Олег Таругин - Десантник. Из будущего – в бой!

Выдернув из-за пояса одного из убитых пару гранат, Леха взобрался на танк и присел за башней, укрываясь от периодически бьющих в броню шальных пуль. На миг приподнявшись, убедился, что все в порядке: командирский люк наглухо не задраен, между створками щель в добрую ладонь шириной. Отлично. Уже привычно скрутив торцевую заглушку, вытряхнул на ладонь фарфоровый бублик. Дернул. Энергично, ага, Васька б оценил. Навалившись грудью на «сундук Роммеля» – вроде так этот ящик ЗИП позади башни называли? – дотянулся свободной рукой до люка. Сдирая кожу на пальцах, рывком приподнял крышку ровно настолько, чтобы пропихнуть внутрь «колотушку». И, оттолкнувшись от брони, спрыгнул вниз, опасаясь не столько детонации боекомплекта, сколько огня красноармейцев, для которых любой силуэт на корпусе немецкого танка – однозначно враг. Судьба экипажа его уже не волновала: какой бы слабой ни была «М-24» на открытой местности, в бронированном ящике объемом всего-то в несколько кубометров шансов спастись не имелось. От слова «совсем»…

Кувырком погасив скорость, Степанов успел отбежать от обреченной «тройки» метров на двадцать и нырнуть в весьма к месту подвернувшуюся воронку, когда за спиной глухо бухнуло. Выждав пару секунд, осторожно выглянул. Как он и предполагал, снаряды не сдетонировали, ударная волна лишь распахнула башенные люки, сейчас курящиеся сизым дымом сгоревшего аммонала. Все, конец панцерманам, отвоевались. Как говорится, «и юнге кляйне не узнает, какой зольдату был капут»… Может, забраться внутрь да снять пулемет, вряд ли его всерьез повредило? Нет, это уже перебор, там сейчас наверняка такое месиво, что ну его куда подальше. А что там его «первенец»?

Леха нашел взглядом первый подбитый им танк. Который, к сожалению, по-прежнему ворочал башней и стрелял в сторону наших позиций из пушки и пулеметов. Уцелевшие пехотинцы, укрывшись за ходовой, также вели огонь. Трое, блин, значит, больше летун никого не подстрелил. Жаль. Хоть бы сам жив остался. Помочь бы нашим, только как? Для пистолета далековато, да и пойди попади в лежащего человека. Разве что гранату кинуть. Активировав запал, десантник выждал секунды три, широко размахнулся и отправил осколочный гостинец в недолгий свободный полет. Хорошо попал: «колотушка» шлепнулась в паре метров от фрицев, почти сразу же и взорвавшись. Вперед!

Зажав пистолет в левой руке, парень выдернул из чехла лопатку и рванул к танку. Добив оглушенных гитлеровцев, один из которых к этому времени уже и так покинул грешную землю, и укрылся за броней, оценивая обстановку. Кое-где наши уже схлестнулись с фрицами, и там шло конкретное рубилово. В других местах атака заглохла, и обе стороны залегли, укрываясь за складками местности и в воронках, и паля друг в друга из винтовок. Один из четырех добравшихся до советских окопов танков горел, подбитый удачно брошенной связкой гранат. Остальные три еще продолжали движение, неожиданно оказавшись в достаточно глупом положении: пехотное прикрытие безнадежно отстало, связанное рукопашной, и продолжать атаку особого смысла не было, равно как и утюжить гусеницами пустые ячейки. Поддерживать своих огнем тоже стало невозможно: начнешь стрелять – в любом случае кого-то из камрадов зацепишь. Ладно, сейчас поучаствуем в общем махалове, не отсиживаться же тут? Вот только сначала очередную бяку сотворит, у него это неплохо стало получаться, талант, наверное.

Затарившись у перебитых гитлеровцев гранатами, десантник собрался было повторить финт с заброшенной в боевое отделение гранатой, однако все люки оказались наглухо задраенными. Пришлось импровизировать: требовательно постучав рукояткой пистолета в броню, Леха отступил в сторону, приготовив «колотушку». Облом – немцы не открыли. Невежливые, наверное. Или им в детстве родители запретили посторонним двери открывать. Хорошо, хоть чеку не выдернул… ну, в смысле веревочку. Ну, и хрен с вами, не очень-то и хотелось. Прикинув, что к чему, Степанов запихнул одну гранату почти под ствол плюющегося огнем курсового пулемета, а вторую, не мудрствуя лукаво, закинул на крышу моторно-трансмиссионного отсека, поближе к запасным канистрам с бензином, которые фрицы зачем-то возили с собой. Странные люди, про технику пожарной безопасности, похоже, вовсе не слышали. Пригнувшись, торопливо отбежал в сторону – чем бы ни закончились его пиротехнические забавы, в момент взрыва лучше оказаться подальше. За спиной гулко бухнуло, и следом еще разок. Над кормой поднялся шлейф дымного бензинового пламени из разорванных взрывом канистр. Вот и все, собственно, конец «коробочке», несколько десятков литров горящего топлива – это даже не заброшенная на решетку МТО бутылка с зажигательной смесью. Кстати, неплохо вышло, дешево и сердито – и бензин немецкий, и граната.

Тут Леха увидел в полусотне метров летуна, мгновенно позабыв про горящий танк. Борисов бежал в полный рост, воинственно выставив перед собой дрын «трехлинейки» с примкнутым штыком, и орал что-то неразличимое в грохоте выстрелов. То ли «ура», то ли просто матерился. Чуть приотстав, неслись еще двое красноармейцев, один тоже с винтовкой, второй с пехотной лопаткой и зажатым в ладони граненым штыком. Навстречу им двигались четверо фрицев, все с карабинами наперевес и весьма решительными рожами. Похоже, особого страха немцы образца июня сорок первого не испытывали, пока еще не успев столкнуться с русской рукопашной. Ну, естественно, блицкриг же, когда им было сталкиваться… Последнюю мысль парень додумывал уже в движении, широкими прыжками нагоняя летуна сотоварищи. А то еще убьют дурака, да и вообще, обидно такое веселье пропустить.

Он почти успел.

Первым добравшийся до гитлеровцев Василий сделал прямой, словно на тренировке, выпад, который фриц грамотно принял на корпус карабина, отбрасывая штык в сторону, и нанес удар прикладом в голову. Не зафиксированная ремешком каска летуна улетела в сторону, винтовка в другую, а сам он боком повалился на землю. Второй немец вскинул «98-К», и один из красноармейцев, тот, что бежал с «трехой», резко остановился, будто напоровшись на невидимую преграду. Последний оставшийся на ногах боец не стал тратить время на картинные выпады и прочую туфту – да и нечем ему было «выпадать», – с ходу долбанув гитлеровца лопаткой по каске. Плашмя, блин, ну кто ж так бьет?! В этот момент Леха наконец добрался до цели. Размышлять, как и положено в настоящем бою, стало некогда, и он с ходу врубился в драку. Врубился в самом прямом смысле, нанеся ближайшему немцу скользящий удар под подбородок. Лопатка оказалась заточена так себе, исключительно «для покопать», но фрицу хватило, и он рухнул на землю, заливая френч кровью из перебитых сонных артерий. Готов, можно не проверять. Ближайший к нему немец повернулся в сторону новой опасности и попытался достать парня штыком. Размечтался! Поднырнув под карабин, Степанов встретил коротко сверкнувшее на солнце лезвие лопаткой, уводя с траектории, присел и дважды выстрелил из пистолета. Второй готов, с гарантией, обе пули в район левого кармана. Третьего немца, ошарашенно мотающего оглушенной башкой, добил красноармеец, неумело вонзивший ему в грудь зажатый в руке трехгранный штык. Чуть в стороне бахнуло, и возле уха противно взвизгнула пуля. Оказавшийся дальше других гитлеровец в рукопашную лезть не спешил, для разнообразия решив воспользоваться карабином.