Василий Орехов - Зона поражения
– Можно подавать, – разрешил хозяин, с интересом втягивая ноздрями аппетитный дух, исходящий от плиты.
Съеденная на Янтарном озере тушенка только раздразнила аппетит, а после тяжелого марш-броска по пояс в холодной грязи ее все равно что и не было в желудках. Так что гостеприимство Доктора оказалось очень кстати. И только когда мы честно поделили сооруженный мной стейк, я осмелился задать вопрос, который плясал у меня на языке уже несколько минут:
– Ну, как он там?
Доктора всегда страшно раздражает, когда к нему пристают с дурацкими вопросами. Прямо как меня. Но сейчас он был в благодушном настроении.
– Все в порядке, – отмахнулся Доктор. – Почистил, зашил, будет жить. Только плохо и недолго, как и все остальные люди. – Он сурово сдвинул брови и сосредоточился на еде, так что я так и не сумел сообразить, следует ли как-нибудь отреагировать на его остроту, либо это никакая не острота и реагировать совсем не надо.
Некоторое время мы сосредоточенно жевали.
– Я наконец понял, почему вас называют сталкерами, – поведал Доктор после паузы.
– Почему же? – поинтересовался я.
– Потому что вы все время сталкиваетесь с неприятностями. А знаете, откуда вообще пошло слово «сталкер»?
– Нет.
– Был когда-то такой старый фильм режиссера Тарковского. По книге писателя Стругацкого.
– Поляки, что ли?
– Кажется, да. И вот там у них случилась аналогичная проблема. Взорвался реактор и образовалась Зона вроде нашей. И ребят, которые шастали по Зоне взад-вперед, называли сталкерами.
– А что это означает по-польски?
– Охотники, наверное. По-английски вроде так. В общем, кино имело такой бешеный успех, что ликвидаторов первого чернобыльского взрыва тоже стали называть сталкерами. А потом и тех, кто пришел им на смену.
– Занятно.
Нет, кино я особо не любил. Так, смотрел изредка по телевизору у Динки, когда больше нечем было заняться. Книги я читал охотнее – хотя с каждым годом все реже и реже. Писатель Стругацкий – явно из прошлого века, если не раньше, – как-то прошел мимо меня, хотя и вызвал странные смутные ассоциации – Солярис, неделя начинается в понедельник, круто быть богом… то ли трудно плыть боком, не припомню…
– Почему это мы всухомятку? – вдруг недовольно произнес Доктор.
Я тут же вскочил, чтобы вытащить из оставленного на крыльце рюкзака фляжку, но Доктор молча ткнул пальцем в направлении кухонного шкафчика. Сидевший рядом со шкафчиком Миша открыл его и извлек на свет непочатую литровую емкость с медицинским спиртом. После того как мы разбавили спирт, разлили его по стаканам и выпили за знакомство, обед пошел веселее. Сейчас Доктор менее всего напоминал призрака Зоны: пышущий здоровьем человек, воплощенное дружелюбие, он явно принадлежал к нашему миру – миру людей, рационального мышления и автоматического оружия. Какого черта, подумал я в конце обеда, глядя, как он без всякого труда и с явным интересом общается с охотниками по-английски. Вот он, сидит рядом, шумно прихлебывая чай с лимоном из жестяной кружки, балагурит, доброжелательно поглядывая на моих туристов. Бескорыстно прооперировал Хе-Хе. Свой в доску мужик, с виду – отличный товарищ, умница. У нас на передовой, когда я еще служил на передовой, были такие полевые хирурги – неунывающие, невероятно работоспособные, двужильные дядьки, способные и накатить разом двести грамм без закуски, и без передыху переть тебя, раненого, на горбу четыре километра до мобильного госпиталя.
И все-таки он не наш. Не человек. С тем же энтузиазмом и интересом, что и людей, он лечит омерзительных тварей Зоны. Я не удивлюсь, если узнаю, что до Хе-Хе на его операционном столе лежал какой-нибудь кровосос или слепая собака, которой я раздробил лапу из автомата в Собачьей деревне. Доктор совершенно не делает различия между своими и чужими, все живое для него – твари, причем не в качестве ругательства, а в библейском смысле – от слова «творение божье». И твари не трогают его, словно понимают, что без него им придется гораздо хуже; однако если люди еще способны дойти до этого логическим путем, то каким образом это постигают безмозглые мутанты, если только Доктор не является одним из них, совершенно непонятно. Впрочем, о чем еще говорить, если он преспокойно живет в одном из самых опасных мест Зоны – на Болоте, куда не всегда отваживаются соваться самые отмороженные сталкеры. Ну и самое главное: за те двадцать лет, что он живет тут, он не состарился ни на год. По прикидкам Бубны, которому довелось лечиться у Болотного Доктора еще во времена легендарных первых сталкеров, ему сейчас должно быть под семьдесят. Ни черта; по-прежнему сорокалетний с хвостиком здоровяк. Нет, увы, он не человек, хотя так приятно было бы думать, что хоть кто-то из наших способен неплохо устроиться в таких нечеловеческих условиях. Иногда, когда он на мгновение задумывается о чем-то или резко поднимает голову, меня вдруг насквозь пронзает первобытной жутью – тем самым чувством, которое возникает, если совсем рядом находится крупный мутант, кровосос или химера.
– Ваш пациент скоро встанет на ноги? – поинтересовался я, когда с обедом было покончено, Миша Пустельга был безжалостно откомандирован мной мыть посуду, а мы с Доктором и остальными охотниками вышли на крыльцо перекурить.
– Вы его не дождетесь, – отрезал Доктор. – Если ты об этом. На следующей неделе я доставлю его в целости и сохранности в бар «Сталкер». До тех пор – полный покой, бесчеловечные процедуры и интенсивная терапия.
– Конечно, Доктор. – Я покорно кивнул. – Плохо только, что он был у нас помощником ведущего. Наши американские гости, как вы сами понимаете, совершенно не умеют ходить по Зоне.
– Ничего не могу поделать, – пожал плечами Доктор. – Оставить вас у себя я не могу, у меня тут не гостиный двор, и в проводники я наниматься не стану. Из Болота я вас, пожалуй, выведу, но дальше – сами. Времени у меня, извините, в обрез. Впрочем, в баре «Сталкер» вы сможете нанять кого угодно, хоть помощника ведущего, хоть премьер-министра Великобритании. Лишь бы было чем заплатить.
– Найдется, – заверил я. – Вам ничего не нужно из-за Периметра, Доктор?
– Вроде бы у меня все есть, – задумался Доктор. – Ладно, если что-нибудь понадобится, передам с ним, – он кивнул в сторону операционной. – И Клещу скажи, что те грибы, которые он прислал мне позавчера, – дерьмо. Пусть соблаговолит передать мне правильных грибов, а если нет – прокляну.
– Непременно передам.
После обеда Доктор милостиво дал нам полчаса передохнуть во дворе, проведал Хе-Хе, после чего вышел на крыльцо уже в куртке с капюшоном и все тех же практичных кожаных штанах.
– Пора выдвигаться, молодые люди, – сообщил он нам. Разморенные сытным обедом охотники поднялись на ноги с тихим ворчанием. – Я нужен своим пациентам. – Не дожидаясь нашей реакции, Доктор неторопливо побрел через двор.
Мы поспешно надели чуть просохшие куртки, взвалили на спины рюкзаки, с опаской разобрали свое оружие – сторожевой псевдогигант даже не шелохнулся, безразлично глядя на нас мутными глазами, – и бросились догонять Доктора.
Он повел нас другим маршрутом – по сухому берегу, в топких местах – с кочки на кочку, ухитрившись ни разу не замочить ног.
– А вот Хемуль вел нас сюда по горло в воде, – прорвало наконец Стеценко.
– Молодец, – откликнулся Доктор. – Хороший у вас проводник. Если бы он сунулся на берег, вас всех стопроцентно убило бы еще на дальних подступах к моему дому. Впрочем, если вы так настаиваете, я могу провести вас и через Болото, но только в Зоне никак нельзя возвращаться тем же путем, каким пришел.
Казалось, что Доктор идет прямо по аномалиям и они расступаются перед ним. Он двигался не спеша, прогулочным шагом, почти не уклоняясь от направления. Однако опытным глазом было заметно, что Доктор все-таки чуть петляет, обходя стороной опасные места. Большинство ловушек я отмечал про себя раньше, чем наш проводник начинал огибать их стороной, но некоторые моменты вызвали недоумение даже у меня. Например, Доктор обошел по внушительной дуге совершенно чистый, на мой взгляд, пятачок опушки. Я не сомневался, что там действительно что-то есть, – вряд ли он просто пытался произвести на меня впечатление, – но я, если бы шел в одиночку, непременно вляпался бы здесь или потерял отмычку. Доктор же чуял даже такие вещи.
– Доктор! – вдруг сказал Стеценко. – А как у вас получается так свободно ходить по Болоту и не попадать на зуб всяким тварям?
– А вы хоть раз пробовали гулять по Зоне без оружия? – серьезно спросил Доктор.
Поскольку Стеценко не ответил, дальше мы шли в полном молчании.
Доктор довел нас до мест, где почва перестала влажно чавкать под ногами, и остановился.
– Держитесь опушки, – порекомендовал он на прощание. – В лесу появились огромные птичьи карусели. Если не затянет в воздуховорот, то собьет с ног воздушной волной.
