Цена изменения - Ольга Антер
– Мы с ним ночью гонки устроили, – буркнула Аори, в полной мере понимая теперь, какую вытворила глупость.
Лексаз расхохотался так, что слезы брызнули из глаз. Он ухватился за подоконник, сгибаясь со смеху.
– Прости, – вытирая глаза тыльной стороной ладони, выдавил он. – А кто победил?
– Лейт. У него замечательно получилось нас финишировать.
– Ах вот оно что! Демоны, надо взять эту возможность на вооружение на тот случай, если моя любимая женщина опять помчится кого-то спасать.
Аори коротко кольнула иголка зависти. Никогда, ни в какой вселенной Лейт не сможет стать таким. Спокойным и мудрым.
– Вместо Ланы Аген пришел, кстати. С ней все в порядке?
– Собственно, об этом я и хотел поговорить.
– Что случилось? – испугалась Аори.
– Эх, – Лексаз повернулся и осторожно коснулся ее плеча. – Лейт ведь не сказал, правда, что просил помочь тебе? Вряд ли ты простила дурака так быстро.
– Нет… А ты мог помочь?
– В том-то и дело, что нет. Из-за Яна Лана потеряла троих детей. Если она потеряет четвертого, то погибнет.
– Лана… Серьезно? И ты?
Он кивнул.
– Я хотел, чтобы ты знала. Если уж и признаваться в предательстве, то самому.
– Лексаз, да брось, – Аори снова его обняла. – Когда ты успел что-то мне задолжать? Забудь. Скажи лучше, мальчик или девочка? Или еще не знаете?
– Мальчик, – улыбнулся Лексаз. – Только тс-с. Это государственная тайна. Формально считается, что он зачат в браке.
– Понимаю.
– Знаешь, что? – сменил тему дипломат. – Приходи в гости.
Аори замялась, не зная, что ответить. Она бы с удовольствием сидела в соседнем кресле, поджав ноги, как в старые времена, слушала неторопливые рассказы, задавала дурацкие вопросы. Но, если рядом будет сидеть вечно напряженная, как взведенный арбалет, а теперь еще и беременная Лана…
– Не бойся, – Лексаз угадал ее мысли. – Вечер анонсирован для двоих.
– Ты никогда не приглашал меня, это я всегда приходила, – прищурилась Аори.
Он развел руками.
– Вот знаешь, я впервые засомневался, а правда ли то, что слабая особенность не может перебить сильную? Или ты просто резко поумнела за последнее время?
– Нет во мне никакой особенности.
– Есть. Потому и приглашаю. Хочу посмотреть поближе, что из тебя получилось. Сядем, выпьем по чашке… э… чая, и придумаем, что с этим делать. Идет?
– Только не в Доме Баго, хорошо?
– Ты связываешь мне руки!
– Хм, это будет что-то новое в наших отношениях, – брякнула Аори и тут же прикусила язык.
Но Лексаз, на удивление, даже обрадовался дурацкой шутке.
– Ну слава богам, таки про особенность не наврали.
– Это нечестно – на меня влиять! А ну прекрати!
– Слишком уж смурная ты. Не обидишься же за такую ерунду? А?
– Боишься, что сожгу тебя? Или голову оторву? – настроение моментально упало, стоило Лексазу выполнить просьбу. – Не волнуйся, во дворце я на подобные фокусы не способна.
– Надеюсь, до такого никогда не дойдет, – ответил он почти серьезно. – Я предпочел бы быть на твоей стороне, и не только потому, что дорожу тем, куда ем.
– А что из меня получилось, если смотреть издалека?
Аори подняла руки и медленно повернулась вокруг оси.
– Вот торопыга. Внешне – обезличенная болванка.
– Ну спасибо!
– Это, спешу заметить, ничуть не феминитив от слова болван, – с изысканной вежливостью сообщил Лексаз. – Внутренне… Скорее всего – эмпатия. Слабенькая, чахленькая, но тем не менее. Ты знаешь умное слово, или разъяснить?
– Сопереживание? – удивилась Аори.
– В контексте особенности – восприятие эмоций. Полезная штука для изменяющей, скажи?
– Лексаз, мне страшно, – Аори оперлась на холодный, как лед, подоконник. – Что я должна сделать? Зачем я Арканиуму?
– Не лучшее место для такого разговора, – предостерег он. – Ты не права. Они не нуждаются конкретно в тебе, они экспериментируют на том, что способно вынести эти эксперименты. Магия не рождается на пустом месте, потому и зовется изменением. Что-то одно превращается в что-то другое, только так.
– Не очень приятно быть этим что-то.
– А ты не первая, – он выудил из кармана смартфон, посмотрел на него, нахмурился. – Все, кто жил до нас, были чем-то, а мы пользуемся результатами. Двигайся сюда.
Аори заглянула в смартфон и прилепила к виску предложенный кругляшок звукового сенсора.
Старая съемка рябила, черты лиц смазывались, но пение звучало на удивление чисто и ясно. Как весенняя капель, как звон колокола в сумерках. Даже гомон придворных не заглушал гармонию детских голосов.
– Красиво.
Ненужным казалось подбирать слова – Лексаз и так понимает, чем отзывается мелодия.
– Поет хор мальчиков-кастратов, – спокойно пояснил он. – Один из последних. Было модно держать их при Домах. Ты можешь поспорить с тем, что мир однозначно потерял, лишившись такого пения?
– Легко, – она вернула сенсор. – Мир ничего не потерял. Потеряли только люди.
Лексаз задумчиво потер гладко выбритый подбородок, сверкнул угольками глаз под буйной россыпью кудрей.
– В основе самых страшных преступлений лежит наслаждение. Удовольствие.
– Ты сейчас похож на Яна, – поежилась Аори.
– Мы из одного рода, если ты не заметила. Особенность Тройнов так и развивают. Принуждают испытывать самые разнообразные эмоции, или же находиться рядом с теми, кто их испытывает. Многие методы тоже запретили со временем.
Аори подняла на него глаза.
Усталость. Глубоко спрятанная усталость и в нем, и в Россе, и даже в Яне. От того, насколько все те, кто кажутся непохожими, удивительными, мудрыми, смелыми, – одинаковы.
Она перевела взгляд на зал. Их маленькая ниша у окна прилепилась у самого края островком хрупкого покоя, и океан жизни распахивался вокруг. Счастье до исступления, роскошь до вульгарности, вожделение вместо любви. Они брали столько, сколько могли, и закрывали двери там, где возможности заканчивались, лишь бы не взял кто-то другой.
Редкая искра промелькнет в этом болоте.
– Кто? Кто те, кто решает запретить?
– В этом-то и соль. Люди, у которых хватает сил оторваться от собственного удовольствия и увидеть чужую боль. Любое сражение, которое чего-то стоит, начинается изнутри. С собой.
Мимо их убежища пронеслась в танце пара, хихикая и перешептываясь.
– Знаешь, как ты со стороны выглядишь?
– Вот идиот, делать ему больше нечего, философа из себя строит, – усмехнулся Лексаз. – Ну я же кратенько. Или утомил?
– Нет. Ты хотя бы не скрываешь отвращение за милой улыбочкой.
– На твоем месте я бы веселился, – Дипломат хитро подмигнул. – Ой чует моя душа, ты еще хорошенечко над всеми пошутишь!
Аори ответила ему многообещающей улыбкой.
– И я даже знаю, с кого начать.
Отделившись от супруги, Лейт сделал большую стратегическую ошибку. Вместо того, чтобы найти себе компанию по вкусу, он привычно попытался забиться в угол, совершенно позабыв, что теперь понятие угла теряет всякий смысл.
К Главе Ори
