Якудза из другого мира 7 - Алексей Владимирович Калинин
Нужно определить опасность, ее вид и направление, выполнить уклоняющий маневр, одновременно обнажая оружие и поражая противника. Выполнение уклоняющего или блокирующего маневра — одно из главных условий в боевой подготовке.
И сейчас я раз за разом делал это, приближаясь к ошарашенному противнику. Да это чертовски выматывало, но зато отлично срабатывало против подлости и обмана.
Преподаватель вместе со своим учеником смотрели за нами. Они были совершенно спокойны. Они уверены в том, кто победит…
Кацуми кричит в красной кабинке, ей вторит Шакко. Малыш порывается сломать дверь, но выставленная преподавателем прозрачная стена не дает этого сделать.
Уклонение, обман, взмах рукой и тут же движение глубже в левую сторону. Снова огненный шар пролетает мимо меня. Он чуточку опаляет ресницы, но хрен с ними — вырастут! Зато я на полметра становлюсь ближе к врагу!
— Этого не может быть! Это просто невероятно! — подал голос парень из синей кабинки. — Хинин опять использует оммёдо? Он работает на отвлечение?
— Всё чисто! — бросил курсант с пятого курса. — Просто он дьявольски ловок!
Я дьявольски ловок? Это высказывание придает сил. Если уж даже те, кто находится на стороне противника, выдают уважение…
Снова обманное движение. Я заставляю Минори мазать в очередной раз. Огненный шар проходит почти вплотную, но всё равно мимо.
До цели остается три шага. Всего три шага, поэтому я делаю кувырок. Захватываю с арены горсть песка. Быстро отпрыгиваю в сторону.
На месте моего приземления взрывается очередной огненный шар, но меня там уже нет. Я распластываюсь в воздухе и швыряю в глаза Минори песок. Пусть этот ублюдок попробует мои недавние страдания на вкус.
— А-а-а!!! — вырывается из горла противника дикий крик.
И этот крик усладой льется в мои уши. Я уже рядом с Минори. Ещё миг и ребро ладони опустится на основание крепкого затылка.
Он склонился, пытаясь вырвать песок из глаз. Склонился и открыл шею.
Рука взлетает в воздух!
Снова возникает то радостное чувство уничтожения, какое начало преследовать меня недавно. В лицо хлынула кровь. В ушах раздался звон, как будто рядом пролетел поезд-сапсан.
Я убью Минори!
Я должен убить Минори!
Я хочу убить Минори!
Рука переворачивается пальцами вниз. Она складывается в подобие орлиного клюва, чтобы наверняка поразить жизненно важный орган. Рука опускается…
Время словно замирает…
Ещё немного и…
Я почти коснулся средним пальцем беззащитного пушка на шее, когда мою руку отбросило в сторону.
Поднял глаза и блокировал удар Джиро Хамады.
Почему этот парень здесь? Разве преподаватель не сделал прозрачную преграду на двери синей кабинки?
Впрочем, вряд ли Камавура это сделал. Он же на стороне клана Огава…
— Тебе не победить господина Минори, — процедил Джиро. — Меня ваши разборки не касаются, поэтому я могу сделать так!
Он выбросил руку, с которой сорвался сноп пламени. Я пытался закрыться, но куда там — большая часть силы потрачена на качание маятника. Скорость уже не та…
Меня ударило в грудь и отбросило. Я снова покатился по песку.
— Никогда нельзя забывать о друзьях противника! — раздался в ушах незнакомый мужской голос. — Если ты бьешься с одним, то ты бьешься и с его друзьями. Никогда нельзя выпускать из виду врагов…
— Что? — подскочил я, пытаясь раздышаться. — Что ты сказал?
— Я сказал, что тебе никогда не победить господина Минори, — повторил Джиро.
А ведь я спрашивал не его. Но кого же тогда? Чей голос раздался в моей голове?
Неужели снова Кохэку? Но там был детский, тонкий голосок, а сейчас прозвучал уверенный бас.
Малыш? Он упрямо сжимает губы, пытаясь вырваться наружу.
Преподаватель и курсант? Они спокойно стоят в стороне.
Прихлебатели Огавы? От этих только звездюлей дождешься.
Вон, как остальные двое выбираются из кабинки. А Камавура молчит. Делает вид, что всё нормально. Да ещё и Минору кое-как отплевывается и расчищает глаза.
Один против четверых…
Похоже, что сейчас я огребу не по-детски.
Сдаваться не собираюсь! Это не в моих правилах!
Если уж драться, так от души. Плевать на запреты, плевать на разговоры о чести! Я должен нахлобучить этих ублюдков!
В крови закипает чувство восторга и злой радости! Я смогу! Я выдержу и сделаю это!
Я делаю первую мудру и тут же следует крик курсанта:
— Нельзя использовать оммёдо! Ещё одна мудра и хинин будет дисквалифицирован!
Черт… А вот моих противников это не касается!
Вон, как разгораются кулаки в усилениях.
— Толстые ветви деревьев не выдерживают тяжести снега и ломаются, а тонкие ветки пригибаются, а потом сбрасывают снег и выпрямляются как ни в чем не бывало! — снова раздался мужской незнакомый голос. — Мягкость побеждает силу и зло! Примени стратегию!
— Но как? — невольно вырывается у меня.
— Хинин, ты спрашиваешь — как тебе поклониться? С нас будет довольно догэдза, земного поклона. Поклонись, покайся в том, что решил поступить в академию с аристократами, а мы тебя помилуем! — прохрипел Минори.
— Тебе сейчас не справиться с ними. Скажи, что через месяц ты будешь готов выйти на соревнование с десятью мастерами первого курса. И сделаешь это на глазах у всех, во время вечеринки в честь первокурсников! — быстро проговорил незримый бас.
— Изаму, уходи! Беги, Изаму! — кричала Кацуми из кабинки.
Успокаивающе махнул ей рукой, мол, всё нормально. Шакко попыталась разбить стекло, но куда там…
Я же улыбнулся, взглянул на четверку дерзко и сказал:
— Ребята, я сейчас легко вам навтыкаю, но об этом подвиге мало кто узнает. Я бросаю вам вызов — сойдемся в поединке на вечеринке в честь первого курса. Вижу, что вас всего лишь четверо… Соберите с собой ещё шестерых мастеров первого курса. Хинин докажет вам, что не боится любого скопища аристократов. И это произойдет на глазах у толпы. После этой битвы вы получите небывалый авторитет, а я… Если я проиграю, то будь по-вашему — я уйду из академии. Уйду с позором, обмазав башку конским навозом. Принесу себя в жертву существующему режиму.
Мне показалось или преподаватель насторожился?
— Что? Ты хочешь отсрочить наказание? — прохрипел Минори. — Ребята, валим этого гандона!
— Отставить! — выкрикнул Камавура. — Отставить! Такаги-сан, вы хотите принести себя в жертву режиму? Но почему бы вам не принести себя в жертву чести и достоинства? Или вам такие понятия неизвестны?
— Что
