Чужое наследие (СИ) - Кораблев Родион

— Не хочешь взять парня под крыло? На Шедаре сейчас небезопасно. Льдышки свирепствуют и ни с кем не считаются. К другим адептам, как к мусору относятся.

— А когда они вели себя иначе? Все великие школы такие. А льдышки, чтобы ты не думал про них — великая школа! Пусть свирепствуют… главное, чтобы собственные же правила соблюдали, — хмыкнул Самул.

— Но ты столько вложил в паренька времени. Обидно будет, если он помрет до того, как научится себя защищать. Времена тяжелые.

— Чем хуже, тем для него лучше. Пусть учиться выживать.

— Какие у тебя на него планы?

— Пока никаких, — улыбнулся Самул.

— Не понимаю! — воскликнул помощник.

— Считай это интуицией.

— Твоя знаменитая интуиция?

— Она самая…

Обучение у Самула закончилось, а вместе с ними и отпущенный Алексом самому себя срок на привыкание к жизни на Шедаре. Знал он теперь неизмеримо больше, чем вначале и уже не дергался при виде стражников, а также спокойно бродил по ночным улицам и примерно догадывался, как тут все устроено.

Правда, проблемы никуда не исчезли. Причем на первый план вылезли финансы. От былого изобилия остались жалкие четыре сотни кредитов. Огромная сумма для изгоя, но ничтожная для нелегала с амбициозными целями.

Через пару дней они со здоровяком заглянули в их любимую чайную после очередной тренировки. Фиск знал, что приятель закончил обучение в крутой гильдии и с ходу предложил устроить его в Зеос, обещал похлопотать, но Алекс решительно отказался. Он же не эмигрант, что ищет лучшей жизни и которому хватит небольшого заработка на хлеб насущный.

— Не понимаю! — возмутился Фиск. Я тебе дело предлагаю, а ты нос воротишь! Какие у тебя тогда планы на жизнь? Учти, тут хорошую работу сложно найти. Только шахтером разве что стать, но ты и этим не хочешь заниматься. Чего же ты тогда хочешь?

— Подумаю об этом на досуге, — хмуро отозвался Алекс. — Давай сначала с поединком разберемся. Ты же рвался с Ригаш разобраться. Не передумал еще?

— Нет, конечно! — Фиск тут же обо всем забыл, его глаза загорелись, а кулаки сжались. — Есть план?

— Придумаем…

Алекс пил чай и нехорошо улыбался. Увидь его сейчас Самул, решил бы, что в ученике проснулись задатки берсеркера. Однако на самом деле землянин был в раздрае, поэтому вопрос «что он собирается делать?» оказался для него несколько более сложным, чем можно было представить на первый взгляд.

Эти два дня он постоянно вспоминал последний разговор с наставником. Его речи о Силе сбили Алекса с толку. Сначала он с энтузиазмом прислушивался к пространству, учился смотреть на мир через призму Силы, причем не в поэтическом смысле, а вполне реально. Вот прям так, чтобы увидеть мир по-другому.

К его удивлению, что-то даже стало получаться. Он начал что-то чувствовать, вот только ни черта не понимал, что именно! В какой-то момент у Алекса появилось четкое ощущение, что вокруг сгущаются тучи и скоро произойдут события, которые сделают его беспокойство о кредитах несущественной мелочью. Вот только поспособствуют ли эти события долговременным целям или, наоборот, откинут назад, он не знал. Все казалось слишком смутным и непонятным.

«Запудрил мне голову наставник. Вот, честное слово, лучше бы ничего не говорил! Теперь повсюду чертовщина мерещится. И как с этим жить? И главное, рассказал все в последний день. Небось, специально подгадал так, чтобы я его потом ни о чем спросить не мог», — недовольно думал он.

Это только на первый взгляд казалось, что любая помощь Силы — благо. Что стоит прислушаться к ней, и разумный тут же поймет, что делать и куда идти. Как же! Сила хороша, когда тихонечко себе усиливает способности, и жить не мешает.

Постоянно слушая пространство, Алексу во сто крат было легче себя запутать, чем увидеть ясный путь к цели. Ведь шепот силы — это тебе не перст указующий, который спускается с небес и говорит, что делать. Непохожа Сила и на талант Афины, который ей чуть ли картинки рисовал. Раньше он тоже прислушивался к источнику, но в основном его взаимоотношения касались трансформации способностей и происходили во время глубоких медитаций.

В общем, Алекс непрерывно думал и размышлял, чего, кстати, Самул велел не делать. В какой-то момент думы переросли в сомнения, а сомнения в злость на самого себя за собственную тупость и нечуткость. Только в бою ему удавалось следовать интуиции. Да и то… с Мигелем он не сравнялся. Мексиканец, помнится, в схватках чувствовал себя как рыба в воде.

Но если с боем у него хоть как-то получалось следовать интуиции, то неясные образы будущего, напротив, мешали всерьез заняться этим самым будущим. Это все равно, как накануне долгого путешествия в далекую страну, думать о перестановке мебели. Как заниматься рутинными делами, когда грядет испытание.

Поэтому он не мог ответить приятелю, чем же хочет заняться.

«Ладно, сначала поединок, а потом все остальное! Надо разгрузить голову», — решил Алекс.

Однако были и светлые стороны, например, вчера вечером у него случился прорыв… Тогда он сидел в комнате, размышляя о Силе, и одновременно работая над Восприятием, к которому у него накопились претензии. Навык, конечно, работает чудесно и не раз выручал, но… на Шедаре слишком многие могут засечь ненужное внимание. Однако раздражало землянина не это. Смешно сказать, но главным лейтмотивом его усилий была не необходимость уметь незаметно считывать соперников, а… чувство справедливости, причем в понимании самого Алекса.

Он знал, что это иррациональное чувство, но ничего с собой поделать не мог.

«Чего это они меня могут сканировать, а я их нет? Надо тоже научиться, а то нечестно получается!» — думал землянин, глядя на прохожих.

Конечно, причиной недовольства была не злость на окружающих и даже не подспудное ощущение, что он словно голый под их взглядами. Проблемы произрастали из-за ноши, которую Алекс на себя взвалил. Почему-то он считал себя ответственным за то, что не может срочно вернуться на Землю и, бороться за ее будущее.

Копившееся напряжение нашло выход, а наставник, чье спокойствие и уверенность заражали, теперь был недоступен. Не было под рукой и психологов, что сумели бы добраться до источника проблем, а даже если бы и возник рядом земной мозгоправ, то от рассказов Алекса и информации о том, что их всех ждет, мозгоправу самому бы понадобилась помощь.

В общем, в гостиницу он тогда вернулся не в самом лучшем настроении, не глядя ни на кого поднялся в комнату, бормоча по-русски «как же меня все это достало!», достал болванчика, поставил к окну и уставился на него из противоположного угла.

Состояние раздражения — не лучшее для медитации, особенно для работы с чувствительностью! Но решимость добиться хоть каких-то результатов, как компенсации за все проблемы, сыграла решающую роль. Алекс упорно смотрел, на прибор, не применяя никаких навыков и даже не слушая пространство.

Сейчас ему нужен такой режим Восприятия, который не генерирует активных излучений. Он то закрывал глаза, то открывал, но ничего не выходило, пока не вспомнил треклятых ольдов и как их атаки обошли Домен, а также свою идею, что Метка — это резонансное умение, похожее на навык жутких вивисекторов.

Алекс представил, что болванчик — это метка. Стал прислушиваться, приглядываться, пытался ощутить его по-новому. Пробовал все, что в голову приходило. На какое-то время занятие вытеснило беспокойство и накопившееся раздражение, и он впал в состояние созерцания. Мысли ушли, но задача осталась.

Неожиданно матрица Восприятия активировалась, но он не позволил сканирующему полю растечься на всю комнату, а только заполнил им небольшую область вокруг себя, а сам тем временем продолжал вглядываться в болванчика. При этом уже ничего с ним не пытался сделать, даже мысленно. Постепенно болванчик заполнил все поле зрения, а стены, окно и остальная комната словно бы исчезли. Они оставались перед его глазами, но Алекс настолько сконцентрировался на задаче, что его сознание отсекло все ненужное.