Андрей Круз - Земля лишних. Исход
Выбрал я мат, улегся, открыл затвор, затолкал по очереди пять патронов в магазин. Пристроился поудобней. Сошек на винтовке не было – впрочем, я их и не люблю: очень снижают мобильность оружия в бою, – поэтому, когда есть возможность, стараюсь не пользоваться. Лежала пара мешков с песком, побитых и промятых. Я взбил их кое-как, умял, пристроил на них «винчестер». Посмотрел на вымпелы, показывающие силу и направление ветра. Ветер постоянного направления и силы, но слабым его не назовешь.
Заглянул в прицел. Оптика хорошая, просветленная. Оглядел барабанчики регулировок. Прикинул в уме баллистику, вес пули, боковой увод. Вес пули на коробке был обозначен: 175 гран. Не учил я таблицы стрельбы на этот тип пули и рассчитывал всегда все в метрах, с ярдами только на днях столкнулся. Я даже не знаю, сколько пороха забито в гильзу, не собственноручно ли набитая она, какие дульная энергия и скорость? Но в принципе похожими патронами стрелять приходилось, поэтому было от чего оттолкнуться.
Взял условно скорость ветра пятнадцать километров в час, выставил поправку. Шкала на прицеле тоже в ярдах размечена. Условно перевел ярды в метры – разница не так уж велика: чуть меньше десяти процентов. Таблицу бокового увода взял для нашего русского «7,62» с закраиной. Они по мощности сопоставимы, матчевые патроны «.308» всегда высокого давления. Да и по баллистике, наверное, примерно одно и то же должно быть. Наверное.
Прикинул цифры, вновь посмотрел на ветер. Нет, пятнадцать многовато все же – десять, скорее всего. Приложился, навел ствол на восьмисотярдовую отметку. По идее, для этого прицела и этой винтовки должно быть близко к заявленной предельной дальности. Расслабился, потом поочередно напряг предплечья, пытаясь образовать из них максимально жесткий упор, плечи, спину. Самое главное – внутренние мышцы бедра: они дают настоящую жесткость станку, сооруженному из своего тела.
Подвел перекрестье к самому левому из стоящих в ряд металлических кружков, выбрал слабину спуска… «Бах!»… А свободного хода у курка-то и не было почти, и спуск легчайший: на такой дунь – сам нажмется.
Попадание зафиксировал левее мишени, и с траекторией ошибся. Заметно выше ушла, пыльное облачко чуть не в километре из склона выбилось. А левее, по прикидкам, прошла она эдак на метр. Ветром уводит ее больше, эту пулю – ненамного, но больше. Она легкая, поэтому настильность сохраняет дольше, и ноль дальний у нее… метров пятьсот с небольшим… шестьсот ярдов, значит. Но затем она падать должна круче, потому что русская пуля тяжелее и при одинаковой скорости сохраняет энергию дольше.
Попробую вилкой, снижу траекторию. Сделал поправочку прямо по сетке, снова прицелился. Со спуском уже поосторожней был. «Бах!» Мишень упала, но попал я прямо в шест – трубу металлическую – даже увидел, как из нее искры выбило. Понятно теперь, превышает на метр примерно на такой дистанции. Еще поправился, снова прицелился. «Бах!» Это в мишень, точно. В верхнюю часть – почти в краешек, но в круг.
Поправку вводить даже смысла нет – достаточно учитывать в точке прицеливания. У меня зрительная память хорошая, даже не надо точки тысячных отсчитывать каждый раз, и так запомню. Взял на прицел соседний круг, выстрелил, быстро, большим пальцем передернул затвор, сдвинул прицел на следующий круг, выстрелил. Тот тоже упал и медленно поднялся назад. Все, теперь можно стрелять.
Открыл затвор, выбросив стреляную гильзу, взял из коробки еще пять патронов на ощупь, поочередно втолкнул их в магазин с сочными щелчками. Опять проверил ветер – не изменился ли, – приложился, зафиксировал тело, прицелился в самый правый кружок, выстрелил. Быстро перезарядил, навелся на следующий, вновь выстрелил – и так, пока все пять патронов не выпустил, не выбросил последнюю гильзу, закрыл затвор. Все пять кружков, которые я брал на прицел, поочередно медленно поднимались из лежачего положения.
Всего там было десять мишеней. Я снова зарядил винтовку, прицелился, начал отстреливать сначала левую крайнюю, правую, среднюю, вторую слева, вторую справа. Вновь перезарядил пятью патронами, прицелился, выбил среднюю на восьмистах, затем поправился по сетке, среднюю на семистах, шестистах, пятистах – и опять среднюю на восьмистах. Это уже похитрее было. При правильном прицеле перенос огня по фронту большого труда не представляет, а вот перенос в глубину – совсем другое дело, тут поправку надо делать заново с каждым выстрелом. Но я уже разобрался, как эта пуля летит. Все, патроны кончились. Выбросил последнюю гильзу, поднялся и отдал винтовку Джо с открытым затвором.
– Да, мужик, в этом деле ты хорош, – сказал Джо.
Я огляделся – за нами собралась небольшая толпа. Кто-то захлопал, остальные подхватили.
– Ты получил приз! – прибавил Джо.
– Что за приз? – удивился я.
– Обед для тебя с друзьями, – проникновенным голосом заявил он. – За счет заведения.
Тут окружающие захлопали еще активней и засвистели.
– Я ведь твой друг, верно? – спросил меня Джо. – Именно я тебя привел к этой победе, верно? Считай меня тренером.
Намек был понят, я пригласил его с Джей-Джей за наш стол. Стрелять больше не собирались вроде бы, поэтому я опять взялся за виски. И, как ни странно, – притерпелся, даже чем-то понравилось. Тем более что пили за столом все, хоть и умеренно.
Появился Сэм с Сыном Сэма, подошли, поздоровались. Сэм сказал, что Немцову надо работать на рыбном рынке, торговался за каждый ствол. Еще сказал, что все оружие неплохое, старья настоящего не было, все решилось к обоюдному удовольствию. Мария Пилар сама похвасталась ему, что тоже наладит закупку патронов из Демидовска. Сэм вовсе не расстроился – сказал, что давно пора. Я поинтересовался, не повредит ли это его делам, но Сэм ответил, что раскупают их хорошо, берут почти все проходящие конвои и помногу, для перепродажи на своих территориях. Его запасы распродаются быстро, а банк под такие операции кредитует со скрипом, у них только под скупку трофеев легко получить, мгновенная скупка трофеев людей в город лучше всего приманивает, поэтому места торговать всем хватит. Он даже сам будет отсылать покупателей к нашей красавице, и он надеется на подобную любезность с ее стороны.
Тут Джо сказал, что один из трофейных джипов, за которые он сегодня расплатился, уже купили у него. Обменяли на не слишком старую «Тойоту-75» с хорошей доплатой, что, в общем, крайне необычно – менять «семьдесят пятую» на маленький «матт» человек в своем уме не станет, потому что «тойота» – машина эта вечная в хороших руках, мол, другие модели ей в подметки не годятся. Ни по проходимости, ни по надежности.
Тут я насторожился и стал осторожненько так расспрашивать, что за человек такой, что махнул не глядя такую замечательную машину на обычный армейский джип, да еще старую модель. Джо сказал, что «тойоту» сдал какой-то совсем незаметный мужик, которого раньше в городе никто в глаза не видел. Сказал, что здесь проездом, должен был встретить кого-то с пришедшим вчера и ушедшим сегодня конвоем с юга, но тот не приехал – прислал телеграмму, что заболел.
Я вспомнил, что на вчерашний вечер таких телеграмм точно не было, если только она не сегодняшняя. Спросил тогда у Джо – не поинтересовался ли он, как мужика звали. Джо ответил, что тот платил через банк орденский, потом принес оттуда чек о переводе. Имя было Лукас.
Попался, думаю. Здесь ты, сволочь. Спросил тогда у Джо – продал ли тот «тойоту» со связью? Джо посмотрел на меня внимательно и ответил, что радиостанция у него в машине была, но ему ее в джип переставили. Но не слишком продвинутая – вполне стандартная, какими тут все пользуются. Еще я заметил, как Мария Пилар на меня глянула.
Сэм к тому времени с сыном на стрельбище пошли, сидели мы вчетвером. Джо помолчал, заказал еще четыре виски пробегавшему мимо официанту, затем спросил меня, в упор глядя, чем же этот Лукас меня заинтересовал так?
Говорить правду? Подумал, подумал – да и решил сказать. В конце концов, из нас и так конспираторы в этой истории никудышные были: тот же Джо прекрасно знает и про бой на Дороге, и про то, что пришел я с конвоем, и про то, что отношения у меня с русскими военными тоже хоть куда. Включать дурака – уважение потерять.
И я рассказал, что есть у нас очень даже твердая уверенность, что этот самый Лукас и есть организатор засады. Что если бы мы случайно в Порто-Франко не разговорились с парой охотников – я упрошенную версию изложил, – то засада могла бы и удаться, и потери бы у нас были не один человек, которого даже за сорок таких уродов менять жалко, а скорей всего – мы все. Ну и если бы у них фланговые дозоры не курили на боевом посту. Рассказал про управляемое минное поле в овраге, фугас на дороге направленный. Сказал, что теперь нам стало известно, что организатор – человек на «Лэндкрузере-75» – мол, это он у охотников маршрут отхода выспрашивал, что должен этот человек ждать результата нападения в Аламо, а если что-то не так пойдет – рвануть отсюда в сторону Нью-Рино. Но мы его здесь не нашли, а теперь вот как он проявился.
