Мы вернемся домой - Иар Эльтеррус
Таорай переглянулся с коллегами, и они, коротко посовещавшись о том, кто чем займется, разбежались — работы было столько, что дышать некогда, а нужных профессионалов, наоборот, очень мало. Но ничего, справятся. Да и несколько новых коллег вскоре выйдут из медкапсул, где сейчас проходят преобразование и омоложение.
Да начала активных действий остался ровно один месяц.
Глава 14
— Что думаешь по поводу диска на орбите, Саш? — допив последний глоток любимого темного пива из своего бокала, поинтересовался приехавший утром в Екатеринбург старый друг Александра Синицкого, Михаил Добельман, тоже следователь, только из Первоуральска.
— Вот уж не знаю, — пожал он плечами. — Летает себе и летает. Понятно, что что-то случится скоро, не стали бы инопланетяне столько времени просто так вокруг Земли вертеться. Чего-то они хотят. Но что будет? А хрен его знает! Я потому и не хочу говорить на эту тему.
— А герб их?
— Странный, да. Слушай, Миш, толку-то это обсуждать? Все равно ни хрена не знаем, можем только предполагать. Ты мне лучше расскажи чего так срочно в Ебург прискакал. Случилось чего?
— Случилось, — помрачнел Михаил. — Снова Баргушин отмазался, не знаю уж кому и сколько занесли, но дело прекращено за отсутствием состава преступления…
— Бля…ь! — выматерился Александр, сжав кулаки. — А все собранные доказательства?
— Похерены. Вещдоки исчезли, словно их никогда и не было. Свидетели изменили показания.
— Да твою же мать! Полгода работы коту под хвост! Там же любому следаку ясно, что он убил!
— Нормальному, не продажному следаку, — уточнил Михаил. — Наш-то полкан сам знаешь какой, за копейку удавится. Вызвал меня и начал нудно выговаривать, что нельзя, мол, руководствоваться старыми предрассудками и преследовать невинного человека. Да на этом невинном клеймо ставить некуда! Потом эта тощая сволочь понесла, что нельзя квалифицировать несчастный случай, как убийство, даже если он кажется таковым. Это зарезанный-то человек в луже крови с тремя ранами и окровавленный нож рядом — несчастный случай?! Тут уж я и не сдержался и высказал старому подонку все, что о нем думал.
— И? — с грустью посмотрел на него Александр, уже зная, что услышит.
— А что, и? — развел руками старый друг. — Непонятно, что ли? С сегодняшнего дня я свободен, как сокол. Я свобо-о-о-ден!..
— Ты будешь смеяться, но у меня приблизительно такая же ситуация, — невесело хохотнул следователь. — Правда пока не выгнали, но намекнули, что лучше бы мне подать рапорт по собственному желанию, или вылечу по статье. Я решил завтра подать, понял окончательно, что дальше с ветряными мельницами драться не в состоянии. Так что ты, друг мой, не одинок…
— Паскудство… — скривился Михаил. — А тебя-то за что?
— Да раскручивал одно гнилое дельце, только вот ниточки от него слишком высоко потянулись, в городскую и областную администрации, — вздохнул Александр. — Меня раз предупредили, два, я не повелся, и вот результат. Показалось, что смогу достать продажных сволочей…
— Два наивных дурака, — констатировал первоуралец. — Ну и что делать станем?
— Работу искать, что же еще, — вздохнул бывший следователь. — Мне, кстати, вчера странное письмо с предложением работы по специальности пришло, причем встречу назначили в этом кафе, как раз в двенадцать. Я думал стереть и забыть, но тут ты звонишь и предлагаешь здесь же встретиться, только в одиннадцать.
— Опаньки! — оживился Михаил. — А мне ведь такое же пришло, сразу после увольнения, я, правда, сразу стер, только название кафе в память въелось, «Медный грош». Потому, наверное, и назвал его местом для встречи. Хотелось пивка попить в хорошей компании, да обсудить дела наши скорбные.
Это значило, что к ним может кто-то подойти, придется, наверное сразу посылать по известному адресу.
— А знаешь, я бы выслушал, если подойдут, — заметил Александр. — Вдруг что-то интересное.
— Да бандиты это, что тут непонятного, — скривился Михаил. — Узнали по своим каналам, что честных следаков уволили, и решили инфу из нас выкачать, да грохнуть за старое.
— Вот уж этих мы сразу определим.
Стрелки на часах добрались до цифры «12», и в то же мгновение к их столику подошел высокий, подтянутый мужчина слегка за тридцать, в очень необычно выглядящем комбинезоне, следователям таких видеть никогда не доводилось — словно слегка светящийся, матово-черный, без единого кармана, только у левого плеча пять белых точек. Да на поясе серебристая полоса. Примерно так выглядели инопланетяне в старых советских фильмах.
— Здравствуйте, товарищи! — наклонил он голову. — Рад, что вы пришли. Позвольте представиться, Таорай Леадорович кё Орхат.
— Добрый день, — кивнули следователи.
— Это в каком же народе такие имена? — подозрительно поинтересовался Михаил.
— Вряд ли вы слышали о нем, — белозубо улыбнулся гость. — Но мне нетрудно назвать. Калане.
— Вы правы, о таком народе я не слышал, — несколько удивился следователь, переглянувшись с другом, их этот незнакомец заинтересовал.
— Разрешите присесть?
— Садитесь.
Этот самый Таорай вел себя совершенно спокойно, расслабленно. Смотрел на все вокруг с легкой иронией, опытным физиономистам, а следователи не могли не быть таковыми, это сразу стало ясно. Он отодвинул стул, сел, после чего подозвал официанта и заказал бокал темного пива, сразу расплатившись наличными. Отпил глоток и задумчиво посмотрел на друзей.
— Хочу задать вам один вопрос, товарищи, — заговорил он, наконец. — Возможно, он покажется вам странным, но очень прошу ответить.
— Задавайте, — опять переглянулись следователи.
— Как бы вы поступили, если бы власть в России вдруг сменилась на солидарную, и вам поручили навести порядок в органах внутренних дел родных городов? Иначе говоря, согласились бы помочь очистить их от продажных скотов и дураков, поставить работу четко, как следует? Взялись бы?
— Взялся бы, конечно, — усмехнулся Михаил. — Только вот что-то никто не предлагает…
— И не предложит, — со вздохом дополнил Александр. — Пока что эти самые продажные выжили нас.
— Ну почему же, я предлагаю, — усмехнулся Таорай.
— А кто вы такой, чтобы делать такие предложения? — следователи в десятый уже, наверное, раз переглянулись, такого они не ждали, судя по виду, странный человек не лгал, он верил в то, что говорил.
—
