинами и не имела по этой части сколь-нибудь значительного опыта. Однако и отступить уже не могла. Изумруд ослепительно сверкнул на протянутой к великану руке, на мгновение отразившись плотоядным блеском в идентичных по цвету сине-зеленых глаз красавицы. Ее гибкое тело напряглось, и она начала подкрадываться к Акселю, медленно и неслышно, как подкрадывается к жертве изготовившаяся к решительному броску изголодавшаяся пантера. В последний миг хищница замерла, и очи ее вновь яростно полыхнули сверкающим изумрудным огнем.
— Эй! Эй! Я как раз собирался вставать! — запоздало выкрикнул Сол. Запоздало потому, что в следующий миг тело «пантеры» стремительно накрыло его.
Крейсерская скорость «Неудержимого» — всего четыре с половиной тысячи километров в секунду. Вроде бы немного, но при максимальном сближении планет позволяет меньше чем за полторы декады покрыть расстояние от Земли до Плутона. Существуют, конечно, гиперпространственные экспрессы и фотонные лайнеры. Даже последний с учетом разгона и торможения способен проделать этот путь всего за сутки, не говоря уже об импульсном экспрессе, но и те и другие — удовольствие весьма дорогое. Впрочем, Аксель не сетовал. Если общество Анны и заставляло его о чем-то сожалеть, то скорее о быстротечности путешествия, но никак не о его излишней растянутости.
Анна сидела на бедрах великана, обхватив его талию ногами, а шею руками.
— Сол, ведь мы теперь никогда не расстанемся, верно?
После этого вопроса Хук впервые почувствовал себя неуютно в ее обществе. Ему от души хотелось ответить: да! Но он слишком хорошо себя знал: не создан он для семейной жизни. Нет, какое-то время он наверняка сможет наслаждаться ее любовью, в особенности потому, что и сам… если и не любит, то по крайней мере влюблен. В этом он, пожалуй, не сомневался, равно как и в другом: рано или поздно его потянет на приключения, и что тогда? Начнутся слезы и упреки, тем более справедливые, что денег у него уже сейчас с избытком хватит для беззаботной жизни им обоим. Беда в том, что он с ума сойдет от такой жизни!
— Мне очень хочется ответить тебе: да,— тщательно подбирая слова, заговорил Сол.
— Так, значит,— нет? — с болью откликнулась девушка.
— Пожалуйста, не перебивай,— попросил он,— мне и так трудно сосредоточиться… Понимаешь, я просто не смогу обходиться без своей работы.
— Если дело в деньгах, то у меня их достаточно,— с надеждой промолвила Анна.
— У меня тоже,— грустно откликнулся Хук.
— Так в чем же дело, Сол? — Она пытливо вглядывалась в его глаза, пытаясь в них отыскать ответ на свой простой вопрос.
— Дело в моем дурацком характере.— Аксель решил, что в данном конкретном случае правда — лучшая политика.— Года три назад я уже пытался уйти на покой, но не выдержал и трех месяцев праздной жизни.
— Теперь у тебя есть я,— с надеждой произнесла девушка.
— Теперь у меня есть ты,— словно эхо, откликнулся Аксель,— и это пугает меня больше всего.
— Не понимаю…
Анна растерянно покачала головой, и в глазах ее застыли слезы, в любое мгновение готовые влажными дорожками устремиться по искаженному болью лицу.
— Я никогда никого не любил,— признался он,— и не знаю, каково оно на вкус — это чувство. Именно поэтому сейчас я боюсь ошибиться. Если это любовь… Я боюсь причинить тебе боль, Анна.
— А, выставив меня за дверь, ты не причинишь мне боли?! — перешла она в атаку.
— Но я и не собирался…— Хук оторопел.— Я не говорил о разрыве. Я имел в виду другое…
Девушка собралась возражать, но, осознав смысл последней фразы, замерла.
— Тебе придется смириться с моими отлучками.
— И ждать, вернешься ты в очередной раз живым или какой-нибудь полоумный робот свернет тебе голову, как Нэшу, и тебя привезут с безымянного астероида в цинковом гробу?!
— Ну зачем так мрачно?
— А как?! Рассчитывай на лучшее, готовься к худшему! Так вроде говорят?!
Она обхватила его за шею и воткнулась сосками полных грудей в его твердую, как скала, грудь. Аксель обнял ее и, несмотря на отчаянное сопротивление девушки, притянул к себе.
— Не следует смотреть на жизнь столь пессимистично,— повторил он.— То, чему ты была свидетельницей на Яне,— исключение, но не правило. В основном от меня требуется работа ума. Опасные ситуации возникают лишь изредка.
— Ты кого пытаешься обмануть?
— Господь с тобой, Анна…
— Работа ума тебе требуется? — вскипела она.— Решай шахматные этюды! Просто играй в шахматы! Я слышала, что у тебя это здорово получается!
— Мне все равно придется ездить на турниры,— попытался он отшутиться.
— Я смирюсь,— с готовностью заверила его девушка. И тут глаза ее радостно вспыхнули.— Мне даже мириться с твоими отлучками не придется! Я смогу сопровождать тебя в поездках на состязания! — Хук понял, что опять прокололся. Дурацкое шахматное отступление привело Анну к совершенно ненужным выводам.— Я все придумала, Сол! — торжественно провозгласила она, празднуя очередную победу разума над обстоятельствами.— Мы будем работать в паре!
Глаза ее восторженно засверкали, в то время как Аксель едва не застонал от отчаяния.
— Так ты лгал, говоря о безопасности своей работы…
Ее обманывают! Вывод напрашивался сам собой.
— Ты должна усвоить своей прекрасной златовласой головкой, что все в мире относительно!
— О чем это ты?…— Опять Сол ее путает, а она как дура готова верить, но всякий раз он сам и мешает ей это сделать.
Ну как ей объяснишь! То, что у него не вызывает ни малейших сомнений, для нее лишь уловки изворотливого проныры!
— Для канатоходца совершенно безопасно ходить по натянутому тросу, потому что он умеет это делать, но простой человек тут же слетит и свернет себе шею,— попытался Аксель объяснить различие между ними.— В лучшем случае переломает конечности. Теперь ты понимаешь разницу?
— Я поняла, что ты — мерзавец! — яростно выкрикнула девушка.— Скользкий, как комок речного ила!
Сравнение пришло ей на ум не впервые.
— Но, Анна…
Все верно. То, что для него является непреложной истиной, для нее всего лишь увертка.
— Перестань вилять! — воскликнула она, в очередной раз подтвердив его неприятный, но верный вывод.— Что, интересно, ты делаешь такого, чему я не смогла бы научиться?
