Игорь Градов - «Хороший немец – мертвый немец». Чужая война
Однако, подчеркнул Грау, желательно обойтись без шума — сделать все быстро и по-тихому, чтобы не беспокоить лишний раз противника. С той стороны тоже имеются люди, контролирующие проникновение разведгрупп и ведущих борьбу с ними. Незачем их тревожить, пусть занимаются другими делами…
Лейтенант просил своих ребят (и Макса тоже) работать по возможности без стрельбы и суеты. Пришли, взяли «языка» и незаметно скрылись. Чисто и красиво. Открывать огонь — только в самом крайнем случае, если другого выхода уже не останется, а так — действовать холодным оружием, благо все прошли подготовку и хорошо им владели. Могли снять часового буквально за пару минут… От Макса, разумеется, подобных навыков не требовали, ему отводилась роль прикрытия, переводчика и, если потребуется, приманки.
Хотя, конечно, лучше бы лейтенантом Штауфом зря не рисковать — он отличный офицер и принесет немало пользы вермахту и Рейху. Майор Хопман при расставании так и сказал Грау: «Лейтенант, верните мне Петера Штауфа живым и невредимым, он мне очень нужен. И вообще — почти как сын…» Командир разведгруппы, разумеется, пообещал присмотреть и помочь. А в случае необходимости — даже прикрыть.
Макс морщился во время инструктажа, но признавал правоту опытного разведчика — действительно, лучше все сделать тихо, без шума и пыли, чтобы не нарываться. А то их обнаружат и начнут преследование. И не дай бог, еще схватят — оказаться в советском плену он точно не планировал. Ну, а как получится на самом деле…
Никто не знал, не знал и Макс. Но он твердо пообещал себе, что постарается сорвать операцию лейтенанта Грау и его людей. Сделать все возможное, чтобы ее результаты оказались нулевыми или весьма незначительными. Конечно, если это будет в его силах. Он же не Бэтмен и не Супермен, в самом деле…
Глава 17
Разведгруппа шла всю ночь, стараясь держаться леса и не выходить на открытое пространство. К утру удалились километров на двадцать от передовой и решили сделать привал — все устали, и особенно Макс, для которого такие марш-броски были очень тяжелы. Он за последние месяцы больше привык бегать по извилистым и узким траншеям, чем по пересеченной местности, к тому же местами сильно заболоченной. Недавно прошедшие дожди способствовали разливу многочисленных ручьев и речушек, и те превратили лесные низины в почти непреодолимые преграды. Иногда приходилось брести чуть ли не по пояс в воде, что отнюдь не способствовало скорости и легкости передвижения…
Наконец командир группы махнул рукой — привал, все тут же с радостью повалились на относительно сухой мох под соснами. Макс снял сапоги, вылил воду, тщательно отжал, а затем перемотал портянки. Он еще с институтских сборов усвоил, насколько важно следить за ногами. Чуть собьешь их — и все, ходить нельзя. Слава богу, сапоги не жали, пришлись как раз впору, а то не смог бы и километра пробежать…
Все члены группы, пользуясь свободной минутой, закурили, прикрывая огонек сигарет ладонями — чтобы противник не засек. Макс последовать их примеру не мог — его сигареты остались в блиндаже. Не брать же с собой в советский тыл немецкую пачку! Наличие вражеского курева у лейтенанта Красной Армии показалось бы любому встречному патрулю весьма странным и подозрительным — если бы дело, конечно, дошло до контакта и обыска (чего очень не хотелось бы).
Отто Шмидт, видя его мучения, предложил свою пачку, и Макс с благодарностью взял штучку. Сигареты оказались очень крепкими, он даже закашлялся с непривычки. Фельдфебель снисходительно усмехнулся — это вам не легкое офицерское курево, довольно дорогое, а потому простому солдату практически недоступное, а настоящий табак! Дерет так, что слезы выступают на глазах. Не хуже знаменитой русской махорки.
Лейтенант Грау между тем достал карту и при слабом свете едва начинающегося дня начал смотреть, где же они находятся. Выходило, что уже достаточно глубоко в тылу, можно приступать к выполнению основной части операции — найти подходящее место и устроить засаду.
Пока им везло — линию фронта перешли незаметно, с русскими патрулями не встретились, значит, можно рассчитывать на то, что имелся небольшой запас времени, чтобы все как следует подготовить. Организовать засаду и напасть на подходящую легковушку… Если повезет, то разведгруппа сегодня же ночью отправится с добычей в обратный путь, пока русские не очухались и не стали их преследовать. А если не повезет… Тогда придется действовать по обстоятельствам.
Макс хмурился, но ничего поделать с этой ситуацией пока не мог, а потому просто ждал. Через десять минут, когда все немного отдохнули, лейтенант Грау приказал — вперед. И они снова побежали. «Хорошо немцам, — думал Макс, бухая по раскисшей земле сапогами, — они в легких, прочных ботинках, а у меня сапоги совсем промокли, и вообще — не приспособлены они для кросса. Для армейской службы — да, вещь просто незаменимая, но бегать в них… Тем более, когда вода уже хлюпает».
Но что поделать — не топать же босиком! И Макс быстро шевелил конечностями, стараясь держаться в середине группы, не отставать. Через полчаса они наконец добрались до места — лейтенант Грау решил устроить засаду на железнодорожном переезде вблизи небольшой деревни Брошки.
Их, между прочим, деревни, где они с Маринкой живут. Точнее, будут жить — через семьдесят с лишним лет, в двадцать первом веке. А пока Брошки представляли собой печальное зрелище — сильно разрушены. Многие дома сгорели, почти все жители попрятались по лесам, спасаясь от обстрелов. Или ушли в Красную Армию, как Маринкин дед Иван Белоусов. «Кстати, — думал Макс, — как он там? Воюет, наверное, и думать уже забыл о странном немецком офицере, который его отпустил…»
Эти мысли прервал приказ командира группы: «Ложись!» Все дружно упали на землю, и вовремя — впереди на шоссе показались какие-то грузовики. «Полуторки, — определил Макс, — наверное, везут на передовую пополнение, оружие и боеприпасы». Лейтенант Грау приказал затаиться — надо было пропустить колонну. Довольно большую — десять машин, да еще два тягача с тяжелыми орудиями на прицепах и несколько подвод с красноармейцами. Видно, какой-то стрелковый батальон готовился к очередному прорыву и подтягивал силы. Наконец грузовики скрылись за поворотом, и группа продолжила движение.
Железнодорожный переезд, как ни странно, никем не охранялся. Впрочем, если подумать, в этом не было необходимости — им никто не пользовался. Ветка являлась небольшим участком между двумя станциями, еще занятыми немцами, и ни туда, ни сюда движения не было. Зато переезд оказался отличным местом для засады — перед ним все машины притормаживали, а у дороги росли густые кусты, в которых можно было легко укрыться.
Что Франц Грау и приказал — затаиться и ждать. Макс в советской форме, по его задумке, должен был изображать лейтенанта Красной Армии и служить, так сказать, приманкой. Или мишенью, если смотреть с другой стороны…
Сценарий нападения в общих чертах выглядел так: когда на дороге появится подходящая легковушка (желательно — штабная и с минимальной охраной), Макс поднимет руку и начнет голосовать, прося подвезти до Брошек — мол, подвернул ногу, сам идти не могу, а в деревню очень надо. В это время лейтенант Грау со своими головорезами нападет с тыла, убьет водителя, бойцов сопровождения (если имеются) и захватит важного пассажира. После чего они откатят легковушку в ближайший лес и тщательно замаскируют, чтобы сразу не нашли, а потом с пленником (или пленниками) незаметно исчезнут. Все легко и просто.
* * *Но, как говорится, гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Так вышло и на этот раз. И не без весомой помощи Макса…
Сначала все шло строго по плану, правда, нужная машина долго не появлялась — проезжали в основном грузовики да подводы со снарядами, которые интереса для группы не представляли. Потом показались две неплохие цели, черные командирские «эмки», но они двигались под надежной охраной — несколько мотоциклистов и еще грузовик с бойцами. Ввязываться в драку против такого количества красноармейцев было очень опасно — можно привлечь внимание соседей, чего делать крайне не хотелось. Вот так лежали и ждали…
Макс прижимался телом к мокрой земле и тихо матерился — хорошо Грау и его людям, у них специальные плотные куртки и ватные штаны, да еще маскхалаты сверху, тоже неплохо защищают от сырости, а он весь промок и уже дрожал. Хоть и лето, а довольно прохладно… Ни покурить, ни размяться, разумеется, было нельзя — лежи почти неподвижно да смотри на дорогу. Еще немного — и он окончательно продрогнет.
Наконец из-за поворота показалась подходящая легковушка — серый, заляпанный грязью «опель», причем без охраны. Франц Грау протяжно свистнул — подал условный сигнал. Макс вылез из кустов, быстро отряхнулся и, как условились, присел на каменный столбик у переезда (остатки бывшего шлагбаума). При приближении легковушки привстал и поднял руку. «Опель» остановился в нескольких метрах от него, и из окна высунулся молодой шофер (судя по двум треугольникам в петлицах — сержант):
