Роман Злотников - Атака на будущее
– Я вообще не понимаю, почему адмирал эн Гриияз так послушно согласился на… на… такое беспардонное требование этого… так называемого князя.
Воррент-старшина украдкой вздохнул. Ох уж эта молодежь… И чему их только там учат, в этих военных училищах? Все как один задиристые, безапелляционные и… совершенно бестолковые.
А с другой стороны, все совершенно ясно. Образование, любое, а уж тем более военное – вещь идеологическая. Всегда. В любом государстве. Вот и приходят на службу такие молодые, бестолковые петушки, совершенно уверенные в том, что служат в самом могучем флоте самой великой державы, стоящей на страже добра и справедливости, на которую с восторгом и благоговением взирают все добрые люди во всем мире. А ненавидят ее исключительно подонки и отморозки, и только из-за того, что она, мол, не дает этим подонкам и отморозкам вершить их грязные и темные дела. И лишь спустя много лет до них доходит, что и с державой, и с флотом, да и с подонками не все так просто и однозначно. И тогда из них получаются вполне приличные офицеры и адмиралы, вроде ихнего капитана или эн Гриияза.
Впрочем, доходит не до всех. И тогда на свет появляются уроды типа адмирала эн Грагра. И толпа хороших парней просто тупо сгорает в распределенных сетевых залпах планетарных оборонительных сателлитов. Хотя… Воррент-старшина Баглай, учивший уму-разуму молодого воррент-стажера Данлика, говаривал о временах, когда о Государе никто и слыхом не слыхивал. Судя по его рассказам, тогда таких идиотов, как эн Грагр, было куда как больше. И парни горели не в пример чаще… Слава богу, их эн Гриияз не из таких.
– Если бы не этот сволочной князь, мы бы уже давно вбомбили эту уродскую Шани Эмур в каменный век, – вновь подал голос энсин.
Воррент-старшина опять вздохнул. Похоже, его тактика не отвечать на вопросы и вообще не поддерживать разговор принесла обратные плоды. Вместо того чтобы успокоиться, его молодой соратник, наоборот, еще больше раскочегаривался. Ну что ж, в конце концов, в жизни каждого толкового офицера когда-нибудь встречается воррент-старшина, который и объясняет молодому и рьяному выпускнику военного училища, как на самом деле все устроено в жизни… Ну не самим же господам офицерам этим заниматься, в самом-то деле?
Старшина легонько откашлялся, словно давая сигнал энсину, что он сейчас вступит в разговор.
– Я думаю, господин энсин, господину адмиралу лучше знать, что и как делать.
Молодой офицер обрадованно развернулся к наконец-то образовавшемуся собеседнику.
– Да что тут можно знать? Мы прибыли сюда наказать уродов с Шани Эмур, которые устроили на этой планете настоящее пиратское гнездо и плюют на все законы и порядки. У нас тут эскадра с массой покоя почти в десять миллионов тонн. Да в пять раз меньшей эскадры хватило бы для того, чтобы закатать эту сраную Шани Эмур в такыр!
– Должен вам заметить, – стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее, продолжил воррент-старшина, – что Светлый Князь никогда бы не…
– Да почему мы должны слушаться какого-то там князя? Подумаешь, какие-то экстрасенсы! Да обычная стрелковая игла, лазерный заряд или диффузионный залп так же просто отправят их в ничто, как и любого другого!
Воррент-старшина покачал головой. Да, тяжелый случай…
– Вы правы, господин энсин. Только это верно в одном случае. Если эта самая игла, заряд или залп попадут по назначению.
Энсин удивленно воззрился на него:
– То есть? Что вы хотите сказать, старшина?
Воррент-старшина пожал плечами, словно подчеркивая, что все уже сказал, но затем смилостивился над юным офицером и пояснил:
– Мой свояк служит на тяжелом крейсере «Алконт»… Ну, на том, что был флагманом во время таллесийского дела. И видел, что осталось от террористов, захвативших «Сады наслаждений» после того, как там поработали Воины и Витязи. Их было, как вы помните, всего сорок. Из них всего лишь двое Витязей. А в отряде «Армии освобождения Северного Талласа», захватившем «Сады», – почти четыре с половиной тысячи… э-э-э, борцов за свободу. Вооруженных не только игольниками и ручными лазерами, но и станковыми плазмометами, и энергощитами, и бризантными многостволками…
– И что? – настороженно переспросил энсин.
– Из четырех с половиной тысяч террористов в живых осталось всего триста шестьдесят. Да и те в большинстве из групп прикрытия мегазарядов, которыми они угрожали уничтожить «Сады» в случае штурма. Они не стали трупами, потому что там работали Витязи.
– Витязи?..
Энсин не слишком хорошо разбирался в классификации подданных Государя, но в его представлении Витязи были круче Воинов.
– Ну да, свояк говорит, что их офицеры рассказывали, будто Воин в любой ситуации умеет убивать только тех, кого допустимо убить.
– Допустимо?
– Ну да. Во время операции, продолжавшейся, кстати, чуть меньше минуты, в «Садах» не пострадал ни один заложник. И ни один из террористов, успевших бросить оружие и прокричать, что сдается. Правда… таких было не очень много. Наоборот, при малейшей опасности они сразу же пытались стрелять в заложников. Что вы хотите – фанатики… А Витязь – это тот, кто убивает только тех, кого… невозможно не убить. Так что при захвате мегазарядов Витязи убили всего четверых. Остальные сдались…
Энсин задумался.
– А сколько погибло этих… Воинов и Витязей?
Воррент-старшина недоуменно уставился на эсина:
– Погибло? Побойтесь бога, господин энсин. Никого даже не оцарапало.
Энсин удивленно покачал головой:
– Я что-то не припоминаю ничего подобного. А уж я, можете поверить, тогда не пропустил ни одного сообщения в прессе.
Воррент-старшина пожал плечами:
– Да, знаю. У меня старшенький тоже удивлялся, когда я ему рассказывал… Думаю, Государь просто запретил упоминать об этом факте в СМИ. Но мы-то здесь, на флоте, знаем, как оно было на самом деле.
– Но почему?.. – тихо пробормотал энсин.
– Что почему?
– Запретил… Ведь этот факт мог… ну, существенно улучшить его имидж в глазах широкой общественности.
Воррент-старшина усмехнулся:
– Мне кажется, Государю глубоко плевать на свой имидж в глазах нашей так называемой широкой общественности. А вот те, чье мнение для Государя важно, и так все знают…
Энсин несколько минут размышлял, затем упрямо вскинул голову:
– Все равно всем известно, что у Государя нет никакого флота. А для сорокамегатонного залпа тяжелого крейсера не так уж важно, насколько точно ты попал в цель.
Воррент-старшина вздохнул. Нет, ну чему только учат в этих военных училищах…
– Все точно, господин энсин, надо только, чтобы команде этого самого крейсера никто не помешал сделать этот самый залп. А как вы помните, численность команды тяжелого крейсера составляет как раз чуть более четырех тысяч человек. Причем десантного наряда там всего около пятисот человек, остальные – механики, повара, комендоры и так далее. – Он пожал плечами. – Плевая работенка для четырех десятков Воинов. Даже без Витязей. А Светлый Князь может провести сквозь пространство даже не десятки – миллионы. И никакие силовые поля этого предотвратить не смогут…
2
Сменившись с дежурства, энсин Ирайр принял душ и, переодевшись в повседневный комплект, присел, размышляя, чем бы занять время. Спать не хотелось. Из головы не шел разговор с воррент-старшиной. Не то чтобы он ему полностью поверил…
Дед рассказывал, что сержанты и старшины флота и десантных сил были, так сказать, носителями особого флотского фольклора. Среди них ходило много разных мифов и легенд – о гремлинах, прячущихся в бесконечных корабельных коридорах, об однокрылом вороне, не способном летать, чье карканье перед сбросом десанта считалось очень плохим знаком, а также о таинственном Мерцающем сгустке и загадочной Третьей тени…
Так что рассказ воррент-старшины мог быть из числа подобных баек. Тем более что дед всегда говорил, мол, Государь и его присные – это паразиты на теле свободного мира.
Не обладая легитимностью, не привнося ничего значимого в экономику и общественное богатство демократических стран, Государь узурпировал право властвовать и править. И рано или поздно, утверждал дед, свободные люди объединятся и вернут себе право самим избирать верховных правителей и распоряжаться своей судьбой.
Возможно, Государь, понимая это, и сохранил некое ублюдочное подобие демократических свобод, оставив большинству ранее свободных государств Галактики возможность избирать свой парламент и формировать правительства на демократической основе. Но их свобода всегда была ограничена волей Государя. Ибо никто, ни один президент, ни один парламент ни одной страны не могли себе позволить поступить вопреки воле Государя в том случае, когда он являл ее им. И хотя это случалось не слишком часто, настолько, что для большинства обывателей Государь был фигурой чисто мифической, но, как заявлял дед, здесь важен сам принцип. И потому это означало, что все мы живем во времена самой ужасной тирании…