Андрей Круз - Ведьмы, карта, карабин

— Заткнись!

— Сам заткнись!

— Да дайте вы ему таблетку! — не выдержал водитель, глянув на меня в зеркало заднего вида. — Были таблетки в карманах?

— Вот! — достал Петя пластиковый пузырек и сунул его молодому. — Без надписей.

— Что там?

— Валидол, — соврал я, нисколько не опасаясь разоблачения, — местный аналог.

— Не отравится он? — засомневался парень с дробовиком.

— Он с собой яд носит? Цельный пузырек? — хмыкнул Петя и, скрутив крышечку, вытряхнул себе на ладонь одну таблетку.

— Две, — попросил я.

— Держи! И давай быстрее в порядок приходи. — Мужик вложил мне в ладонь пару таблеток и ухмыльнулся. — Тебе понадобится.

Звякнув стальной цепочкой наручников, я закинул таблетки в рот, глотать не стал и убрал их под язык.

— Нормально? — спросил Петя.

Я кивнул. Но нормально не было. Сердце стучало все быстрее и быстрее, пальцы дрожали. Слух обострился, движения спутников начали казаться плавными и неторопливыми. Я размеренно задышал, успокаивая дыхание. Двойная доза стимулятора не наделила меня никакими особыми способностями, но иногда переломить ситуацию может даже столь незначительное преимущество, как ускоренная реакция и повышенный болевой порог.

Машина выехала в поле и затряслась на дороге с подтаявшей на солнце днем и вновь схватившейся к вечеру наледью. Впереди за очередным лесочком по небу растекались явственно различимые даже в лучах заходящего солнца разводы призрачного сияния. До границы Туманного оставалось всего ничего, но увозить меня туда никто не собирался. Едва автомобиль въехал в небольшую рощицу, водитель свернул с дороги на проложенные прямо через сугробы следы. По стеклам заскреблись ветви деревьев с вытянутыми голубоватыми листьями, днище то и дело цепляло обледенелый снег. До нас здесь проезжал грузовик, и просвета китайского внедорожника не всегда хватало, чтобы нормально ехать по глубоким колеям.

Но вел машину Володя уверенно, словно бывал здесь не первый раз. Дорога скрылась за густо разросшимися кустами, и вскоре мы выехали на небольшую поляну, посреди которой стояла покосившаяся избушка с провалившейся кровлей.

На избушку я даже не взглянул, все мое внимание привлекли установленные под углом друг к другу на манер андреевского креста жерди. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, для кого приготовили это немудреное сооружение.

Автомобиль остановился, и парень с дробовиком первым выбрался из салона.

— Выводи его! — распорядился он.

Петя свободной рукой распахнул дверцу, задом вылез из машины и, удерживая меня на прицеле револьвера, скомандовал:

— Вылезай!

— Что-то не хочется, — отказался я, отметив, что на улице светлее, чем это казалось через тонированные стекла.

— Живее!

— Послушайте, давайте договоримся, — начал я увещевать похитителей. — Нужны деньги — не вопрос, будут. Только увезите меня отсюда, заплачу, сколько скажете!

— Лезь давай! — перебил меня Петя.

— Сколько вам надо?

Мужик погрозил револьвером:

— Лезь!

— Десять тысяч золотом?

— Петь, ты долго вату катать собираешься? — разозлился парень с обрезом. — Давай короче!

— Вытащи его уже! — поддержал молодого обернувшийся к нам водитель. — Салон выстудите!

— Пятнадцать тысяч!

— Вот ты трудный! — беззлобно ругнулся Петя и сунул револьвер в кобуру, которую носил под распахнутым тулупом так, что мог выдернуть оружие, просто сунув руку под одежду. — Пошли!

Он ухватил меня за плечо и рванул на себя, я уперся ногами.

— Петя! — не выдержал молодой. — Не тупи!

Мужик разозлился и дернул меня со всех сил.

— Ну сам напросился, — угрожающе прорычал он, и стало ясно, что вытащат меня наружу в любом случае, вопрос лишь в том, как долго после этого будут пинать.

— Ладно-ладно! — сдался я, передвигаясь по сиденью, потом передумал и спросил: — Так, может, договоримся?

Петя выругался, вцепился мне в плечо и потянул на себя. Я поддался, но сразу перехватил обеими руками рукав его полушубка, уперся ногами в порожек и дернулся обратно. Дернулся сам и дернул мужика. Он не удержал равновесия и со всего маху ткнулся переносицей о верхнюю кромку дверцы, как нередко стукаются задержанные полицией в американских боевиках, с той лишь разницей, что я тянул внутрь, а не толкал снаружи.

Переносица хрустнула от сильного удара о металлический выступ, голова запрокинулась, будто у нокаутированного боксера, и на миг Петя просто замер от болевого шока. За это драгоценное мгновение я успел дотянуться до торчавшей из кобуры рукояти револьвера скованными руками, облапить ее и выдернуть, взводя большим пальцем курок.

— Э-э-э!.. — разинул Петя рот, и сразу грохнул выстрел. Выпущенная в упор пуля пробила грудь, и мужик повалился на снег.

Извернувшийся на сиденье водитель попытался перехватить мои руки с оружием, но я по совету Гордеева загородился поднятым плечом и выстрелил прямо через спинку. Володя охнул и обмяк, а после второго выстрела безжизненно завалился на руль. Загудел клаксон, и тотчас взорвалось осколками боковое стекло передней дверцы!

На мое счастье обрез был заряжен травматическими патронами с резиновой картечью, а тонировка помешала стрелку прицелиться, и удар в плечо оказался не слишком силен. Несколько стекляшек оцарапали лицо, но глаза не пострадали, и ничто не помешало мне поймать на прицел последнего из похитителей.

Я выстрелил раз, сразу второй, и парень упал, пропав из виду.

Не теряя времени, я выскочил из салона, вскинул револьвер и пальнул в затылок подранка, который пытался дотянуться до выроненного обреза. Расплескалась кровь, бандит с простреленной головой безжизненно замер в сугробе.

Это все стимулятор и адреналин. Стоило просто зарезать…

Накатило невероятное облегчение, застучала кровь в висках, сердце лихорадочно забилось в груди. Скованными руками я обшарил карманы валявшегося на забрызганном кровью снегу Пети, отыскал ключ и отпер браслеты. Потом выдернул из креплений под потолком внедорожника помповый дробовик и убедился, что он заряжен.

На этом хорошие новости закончились. Вытолкнул из машины водителя, но, сколько ни крутил ключ в замке зажигания, двигатель не завелся. Одна из пуль прошла навылет и угодила в рулевую колонку, а от нее отрикошетила в приборную панель.

— Мать вашу! — выругался я, не зная, как поступить.

Быстро машину не починить, а задерживаться здесь было слишком опасно. Но и уходить с пустыми руками не следовало. В коротком пятисотом «моссберге» без приклада, с одной лишь пистолетной рукоятью, помещалось не больше пяти патронов. А это просто мизер…