Василий Орехов - Линия огня
– Черт, черт, черт, - механически повторяла Динка, не в силах оторвать зачарованного взгляда от ужасной картины.
И опять же: не уверен, что эти дети остались здесь после первого взрыва на ЧАЭС в восемьдесят шестом году. Наверняка нет. Тогда тут не творилось таких диких вещей, необъяснимое началось двадцать лет спустя… Однако во времена второго взрыва в тридцатикилометровой чернобыльской зоне детей уже давно не было, и никто из них не мог в то время кататься на аттракционах этого заброшенного луна-парка. Вот как хочешь, так и понимай ситуацию. Может быть, мертвые дети на каруселях - это просто еще одна иллюзия, создаваемая притаившейся где-то за оградой неведомой тварью-гипнотизером? Возможно. Проверять не стоит в любом случае. Им уже все равно не помочь. Во всяком случае, никого из нас прокатиться на «Гусенице» не тянуло, и ладушки.
Некоторое время мы брели вперед в глубоком молчании.
– Не нравится, подруга? - нервно усмехнулся я. - Добро пожаловать в Зону. Здесь можно увидеть еще и не такое.
Динка угрюмо безмолвствовала.
– В Центральный дом художника в Москве как-то привозили выставку Жана Тэнгли, - нарушил мрачное молчание Борода, шедший передо мной. - Кинетические объекты - знаете? Собранные из всяких железяк и хлама изуродованные машины самых фантастических форм двигались и скрежетали, приводимые в действие скрытыми моторчиками. Они походили на механических бомжей, на зомби мира машин, выползших из каких-то кибернетических могил, выбравшихся из груды лома на кладбище старой техники. Это было смешно и страшно одновременно. Казалось, что ночами эти нелепые и ужасные кинетические объекты работают сами по себе в пустом зале - ни для кого. И еще казалось, что по ночам их никто не охраняет, потому что остаться один на один с этими безобразными, безумными, адскими механизмами для любого сторожа значило обречь себя на кошмарную смерть… - Он прочистил горло. - Это место вызывает точно такие же ассоциации…
Ишь ты, интеллигенция. Как завернул-то.
– Сейчас вся Зона - один огромный кинетический объект Жана Тэнгли, - негромко сказал я.
Шедшая за мной Динка, выкручивая шею, с изумлением рассматривала огромное дерево, мимо которого мы двигались, - странное дерево, взломавшее асфальт и проросшее прямо посреди дороги. То есть дерево было самое обыкновенное, я не знаю, как оно называется, хотя подобных деревьев полно и в Зоне, и в Харькове. Вот только они не прорастают через асфальт. И на обычных деревьях не растет таких странных плодов. Они напоминали полупрозрачные фиолетовые носки, наполненные какой-то отвратительной на вид полужидкой массой и развешанные низко на ветвях. Динка шагнула ближе и содрогнулась, увидев, как изнутри одного плода что-то торкнулось - то ли сердце, то ли личинка.
– Не следует приближаться в Зоне к подозрительным предметам, - строго проговорил я, оттаскивая красавицу в сторону. - Никогда не знаешь, какой окажется радиус поражения у той или иной дряни.
Шедший впереди Муха внезапно остановился, затормозив всю нашу цепочку.
– Тупик, братва! - объявил он. - Можно курить.
Патогеныч подошел к нему, и они снова принялись обсуждать дальнейший маршрут. Я посмотрел на свой датчик аномалий. Да, похоже, дальше нам никак не пройти. Сплошная полоса мясорубок злорадно потрескивала поперек нашей трассы. Я вертел электронную карту так и этак, но прохода в аномальном поле, похоже, не было. Разве что двинуть напрямик под колесом обозрения, но проще уж сразу приложить дуло автомата к голове и нажать на спуск. Необходимо было найти другую дорогу.
Я устало утер пот со лба. Да что ж сегодня за день такой. Давно такого не было - чтобы после выброса возникло столько сплошных аномальных полей. Нет, конечно, не раз бывало, что я застревал в Зоне на несколько дней, заблокированный в каком-нибудь глухом углу сместившейся линией сросшихся аномалий. Но столько этих линий за один день мне видеть не доводилось. Фактически мы от самого Рыжего леса брели по непрерывному извилистому лабиринту, образованному аномальными полями.
– Все назад! - внезапно скомандовал Патогеныч, неловко пятясь и не сводя взгляда со своего ПДА. - Эта дрянь поползла!
Быстрое смещение аномального поля - тоже штука распространенная, однако она редко происходит в присутствии сталкеров. Обычно же цепочки ловушек ползут очень медленно, незаметно для человека. Почти не бывает такого, чтобы смещение поля можно было обнаружить невооруженным глазом. Выходит, нам сегодня повезло присутствовать при редчайшем феномене Зоны. Думаю, многие научники дорого бы дали, чтобы оказаться на нашем месте, вот только нам этот феномен сейчас на фиг не сдался.
Мы начали медленно отступать в том направлении, откуда пришли. Мать твою двадцать, выходит, зря смертельно рисковали, пробираясь у самого чертового колеса. Ну что ж, хотя бы попробовали…
А вот Динка не сдвинулась с места. Точнее, она попыталась шагнуть, однако не сумела оторвать ноги от земли, пошатнулась и едва не растянулась во весь рост.
– Хемуль! - испуганно проговорила она. - Я прилипла!
Я бросился к ней. Быстро обвел ее со всех сторон датчиком - тишина. Торопливо достал болт, уронил подруге под ноги - и болт тут же юркнул за ее ботинок.
Надо же, как не вовремя-то.
– Шагнуть можешь? - спросил я, чувствуя, как черная паника медленно поднимается из глубины сознания. - Попытайся!
Динка не ответила, но по тому, как затрещали ботинки покойного Мармелада, по тому, как напряглось ее посерьезневшее лицо, я понял: пытается изо всех сил.
– Ты что же, - безнадежно сказал я, - не чувствовала, как тебя приковывает?…
– Я думала, от усталости ноги гудят! - Динка перепугалась не на шутку. - Откуда же я знала?!
– Двигаемся, ребята, - подогнал нас Патогеныч, отступая мимо нас и не отрывая глаз от датчика аномалий. - Не стоим, двигаемся, двигаемся…
– Патогеныч, - с трудом произнес я, - у нас серьезная проблема.
Жадинка - это крошечный гравиконцентрат. Ее практически невозможно определить датчиками. Ведет себя как та сорока: стаскивает к себе весь мелкий мусор, до которого только может дотянуться, причем когда переползает на новое место, с собой его не забирает, теряет к нему всякий интерес. Крупный предмет, попавший в зону ее воздействия, жадинка понемногу приковывает к земле: чем дольше на него воздействует, тем сильнее приковывает. Цепко удерживает захваченный предмет на одном месте от нескольких часов до пары дней, после чего либо рассасывается, превращаясь в артефакт «волчьи слезы», либо смещается на новое место, освобождая предмет от своего воздействия, либо понемногу превращается в полноценную гравиконцентратную плешь. В общем, паскудная, но вполне безобидная по сравнению с другими аномалиями. В течение нескольких минут способна приковать к земле человека, но если через нее, допустим, пройти прогулочным шагом, ей не хватит времени даже чуть-чуть затормозить тебя. Пройдешь и вообще не заметишь, что преодолел аномалию. Если стоять прямо на жадинке, но при этом высоко поднимать то одну, то другую ногу, она тоже совершенно бессильна. Короче, скорее местный казус, чем серьезная угроза.
Но Динка ухитрилась превратить казус в угрозу, влипнув обеими ногами неподалеку от ползущего прямо на нее аномального фронта.
Я кретин, конечно. Должен был предупредить. Предусмотреть, в конце концов. Но тогда уж следовало читать ей полномасштабную многочасовую лекцию об опасностях и ловушках Зоны. И две строчки про жадинку наверняка оказались бы в этой лекции в самом-самом конце. Кто же мог предположить, что моя подруга остановится точно на крошечном пятачке гравиконцентрата-недомерка и простоит на нем достаточное количество времени, даже не переступив ногами?! Вероятность этого была настолько мизерной, что даже в голову мне не пришла.
Патогеныч смотрел на Динку и медленно менялся в лице. Сообразил, похоже.
– Куда ж ты глядел, сучье мясо… - прошипел он, переведя взгляд на меня. Однако молниеносно взял себя в руки. - Груз, живо!…
Какой там, к черту, груз! Я уже и без его команды стремительно обшаривал взглядом окрестности, но ничего подходящего вокруг не наблюдал.
Если человек влип в жадинку, совершенно не обязательно выжидать пару дней, когда она его отпустит - или убьет, став гравиконцентратной плешью. Можно попробовать перегрузить ее. Мы называем это «надорвать жадинку». Надо предоставить ей столько разного тяжелого груза, чтобы она, изо всех сил пытаясь его приковать, ослабила давление на человека, и тогда тот сможет вырваться из ее хватки. Порой для этого хватает нескольких кусков металлического швеллера или пары тридцатикиллограмовых рюкзаков, поставленных рядом с попавшимся в капкан бродягой; однажды, впрочем, надорвать одну настырную жадинку удалось только при помощи армейского джипа.
