Доброволец - Николай Петрович Марчук
– Эфенди, это у тебя что так вкусно пахнет? Кофе? – Каким-то чудом Гарик унюхал аромат кофе и прибежал на него, бросив свой пост.
– Ага. – Я отлил в небольшой стаканчик кофе и протянул пареньку. – Ты чего свой пост бросил?
– Я ж на пять минут. Место там просторное, далеко видно, за пару минут никто не придет.
– Дур-рак! Дур-рак! – прокаркал попугай, все это время сидевший на полу и поедающий орехи.
– Сдается мне, что попугай – самый умный член нашего отряда, – глубокомысленно заявил я. – Ладно, хорошо, что пришел. Бери велик и сгоняй за Серегой. Через час будем ужинать. И скажешь ему, что разговор есть серьезный. Понял? На вот, возьми орехов, по дороге пожуешь.
Подросток сгреб в карман куртки несколько жмень орехов, обошел по большой дуге попугая, который грозно щелкал и шипел на турчонка, и, подхватив велосипед, вышел наружу.
Похоже, настала пора приоткрыть завесу и выдать небольшую порцию правды, почему я решил податься в наемники. Зачем рисковал своей жизнью в перестрелках с турками. Мне нужна надежная команда подчиненных. Нужен корабль, способный зайти в реку и пройти по ее руслу приличное расстояние. И сейчас я, как никогда, близок к осуществлению своих планов. Так что размениваться на поиски геройского генерала Корнилова мне как-то не с руки. Обойдется генерал Корнилов без Лехи Седова!
Вода в кастрюле с чечевицей закипела, на соседней конфорке скворчал в масле репчатый лук, щедро сдобренный мелконарезанным чесноком и специями. Аромат разносился по пещере такой, что голодные слюни висели до самого пола.
В дальнем углу пещеры, на нарах дрыхли в пьяном угаре Женева и Косой. Их совместный храп замысловатой мелодией поднимался вверх, под своды пещеры, я даже начал насвистывать простенькую мелодию из старого советского фильма.
Вроде жизнь налаживается. Сегодня есть где спать в тепле, есть что пожрать. Есть планы на завтра и на послезавтра. Так что вроде пока все хорошо. Сегодня вечером кое-чего интересного расскажу парням. Замотивирую их, так сказать, заинтересую. Кое-чего пообещаю, кое-где совру для правдоподобия. Кое-что не доскажу, опять же, для общего блага. Чтобы они выбросили из головы всю эту блажь про спасение генерала Корнилова и пошли за мной, помогая найти заветные сокровища.
– Бро! Бро! Там корабль на горизонте, идет в нашу сторону! – закричал как оглашенный вбежавший в пещеру Ванек.
Я болезненно скривился, как от зубной боли! Епта, да что ж такое?! Только размечтаешься, только успокоишься! И тут на тебе! Двое дрыхнут в пьяном угаре, Гарик укатил за Серегой, и получается, что нежданных хозяев надо встречать нам втроем. Ну как так-то?!
– Всем капец!!! – глубокомысленно заявил попугай и полез прятаться в мешок с орехами. – Кир-рюша молодец! – раздался приглушенный писк птицы.
* * *
Рыболовный сейнер медленно подходил к берегу, полчаса назад с его борта спустили шлюпку, которая теперь двигалась впереди корабля, указывая ему безопасный путь. В шлюпке сидело двое моряков, один греб веслами, а второй промерял глубину длинным шестом.
– Держись, Керчь, раньше смерти не умрем, – подбадривал я товарища.
Ванек нервно кусал нижнюю губу и болезненно морщился. Ему совершенно не нравился мой план. Странно… План отличный: всех приезжих бандитов мочим, захватываем судно и сваливаем на нем отсюда.
– Бро, ну давай их издалека расстреляем, – в очередной раз попросил Болтун. – Не смогу я ножом в живого человека ткнуть!
– Не ной, – прекратил я дальнейшее разложение товарища. – Если ты его не прирежешь, то он тебя распластает. Не можешь его зарезать, ударь по башке прикладом или камнем, – предложил я.
По моему замыслу двое моряков в лодке должны были причалить к пирсу первыми, соответственно, их надо было убить без лишнего звука. Если они останутся стоять на пирсе и не пойдут к берегу, то мы их не тронем, а если они все-таки двинутся по причалу в нашу сторону, то как раз в том месте, где причал изгибается перед выступом скалы, за которым мы сейчас с Ваньком прятались, турок и встретим ножами.
Хорошо, конечно, если сейнер причалит к пирсу, все турки соберутся в одном месте, станут плотной группой, и Петрович расхреначит их из пулемета, но что-то мне подсказывает, что этого не произойдет, и еще неизвестно кто кого переиграет через пару минут. Мы турецких моряков или они нас. На их стороне явное численное преимущество, на нашей – фактор внезапности. Кстати, на носу сейнера виднелась штуковина, сильно смахивающая на пулеметную установку, защищенную самодельным щитом.
Лодка медленно подплыла к причалу, один из моряков выбрался на дощатый настил первым, помог взобраться второму. Я сжал рукоять ножа, сделал глубокий вдох и медленный выдох. Надо успокоиться! Успокоиться! Надо быть хладнокровным и спокойным. Как только они приблизятся, я дерну одного на себя, передам его Ваньку, второго тут же ударю ногой в пах или колено, опять дерну на себя, под прикрытие скального выступа, и тут же зарежу. Человека зарезать не сложнее, а даже легче, чем свинью. Это я себя сейчас так успокаивал, все-таки намного легче стрелять, чем пластать ножом.
Один из турок остался на окончании причала, а второй пошел к берегу, таща за собой лодку. Уже хорошо, с одним будет разобраться легче. Моряк медленно шел по причалу, периодически оглядываясь через плечо и смотря, как сейнер неторопливо подходит к берегу. Как раз в тот момент, когда он поравнялся с нами, турок остановился и оглянулся назад. Я дернул его за руку на себя и тут же вонзил нож в правый бок – в печень. Моряк дернулся, по его телу прошла дрожь, я выдернул нож и тут же вонзил его в горло турка. Кровь ударила фонтаном в лицо Болтуну, и тот тут же согнулся в рвотных позывах.
– Епта, Керчь, нашел время блевать. Спрячь тело! – прорычал я на напарника.
Сбросив обмякшее тело под ноги блюющему Ваньку, перекинул автомат из-за спины. Похоже, второй турок не последует примеру своего мертвого товарища и останется стоять на причале. Ну и ладно!
Сейнер подошел к причалу, с судна бросили швартовый, турок из шлюпки поймал конец и намотал его на кнехт. С корабля выпрыгнул еще один матрос, и вдвоем они примотали к кнехту еще один канат. Похоже, в этот момент турки заметили пропажу своего товарища, тем более что лодка, которую покойник тащил на веревке, потеряв
