Валентин Егоров - Танкист

Видя его колебания и неуверенность в себе, уже другие немцы ему предложили свободу в обмен за один сеанс связи. Он должен был, если этого хотел, идти к фронту, но один раз выйти с немцами на связь и послать сообщение примерно такого содержания в одно слово, как "встретил". Этих немцев красноармейцы окруженцы совершенно не интересовали, они разыскивали какой-то неуловимый советский танк. Они так и сказали Ренату, по рации он может связаться с ними только в том случае, если на своем пути встретиться с этим блуждающим по их тылам танком. Во всем остальном, Ренат был свободен, сам мог решать, в какую сторону идти и какими делами заниматься. Такое предложение немцев создавало видимость свободы и самостоятельности в принятии решений, а главное оно позволяло Ренату отодвинуть на более поздний срок время принятия принципиального решения.

Вот с того времени Ренат Зиггатулин уже неделю бродит по лесам Белоруссии, якобы, в поисках какого-то неуловимого танка. Одновременно он тешил себя надеждой, что в этих поисках найдет себе товарища, чтобы вместе с ним переходить линию фронта. Но опять-таки столкнулся с группой окруженцев, которая была небольшой и разношерстной по национальности. Эта группа красноармейцев практически не имела оружия, была донельзя изголодана. А затем, уже будучи в составе этой группы, он вдруг услышал в лесу вкуснейший запах чего-то съедобного, от которого едва не потерял сознание. Какие-то пленные танкисты его накормили травяным супом, которого он никогда ранее не ел. Он встретился с какими-то красноармейцами, а затем взял в плен экипаж неуловимого танка.

Прошка задумчиво почесал свой крестьянский затылок, с интересом поглядывая на этого сухощавого татарина. Реальные и выдуманные военные события настолько переплелись в клубок его жизни, что сейчас не было возможности разобраться в том, почему, скажем, эти немцы для связи с собой этому татарину выдали советскую рацию "Север"?! Поразмыслив немного, Прошка решил эту ходячую викторину оставить на потом, со временем Ренат сам расскажет, в чем у него правда, а где он по-настоящему врет!

Утром следующего дня перед отправлением в путь красноармейцев немного приодели, выдали на руки новое оружие. Русские красноармейцы получили по винтовке СВТ38, один узбек взял себе ручной пулемет Дегтярева, а двое других его соотечественников - по шмайсеру. Ренат Зиггатулин сам себе выбрал снайперскую винтовку СВТ40, а туркмену Айболеку Амангельды почему-то полюбился немецкий ручной пулемет МГ34.

Как только они покинули Логойский район Минской области, то танк сразу же оказался под неусыпным вниманием немецкой авиации. Утром, где-то в районе десяти часов утра, когда КВ вброд переправлялся через небольшую белорусскую речушку, их обнаружил "Фокке-Вульф 189". В тот момент танку было негде укрыться, он шел по воде вброд, на малой скорости форсировал очередную белорусскую речушку. На воде эта громада танка прекрасно высматривалась, была хорошо заметна с высоты полета немецкого разведчика.

С этой минуты немцы не выпускали танк из своего поля зрения. "Рама" постоянно висела над лесом или перелеском, куда бы КВ ни нырял, стараясь убежать, скрыться от воздушного наблюдения. Прошка дал себе слово, что этот перегон станет последним дневным перегоном в их жизни. Хватит шутить и заигрывать с немцами, они оказались дошлыми людьми, с которыми можно и до очень плохих вещей дошутиться! Днем немцы хорошо и далеко видят, в это время суток они всегда могут принести много неприятностей!

Андрей Васькин, один из русских красноармейцев, оказался отличным слухачом, это он первым услышал завывающий звук работы авиационного двигателя в небе. И только после него ИскИн танка предупредил о приближении двух немецких штурмовиков лапотников "Юнкерс 87". В этот момент КВ двигался лесной дорогой, сверху его практически не было видно, он плохо просматривался. Но через пару километров дорога покидала этот лесной массив, пересекала большое колхозное поле, засеянное рожью. Как ни крути, но им волей-неволей танку придется какой-то участок своего пути идти на виду у этих вражеских штурмовиков. Прошке с первого же взгляда совершенно не понравились эти два как бы игрушечных монопланчика с неубирающимися шасси, которых красноармейцы уже успели прозвать "лапотниками"!

Прошка, высунув голову из своего командирского люка, приказал десантникам готовиться к бою с воздушным противником. Болек, это они так для краткости стали называть туркмена Айболека Амангельды, встал к МГ34, который Прошка только вчера закрепил на турели, приваренной к задней стороне танковой башни. Андрей Васькин и Николай Булыгин приготовили свои винтовки для стрельбы по воздушной цели. Только узбеки, по-прежнему, оставались безразличными ко всему происходящему вокруг них. Они, как сидели на корме танка на корточках, так и продолжали там сидеть. Прошка так понял это поведение своих узбеков. По их мнению, было бы смешным и глупым, вести огонь по "Юнкерсам 87" вести из немецких шмайсеров. Прицельный огонь из этих пистолетов-автоматов был действителен только на триста метров. Поэтому узбеки покорились фортуне, которая без их участия решит, погибнут ли они или нет в этом бою

Как только КВ оказался на открытом пространстве, то на него в пике свалился один из немецких штурмовиков. Немецкий летчик, ведущий пары этих штурмовиков, совершил великолепную атаку. Он поставил свой штурмовик на крыло, и под таким неудобным для обстрела с земли углом его штурмовик валился едва ли не до самой земли. В километре от земной поверхности немец сбросил две пятидесяти килограммовые бомбы, который разорвались в десяти метрах от дороги, Наши танки БТ5, БТ7 или Т-34, наверняка, от таких бы близких взрывов были бы серьезно повреждены и остановились, но только не танк КВ. Он продолжил идти по дороге, пересекающей ржаное поле, как ни в чем не бывало. Только от взрыва этих двух бомб с его брони на землю горохом скатились трое узбеков, которые тут же нырнули в густую рожь.

Взрывом этих авиабомб был сильно оглушен Болек, который продолжал молчать, он даже не застонал, так как говорить он ни с кем из окружающих красноармейцев не мог. Кроме своего туркменского языка, он не знал ни одного другого языка.

Но, когда немецкий штурмовик, выходя из пике, прошелся в нескольких метрах над землей и начал задирать свой нос, чтобы снова уйти в облака, то Болек, сузив туркменские глаза, начал из немецкого МГ34 поливать очередями немецкий штурмовик. Прошка собственными глазами увидел, как пули разбили остекление фонаря кабины пилота, его голову превратили в кровавый кочан капусты. Еще минуту штурмовик летел параллельно земле, но когда мертвое тело пилота грудью упало на штурвал штурмовика, то "Юнкерс 87" клюнул носом, своими выпущенными шасси коснулся поверхности ржаного поля, скакнул, словно козел в огороде, перевернулся. И таким образом этот немецкий штурмовик кувыркался по ржаному полю, пока не взорвался на остававшихся в его бомболюках авиабомбах.