Дмитрий Силлов - Никто не уйдет

– Я поведу, – сказал Квотерблад.

Эдвард с сомнением глянул на полковника, скользнул взглядом по его вискам с проседью.

– Одно дело – командир танка, и совсем другое – простой водитель. К тому же мы задумали довольно опасное дело, и…

– Хочешь сказать, не полковничье? – хмыкнул Квотерблад. – Так вот, сынок, полковник я так… По собственному желанию, можно сказать. А в международную полицию пошел после того, как вывел свою машину с «танкового поля» после той безумной атаки. Брехня это, что все там полегли, просто шумиха в прессе никому не нужна была, и мне лично с самого верха пришел приказ заткнуться. Я один вернулся, понимаешь? Командир, наводчик и заряжающий умерли прямо в танке, оттуда потом достали их трупы. И никто так и не разобрался, отчего они умерли. А я выжил, и после этого бросил армию и пошел в полицию ООН, защищать людей от этого проклятого места.

– Вывел танк из Зоны, без защиты артефактами, – пробормотал Снайпер. – Вы точно годитесь для этого дела, полковник, уж позвольте вас так называть. Короче, за дело.

Шухарт поднял голову. Тихо… Похоже, все турбоплатформы пришельцев уничтожены, лишь по земле медленно ползет гигантская тень их корабля. Так, теперь нужно отвести своих в безопасное место. Черт его знает, где сейчас безопасно, но на земле валяться, ожидая начала апокалипсиса, точно не дело.

Он осторожно приподнялся, стараясь не задеть хрупкие тела, которым, наверно, и без этого пришлось нелегко – научный костюм, конечно, не военный, но тоже весит немало.

Все трое не шевелились. Рэд потянулся было пощупать пульс на шее Мартышки, но его рука замерла на полпути. Ткань перчатки, чувствительная к малейшим изменениям окружающей среды, вполне позволяла нащупать слабые толчки крови по сонной артерии… Но Шухарту вдруг стало страшно. Очень страшно, что он ничего не почувствует. Кто знает, может, и крови-то нет уже в этих телах, может, всё теперь в них по-другому, не так, как у людей… Двойственное чувство, разрывающее душу. С одной стороны, разум понимает, что не люди это уже… И в то же время невыносимо жутко почему-то убедиться в этом, обнаружив отсутствие пульса и тепла под шерсткой дочери. С шерсткой-то свыкся за эти годы, даже умиляться себя научил, вон у меня какая мохнатенькая растет, не такая, как все. А вот когда она меняться начала со временем, когда все незначительное, что было в ней человеческого, посыпалось с нее, как эта самая шерстка во время линьки, вот тогда и пришел страх, который сейчас дал о себе знать с новой силой.

Поэтому нет, лучше как Нунан учил. Не смотреть на них пристально, не искать глазами родные черты, а делать то, что необходимо. Они и так сделали очень много, остановили «акул» на мгновение, дали танкистам возможность поточнее прицелиться. Значит, все-таки люди они, не получилось у пришельцев сделать из них послушных марионеток. Так что сейчас нужно просто вывести их отсюда. А дальше видно будет.

– Вставайте, – тихо произнес Рэдрик. – Нужно уходить.

Никто не пошевелился. Три тела лежали на земле неподвижно, будто сломанные куклы.

Рэд закусил губу от отчаяния… и внезапно понял, что делать. Вернее, не он понял – тело отозвалось, будто лучше хозяина знало, как достучаться до тех, кто стал неотъемлемой частью Зоны.

Горло сталкера мгновенно свело спазмом, болезненным, сухим, словно железной рукой его сдавило, обернутой в наждачную бумагу. Язык безвольно провис книзу – для того, чтобы говорить на языке Зоны, он оказался не нужным. И сквозь деформированную мышцами дыхалку из легких Рэдрика вырвался жуткий, протяжный скрип.

«Вставайте! – неслись над землей слова, не принадлежащие этому миру. – Вставайте скорее, нужно идти!»

И они встали. Разом. Четкие движения механизмов. Чистый функционал. Ничего лишнего. Ничего человеческого… Впрочем, кто бы говорил. Вспомни, когда ты сам впервые осознал, что из тебя сделали машину? Там, возле карьера с Золотым Шаром? Или раньше, когда как заведенный мотался в Зону за артефактами и обратно, в Хармонт. Только за артефактами ли? Не за адреналином ли, без которого уже не жизнь, как машине без бензина? Не затем, чтоб к тайне прикоснуться, к неизведанному, еще и еще, не замечая, или стараясь не замечать, как собственная дочь перестает быть человеком?..

Рэд мотнул головой, отгоняя нахлынувшее. В горле дерануло, будто когтями кто прошелся изнутри, сведенные спазмом мышцы заныли, словно перетянутые струны.

«Идите за мной», – проскрипел на чужом языке Шухарт. Потом повернулся и пошел, точно зная, что его семья идет следом за ним. Он это просто чувствовал, и все тут. Так же, как чувствовал Зону. Впрочем, оно и неудивительно, когда твои близкие стали ее частью…

Впереди была невидимая граница Зоны, как раз там, где начинался асфальт институтского двора. Граница, через которую не мог перелететь «жгучий пух», гонимый ветром, но которую свободно преодолевали снаряды и лучи «смерть-ламп». А еще Рэд видел аномалии – раздавленные взрывными волнами, рассеченные лучами смерти, похожие на мертвых медуз, выброшенных штормом на берег. Смертельно опасные порождения Зоны… Мертвые… Оказывается, и их можно убить, так же, как и любое другое живое существо. Удивительно, но сейчас Шухарт чувствовал странную жалость к этим полупрозрачным останкам, смертельно опасным, но сейчас просто мертвым, таким же, как погибшие пришельцы и люди, рассыпавшиеся в пыль от столь ожидаемого контакта с представителями другой цивилизации. Как всегда, ученые ошиблись. Со времен покорения Америки любой контакт с другой культурой несет смерть одной из них. И, похоже, недалек тот час, когда американцы почувствуют на своей шкуре, что значит быть индейцем с луком и стрелами против колонизатора в кирасе, вооруженного огнестрельным оружием. Достаточно просто задрать голову кверху…

Между тем корабль пришельцев вылез из портала более чем на две трети. Еще немного, и эта махина полностью станет частью этого мира – и примется разрушать этот мир, как люди сжигают помойки, ставшие опасными из-за расплодившихся крыс.

И люди это прекрасно понимали…

Со стороны гор к кораблю неслись истребители. Пара «Рапторов» в сопровождении звена поддержки из четырех F-15. Дело серьезное, если ВВС решило задействовать боевые самолеты пятого поколения, каждый из которых стоит в буквальном смысле на вес золота.

Ракеты «воздух-воздух» отделились от истребителей еще на подлете. Шесть красивых, тонких нитей с едва заметными иглами на конце, которые, возможно, нарисовало воображение – вряд ли человеческий глаз способен рассмотреть столь детально снаряд, несущийся к цели с бешеной скоростью. Рэдрик даже остановился на мгновение, посмотреть, что будет. Если атака увенчается успехом, и корабль пришельцев рухнет на землю, то беги, не беги, все равно конец всем – и ему, и его близким, и тем, кто суетится на институтском дворе, и самому Институту. Гигантская махина похоронит под собой половину Хармонта, но победа однозначно стоит того. Хотя вряд ли есть хоть один шанс уничтожить это порождение иной цивилизации, многократно превосходящей нашу… Но даже если шансы равны нулю, все равно людям свойственно думать про это маловероятное «если». И в связи с ним посылать в атаку самолеты… либо стоять, задрав голову, и смотреть, что из этого получится.