Закон Равновесия - Михаил Сазонов (АТ)
— Да — коротко ответил я. Я что-то такое подозревал. Но не предполагал, что именно так обстоят дела.
Брат же ничего не ответил. Он лишь сплюнул, выражая тем самым свое отношение к ситуации.
— Другие вопросы есть, кроме темы ордена? — произнес Мамба все так же серьезно.
— В принципе понятно, что Орден не желает конфликта. Но все же тут произошло умышленное применение силы вне арены и жертва имеется. Хотя конечно Настоятель заверил, что Желонкин будет жить. Но всё же, или тут тоже обман?
— А тут все сложно. Желонкин жив, и уверяю вас, что будут приняты все необходимые меры, чтобы поставить его на ноги. Вам нужно знать одну вещь. Род Желонкиных был до недавнего времени сторонниками традиций предков. Но сейчас, буквально недавно, решили войти в состав клана Часовских, образуя клан. А тут такой случай, что Часовских почти сносит голову Желонкина при этом применяя силу духа, хоть и без доспеха. Так вот… Это и является причиной, почему они хотят это скрыть. Это будет выглядеть… Очень не красиво. Но дело даже не в этом — начал было говорить Мамба и прервался. — Такой инцидент сейчас совсем некстати. Ведь Орден всеми силами старается не разжигать конфликт между старыми и новыми последователями. А тут получается, что новый вассал из старого рода пострадал, почти смертельно от сюзерена из сторонников нового…
— Получается, это будет сильный удар по позиции примирения — закончил я его мысль. И лишь потом осознал, что мне как подростку не стоило этого говорить.
— В принципе, ты понял правильно. Что дальше делать, решать вам — произнес Мамба и собрался уже было уходить. Но ему позвонили. Он остановился, залез в карман и достав телефон ответил на звонок, после короткого разговора, он окинул нас взглядом и произнес — ну вот, приехал поверенный Часовских. Вас просят подойти…
Глава 17
Переговоры и разговоры
Мамба смотрел куда-то в сторону. Я нарушил молчание.
— И чего нам ждать? — произнес я. Я спросил, как бы по инерции. Взвесив все за и против, понял, что впринципе вновь открывшиеся факты никак не влияют на мою задумку.
— Ну, ни чего особенного в принципе ждать не приходится. Ждите торга, немного уговоров, немного угроз, немного давления. Настоятель, скорее всего займет нейтральную позицию и будет реагировать только на откровенные нарушения в вашей беседе — хмуро произнес Мамба. Хотя, если не правильно себя поведете, то вот вам может прилететь. Вообщем, Воеводские начинайте, действовать. Трудно вам будет отказаться. Ладно. Мамба сделал свое дело, Мамба может уходить. Вас ждут в аудитории, где вчера проходил ваш классный час.
— А мы не будем отказываться — спокойно произнес я. Услышав это Мамба еще сильнее нахмурился. Его брови практически сошлись на переносице, а челюсти столь сильно сжались, что я услышал скрип зубов. Мамба посмотрел на меня внимательно, как будто хотел что-то понять. Поэтому я все-таки решил добавить. — Поверьте, что оставлять этот недоклан без ответа я не собираюсь И этот ответ они надолго запомнят. Мы благодарны вам за вашу помощь и поверьте, мы в долгу не останемся, в этом я могу вас заверить.
— Не облажайтесь — коротко произнес Мамба и пошел на выход, заодно выключив свет. Дальше были слышны только лишь удаляющиеся шаги Мамбы. Я бы непременно переглянулся с братом, если было бы светло. Однако в кромешной темноте такой возможности не было. Так что мы не спеша двинулись в сторону выхода.
Когда мы вышли из клубного помещения, Мамбы видно не было, словно след простыл. Как-будто он растворился в воздухе.
— Фокусник — оглядевшись, хмуро произнес Артур — как думаешь, зачем ему это?
— Да тут все просто. Он из партии конфликта и противостоит новым традициям — произнес я, так же осматриваясь по сторонам. На ближайшие десятки метров коридоры были пустыми.
— Думаешь ему можно верить? — с сомнением в голосе произнес брат.
— Верить мы можем только друг другу и относительно бабушке вместе с нашими слугами. А тут… просто стоит учитывать, что возможно наши интересы схожи.
Разговор на этом угас. Мы закрыли дверь в клуб и двинулись в сторону учебной части. Анисимова и его группы на поле уже не было. Мы шли мимо маленьких компаний каких-то незнакомых ребят и открытых дверей клубов, потом мы вышли на террасу и прошествовали дальше. До учебной части мы дошли спокойно, без каких-либо приключений.
Недалеко от учебной части мы увидели картину. Яков с разбитой губой стоял возле двух неподвижных тел, лежавших на полу. Его рубашка была порвана открывая вид на его широкую грудь, волосы взлохмаченные, а пиджак на нем был без одного рукава. Мы застали Якова в тот момент, когда он стоял и смотрел грустным взглядом на одного из лежавших парней. Того самого, у кого в руках был рукав от пиджака Якова. Сам же Яков только качал головой и трогал место где ранее был его рукав.
— Артур, посмотри, можно писать картину — богатырь сожалеет о испорченном костюме стоя над телами поверженных врагов. Яков, ты как? — произнес я подходя к нему поближе. Яков отлип от созерцания своего костюма и попытался улыбнутся нам, но скривился от боли. А свежая корочка на разбитой губе треснула и оттуда стала сочится кровь.
— Нормально. Так, мелкие неурядицы. Некоторые не любят правду, еж им в мягкое место — отмахнулся он ворчливо — Слышал, что вы тоже отметились? Вся школа гудит. Молодцы вы однако. И как ваш клуб? Создали?
— Да, было дело, нарвался кое-кто неожиданно на мой кулак получил по шее — вступил в разговор брат, хрустя костяшками — Слушай, Яков, раз тебе не нравятся всякие засранцы, что правду не уважают, ну может ты тогда с нами? В наш клуб вступишь?
Я внутренне поморщился от столь прямолинейного захода брата. Но Яков, несмотря на разбитую губу — улыбнулся. Было видно, что стиль общения брата, прямой как клинок, ему ближе. Раз они спелись, то надо будет потом попросить брата навести контакт с этим Яковым, даже, если он не согласился войти в клуб. Но это все потом.
— Сложный вопрос, надо обсудить с Батей, так как вопрос выходит за рамки школы. Надо посоветоваться, обдумать. Но я обещаю вам, что серьезно рассмотрю ваше предложение — перестав улыбаться, серьезно закончил он.
— Хорошо. Мы понимаем. Будем ждать — влез в разговор я — пойдём мы. Хорошего дня.
