Евгений Красницкий - Отрок. Женское оружие
— Дударик это, — сообщила Анька, поглядев на стоящую в сторонке Аксинью, которая с улыбкой наблюдала, как девчонки бегали за Дудариком, смеялись, а он вроде бы и давал им себя догнать, да в последний момент уворачивался. И чувствовалось, что он тоже получает удовольствие от этой игры.
— Нечестно! — кричала Стешка, потешно сердясь, что в очередной раз не смогла поймать Дударика. — Нечестно ты! Я тебя почти засалила!
— Так почти не считается! — Дударик в очередной раз увернулся, но видя, как расстроилась девчонка, все же дал ей себя поймать. — Сдаюсь, сдаюсь! — засмеялся он, когда и Фенька на него насела, но все-таки вывернулся от них и рукой помахал: — Потом еще поиграем! А то некогда мне, — и побежал куда-то.
— А мы Дударика поймали! — затараторили девчонки, увидев старшую сестру и кидаясь ей навстречу. — А мы его поймали! Нам Ксюша с ним поиграть разрешила.
— Дурочки, — усмехнулась Анька. — Он же вам поддался.
— Ничего и не поддался! Я его поймала! — надулась Стешка. — Он вначале нечестно уворачивался, а я его все равно поймала!
— Конечно, поймала! — подтвердила Аринка. — Ты же у меня умница! Смотрите-ка, Аксинья вас уже заждалась, идите к ней, а у нас с Анютой тоже дело есть.
Когда девчонки ушли, Аринка спросила:
— А как ты поняла, что Дударик им поддался?
— Ну как? — хмыкнула Анька. — Он же мальчишка и старше. Просто с мелюзгой играл.
— То есть девчонки всерьез его ловили, а он баловался?
— Ну конечно! — Анька недоуменно уставилась на Аринку. — Ты что, и правда решила, что они его поймать могли?
— Я-то нет, — усмехнулась Аринка. — Это ты с чего-то взяла, что я твоих отроков увести хочу. И не понимаешь, что тебе со мной всерьез соперничать так же смешно, вон как Стешке Дударика вашего ловить. Мне-то твои игрушки без надобности.
Анька как на стену с разбегу налетела: стояла и глазами на Аринку хлопала. Ей и в голову не приходило, что та сразу поняла, отчего она так злилась. И Анька вдруг в первый раз в жизни и вправду себя такой дурой почувствовала… как ведро ледяной воды на голову ей внезапно вылили. Ведь совсем о другом же говорили!
— Ты к чему это? — спросила она хмуро.
— Да к тому, — вздохнула Аринка, — что напрасно ты во мне соперницу видишь. Мне твои женихи, как вот Дударику моих девчонок игрушки… — И опять за плечи Аньку обняла. — Идем-идем, бедолага! Хватит дуться-то. Ты, девонька, одного не понимаешь — между нами с тобой не пять лет разницы, а замужество мое, смерть мужнина да вдовство… а это не годами измеряется. Вот поживешь, поймешь, о чем я… Самой смешно тогда станет.
До ужина время еще оставалось — остальные девки пока что были где-то на занятиях с боярыней, так что можно было спокойно продолжить разговор.
— Ты про женское оружие спрашивала, — напомнила Аринка. — Как им пораниться можно…
Анька кивнула и вся обратилась в слух. Было видно — вот это-то ее интересует по-настоящему!
— Вот скажи, часто отроки на занятиях ранятся оружием воинским? Ножами там или еще чем?
— А то! Юлька с ног сбилась, и Матвей тоже. Каждый день что-то… И такие бывают случаи! Даже и непонятно порой, как им удалось так-то исхитриться…
— Ну так раны отроков по сравнению с тем, на что ты по незнанию нарваться можешь, — сущие пустяки… — Аринка вздохнула. — Тем, чем я татей дразнила, лучше мужей вообще не соблазнять, а уж мужа любимого при чужих так дразнить — это надо совсем ума не иметь!
«Ну про то, что наедине такое иной раз можно и нужно, я тебе пока говорить не буду — рано еще. Сейчас главное уясни — не дело на людях так-то…»
— А ты зачем тогда?
— Так я же не любимого мужа, а ворогов! — Аринка горько усмехнулась. — Я в них не любовь вызывала, а похоть звериную, чтоб они разума лишились. Ты знаешь, как бывает, когда у зверей гон идет или когда свадьбы собачьи? В это время кобелей или лосей лучше не трогать, даже случайно рядом оказаться опасно. Они и друг друга поубивать могут, и того, кто к ним подойдет. Но в то же время и не слышат ничего вокруг, не сторожатся. Вот я тем и воспользовалась. Играла я с ними, понимаешь? Дразнила их. А для этого рубашку скидывать не обязательно. Я бы и в платье могла выйти, да все то же проделать, только мне надо было наверняка их разума лишить, ну и показать, что нет мужей в доме — одна я там. Но представь, если ты или кто еще по незнанию ТАКОЕ в муже своем возбудит. Кем ты для него потом будешь? Сучкой течной, добычей, а не любимой женой. И ревность, и злость, и недоверие его терзать будут. И все это потом непременно на тебе скажется, когда его душу разъест, как ржа железо. И добро бы, если только для него одного это покажешь, да шуткой, но если ты с ним при людях так играть будешь или с кем-то у него на глазах… Он же поймет, что не он один это видит и не он один это чувствует, а для мужа это хуже ножа острого. И еще. Даже если ты сама одного кого-то завлечь пожелаешь, то случайно и посторонний это увидеть может. Видела я — ты тут с отроками играешь… Не в полную силу — не умеешь ты пока это применять, но они уже и от этого ведутся за тобой. Тебе оно нравится, конечно, кажется, что это тебе власть над ними дает, хотя и тут ты ошибаешься. Не ты власть над ними получаешь, а они тобой овладеть хотят, и желание это у них сильнее разума бывает. Но отроки — свои, да и воли им тут не дадено, и сами они тебя вряд ли тронут, как бы ни припекало их, побоятся. Но ведь в Турове чужих много, проезжих. На что они способны? Ты их и не заметишь, а они охоту начнут. На тебя. Ты знаешь, что с полонянками бывает?
Анька вспыхнула, кивнула испуганно.
— Вот и ты для них та же полонянка будешь! Пусть ненадолго, пока в воле их окажешься. А потом как жить станешь? И это еще не все. Знаешь, наверное, закон воинский — в битве оружные мужи сходятся, а кто не сопротивляется, тех и не убивают, в полон берут. Но если баба меч или топор в руки возьмет, то ее не пожалеют, как воина. Вот и ты — как только женское оружие применять начнешь, ты для мужей сразу противником, а потом и добычей станешь. Против воинского оружия защиту у родни можно найти, а вот против иного… не всегда нас железом в полон берут. У мужей на наше женское свое тайное оружие имеется, и они им тоже неплохо владеют. Не все, к счастью, но тебе и тех, что есть, хватит. В Турове, в других городах и селах кого только не встретишь — опытных, хватких; они таких, как ты, молодых дурочек, за версту чуют, не заметишь, как в их сети попадешь. Да и у вас тут такие тоже есть, вон хоть наставника Глеба взять — сколько девок да баб по нему слезы тайком льют? Думаешь, от великой радости? Вот это — самое страшное. Потому как тут тебя железом ни брат, ни муж, ни дед не защитят. Только ты сама за все в ответе останешься…
В тот вечер за столом Аньку было не узнать. Сидела тихая и задумчивая, глаз не поднимала от миски. Впрочем, не одна Анька: все девицы были словно пришибленные, а кое-кто так и вовсе аппетита лишился. Оно и неудивительно — устроила им Анна сегодня. С утра они от нее получили хорошую взбучку, а перед ужином боярыня еще добавила, да как…
Когда после дневных занятий девчонки привели себя в порядок и собрались в общей светлице, Анна, как и утром, велела им построиться, внимательно осмотрела кривоватый строй и нахмурилась. Под ее суровым взглядом девицы ежились и поневоле подтягивались, недоумевая, что же сейчас-то надобно боярыне: вроде особых происшествий за день не было, все шло как обычно. И невдомек им было, что дело как раз в этом «как обычно».
Аринка, стоя рядом с Анной, разглядывала девчонок, слегка посмеиваясь про себя: уж больно у тех были мордахи вытянутые. Только Фенька со Стешкой, тоже с позволения Анны вставшие в конец строя, сияли от удовольствия — нравилось им, что стоят наравне со старшими.
Первые слова Анны Павловны, к облегчению девиц, не предвещали никаких неприятностей.
— Зачем вас сюда привезли, все знают? — негромко спросила она, обращаясь сразу ко всем подопечным.
Те вразнобой закивали, заулыбались, а самая бойкая на язык выпалила:
— Чтобы весной в Туров везти, женихов нам искать.
— Женихов вам, значит… — Боярыня помолчала, кивнула и с улыбкой оглядела девок: — Ну да… Представьте только: вот въезжаете вы в Туров — все верхами, да в платьях невиданных, пятнадцать дев, и у каждой пес обученный на поводке, да отроки оружные охраной вокруг… То-то там рты пооткрывают! Весь город небось сбежится посмотреть на ваш выезд. Туровские-то невесты слезами горючими умоются. Как ратнинские девки да отроки на вас смотрят по воскресениям, помните?
Голос у Анны был — ну хоть вместо меда на хлеб намазывай. Девчонки совсем успокоились, глаза у них разгорелись, словно уже видели свое будущее торжество, стали переглядываться и друг друга локтями подталкивать. Аринка смотрела на оживившихся девок, слушала, как боярыня расписывает им будущее покорение Турова, и только губу закусила, чтоб не рассмеяться:
