Север (СИ) - Сугралинов Данияр

Третья пара донников еле держалась на ногах, обменявшись вялыми ударами, противники сцепились, упали и в прямом смысле попытались друг друга загрызть. Зрелище приковало внимание, народ начал стягиваться на места. Но диковатое представление длилось недолго: волосатый мутант оказался сильнее, оторвал от себя лысого, который покусал ему горло, но до артерий не добрался, придушил и сделал то, что не удалось сопернику — уже мертвому мутанту перегрыз горло — зубы у него оказались мелкие и острые. В лицо брызнула кровь, и он с урчанием принялся ее пить.

— Прекратить! — рявкнул Черт, сбегающий по лестнице и жестами показывающий суперу, чтоб уходил. — Это вам не харчевня!

Окровавленный мутант нехотя оторвался от загрызенного и вернулся в стойло. От кровожадного победителя все шарахнулись. Больше всего Север боялся, что ему достанется доходяга, которого толпа потребует забить насмерть, как, почуяв кровь, требовала в остальных поединках.

— Номер двадцать первый, номер двадцать второй, — лениво объявил Черт. — В круг, днища!

— Бейтесь! — в гомоне толпы раздался задорный мальчишеский голос.

Драться пришлось с седым кряжистым мутантом, который, подначивая себя, бил кулаками в грудь и сыпал проклятьями:

— Сюда иди, дно! Я тебя на куски порву и съем!

— Не получится, дед, — улыбнулся Север, облизнув пересохшие губы. — Лучше сразу сдайся, пока я тебе чего-нибудь не сломал!

— Во мне сила Двурогого! Сотру тебя в порошок!

Лука напомнил себе, что правая рука у него преобразована в арийскую, а потому уязвима, и работать надо локтем или кулаком левой.

— Эх… — вздохнул Север. — Ну ладно, давай… стирай.

В ответ мутант заревел и ринулся на него. Приблизившись, замолотил кулаками в грудь Севера — звук был, как если стучать в железный бак. Остановился, глядя на рассаженные костяшки, перевел взгляд на Севера, с замахом ударил ему в челюсть, но Север отбил удар.

Противник запрыгал, баюкая руку, но не угомонился: наскакивал, получал, снова наскакивал, пока Северу это не надоело, и он несильным тычком левой в грудь отправил деда валяться.

Зрители, уже рассевшиеся по местам, наблюдали с любопытством и, когда победитель обозначился, заорали:

— Кончай его! Смерть!

Север отошел от противника, пытающегося подняться, поднял руку и заговорил настолько громко, насколько мог:

— Сыны и дочери Пустошей!

Изумившись, что какой-то донник осмелился с ними заговорить, зрители ошеломленно замолчали.

— Донник я или рейдер, оклеветанный вон тем гадом… — Север указал на столб со Шваем. — Все мы дети Пустошей! Вы требуете убить этого ни в чем неповинного старика-мутанта, как требовали крови до этого, но грядет час, когда каждый будет на счету!

— Что ты несешь, днище? — заорал кто-то из шаманов.

— В Империи власть захватил Рециний. Новый император собирает армию, чтобы очистить Пустоши. Он готовится стереть нас с лица земли! — В этом Север сомневался, но нужно было сплотить слушателей. — И скоро пойдет на Пустоши войной, а вы рвете друг друга. Если не прекратить убивать своих на потеху публики, мы проиграем. Важна жизнь каждого, и без разницы, кто это…

Удивительно, но его слушали с разинутыми ртами, пока Черт не гаркнул:

— Заткнуться и — на место!

Со всех сторон донесся жидкий свист, в Севера полетели камни, огрызки, кости, но радовала мысль, что далеко не все среагировали так. Лука надеялся, что хоть кто-то задумался.

Следующие два боя прошли для него очень быстро. Первый донник сдался сам еще до драки, а второй был настолько изможден, что лег после первого же тычка и больше не вставал.

Когда осталось три донника, началось судилище. Одного за другим приводили рейдеров. Первого обвинили в каннибализме и воровстве, восемь свидетелей это подтвердили, и его выставили против донника с окровавленным лицом — того, который перегрыз горло сотоварищу. Бедолага сложился с двух ударов, а потом и сам разделил участь своего первого противника — ему разорвали горло. Однако публику это не порадовало, в рейдера полетели камни, и суперы его увели. Как объявил Черт, бывшему рейдеру сохранили жизнь, но поставят клеймо донника.

Во второй паре рейдера осудили за мародерство, но и он одолел донника, и даже сохранил статус.

Третьим вывели мордатого Швая. Окатив его презрением, Черт зачитал:

— Обвинение: мародерство, — трибуны взвыли, — насилие над малолетними, — трибуны взревели, отдельные голоса призывали казнить его немедленно, — лжесвидетельство. Есть ли те, кто может подтвердить обвинение?

Вопреки ожиданиям Севера, первыми жаловаться побежали местные, в основном женщины — что насильничал. Вышел торговец, обвинил в грабеже, а потом пришла очередь соратников.

Пока свидетельствовали местные, Швай вяло отгавкивался, а завидев Лесси, так прямо взревел, что его оклеветали, из него посыпались оскорбления, и стоящему сбоку суперу пришлось ткнуть его дубинкой в живот. Говорила девушка тихо, долетали отдельные слова — она подтверждала, что обвиняемый мародерил, резал спящих, бил в спину ослабленным рейдам.

Швай провел в Убежище всего ничего, а жаловались на него дольше, чем на остальных. Севера скрывало ограждение, но когда Швай увидел, кто против него вышел, то аж покачнулся, икнул, повел взглядом по сторонам, выискивая, куда бежать, но везде стояла охрана.

— Кончай его, донник! Убей тварь! — орали с трибун, поддерживая Севера.

Швай не ныл и не просил пощады, стоял молча, катал желваки на скулах.

— Бейтесь! — приказал Черт.

Швай, яростно ревя, бросился на Севера и был встречен одним мощным ударом — кулак с хрустом впечатался в его висок, сминая кости черепа. Мародер и насильник, дернувшись, упал, забился в агонии и затих. Его сразу же унесли.

— Вы это видели? — радостно заорал Черт, подбежал к Северу, поднял его руку. — С одного удара! Этот донник доказал, что достоин стать рейдером, ведь так?

— Так! — взревели трибуны, и снова ему аплодировали стоя.

Скучающий на трибуне верховный шаман Агреттон не выражал ни раздражения, ни радости, словно уже забыл, что не так давно опасался Севера, увидев в нем Истребителя Пустошей.

К ограде арены приблизился пронырливый Зэ, бочонком выкатился к Северу и возбужденно забулькал:

— Все деньги на тебя поставили, верховод! Выиграли!

— А ну свали отсюда! — заорал Черт и пинками выгнал нюхача прочь.

Потом, довольный тем, что бой публике понравился, за руку отвел Севера за ограждение, поставил напротив Агреттона. Приложив руку к сердцу и опустив взгляд, Черт сказал:

— Верховный, этот мутант достоин быть рейдером. Снимите с него клеймо.

Агреттон смерил Севера взглядом, двинул тазом, потеснив соседей.

— А-а-а, ты. Силен, да-а-а, могуч. — Он наклонился и зашептал на ухо гривастому жрецу с собачьим носом. Потом снова обратился к Северу: — Сниму клеймо, как только досмотрю бои. А ты садись, в ногах-то правды нет.

Враждебности в его голосе Север не заметил, и из обрывков разговоров узнал, что поползли слухи о нашествии, которое готовит новый император. Накануне до Агреттона на последнем издыхании добрался шпион шаманов в Империи, сообщил, что Рециний со своей армией выдвинулся из Столицы на север.

Заскучав, верховный шаман Агреттон поднялся и сказал:

— Что ж, идем, рейдер Север. Снимем клеймо.

И они начали подниматься по лестнице наверх, вдоль сытых здоровенных охранников. Север скользил взглядом по лицам, силясь найти своих мутантов, но его внимание привлекла девушка вдалеке, сидевшая среди других девушек в белом, и она подавала знаки…

Кора!

Сердце сорвалось в галоп, как кипятком из ведра окатило, Север помахал ей в ответ, стиснув зубы от бессилия. Вот она, сестренка, которую он так долго искал, но ничего не сделать! Их разделяют десятки людей, и если даже попытается, стражники скрутят. Потому Лука приложил кулак к груди, вытянул руку ладонью вверх…

— Что, уже бабу заприметил? — проворчал Агреттон. — От них одни беды.