Соленые брызги ярости (СИ) - Гришанин Дмитрий Анатольевич
К счастью, за время бега я успел придумать план избавления от погони.
Заскочив в следующий коридор, я наддал, что было сил. И, разогнавшись до рекордной скорости, не стал, как обычно притормаживать на повороте, а на всей скорости влетел в стеклянную стену. В плече хрустнула кость, правая рука повисла безжизненной плетью, но благодаря стене, которая хоть и пошла трещинами, а на месте таки удержалась, я устоял на ногах. И скрывшись из виду отставшего на десяток метров кусача, тут же юркнул за треснутую стену.
Изуродовавшие стекло трещины мешали за мной подсмотреть. Никем не замеченный, я юркнул в единственный пластиковый шкаф, где кое-как с грехом пополам втиснулся между стопок стоящих там пластиковых контейнеров. Едва успел захлопнуть дверь шкафа, как в коридор ворвался кусач.
Не обнаружив меня, тварь обиженно взревела и ринулась дальше, на бегу осматривая боковые сектора. Как я и предполагал, кусачу даже в голову не пришло искать меня в первом же секторе за изуродованной стеной. Остальная стая ворвалась в коридор с двухсекундным опозданием.
Какому-то лотерейщику на повороте не повезло оказаться на пути топтуна, за что торопыгу тут же припечатали к многострадальной стене. Не выдержав второго сокрушительного удара, стена осыпалась стеклянным дождем на головы ближайших топтунов и лотерейщиков. Но бронированные плечи и лбы большинства легко пережили эту неожиданную напасть. А вот влетевшему внутрь лотерейщику не поздоровилось. Огромным куском стекла бедняге, как гильотиной, отсекло обе ступни, и обезумевшая от боли тварь вереща завертелась на месте. Но сердобольные товарищи не оставили его в трудную минуту, сразу двое ближайших лотерейщиков, склонившись над болезным, на бегу вскрыли ему горло. Забившийся в агонии неудачник затих еще до того, как замыкающая стометровый хвост из моих преследователей тварь, пройдя поворот, скрылась в коридоре.
Открывшимся за разлетевшейся стеной сектором, с одиноким шкафом, к моему безграничному облегчению, никто так и не заинтересовался.
Выждав пару минут, пока урчание жаждущих нагнать удравшую добычу преследователей не стихло за следующим поворотом, я осторожно выбрался из шкафа. Пока томился в ожидании, Регенерация устранила повреждение в плече, и моя правая рука снова ожила. Вынув из инвентаря склянку с живцом, я хорошенько к ней приложился, и из-за перенесенного стресса даже не почувствовал в этот раз отвратной горечи целительного напитка.
Обойдя разбитое стекло, бегом рванул обратно, к оставленному полтора коридора назад концентратору.
Мне повезло. Видимо все твари из окружающих секторов, заразившись стадным чувством, присоединились к большой погоне, и я бежал по пустынным коридорам. «Марафонец» по-прежнему действовал, потому до нужного места я добрался за считанные секунды.
Шпора, увы, до сих пор находилась на капитальном ремонте. И я был уверен, что пробить первую заградительную стену спец сектора, из специального толстого и неломкого стеклопластика повышенной прочности, у меня вряд ли получится даже выстрелами в упор из автомата. Лишь зазря нашумлю, и раньше времени привлеку внимание пока что потерявших меня тварей. А вот рикошет, при таком способе, в виде отлетевшей от стекла пули, словить можно было запросто.
Потому вскрывать стену решил читерскими резаками.
Приставил пару остриями к стеклопластику примерно в метре над полом, навалился всем весом. Хоть и с натугой, но дело пошло. Мне потребовалось примерно секунд пять, чтобы стекло оказалось насквозь пробито, и оба клинка до рукояти провалились внутрь сектора. Тут же, сигнализируя о взломе стратегически важного объекта, в лаборатории заверещала сирена, и знакомый тревожный голос из скрытых динамиков призвал меня немедленно покинуть лабораторию, из-за разгерметизации сектора номер семнадцать.
– Млять! Опять семнадцатый сектор, – нервно хохотнул я. – У вас тут, ребятки, с фантазией совсем, походу, туго.
Я надавил на ножи, пытаясь разрезать пластик. Но, увы, из этой затеи ничего не вышло. От раскаленного металла клинков пластик плавился, но резаться при этом решительно отказывался. Что ж поделать, это не шипастый диск Шпоры. На гладких лезвиях резаков не было ни единой насечки, и пытаться пилить с их помощью было бесполезно.
Пришлось сменить тактику. Я вытащил ножи из проделанных дыр и, приставив к невредимому стеклу рядом, снова надавил.
Таким нехитрым макаром за пару минут я проделал в стекле еще два десятка дырок, обозначив ими метровую арку лаза. Оставалось доделать еще по два отверстия с обоих концов у самого пола, и можно было выбивать практически вырезанный проход в сектор.
Но довести дело до конца мне помешали вернувшиеся в коридор твари. Уж не знаю, что их заставило всей толпой нагрянуть именно в этот коридор? Я вроде не шумел. Да даже если б и шумел, верещавшая на всю огромную лабораторию сирена все одно заглушала все звуки вокруг. Но каким-то чудом твари таки догадались о причине начавшегося переполоха, и с двух концов нагрянули в коридор.
Конечно одинокую фигуру на совершенно пустом участке коридора, возле глухой стеклянной стены трудно было не заметить.
Твари меня мигом срисовали и, довольно заурчав, с двух концов ломанулись на единственного меня.
Коридор в длину был метров двести. Я находился примерно на его середине. Значит тварям бежать до меня было порядка сотни метров. Это всего десять секунд до неминуемой расправы. И что обидно, я ведь почти добрался до гребаного куба.
Перебросив вперед автомат, я уперся в приклад плечом и выдал по длинной очереди сперва одну толпу, потом в другую. Положил примерно по полдесятка тварей с обеих сторон. Но толку-то… Прекрасно понимая, что их больше и они сильнее, твари продолжали ломиться вперед, невзирая на свист пуль, перескакивали через подстеленных неудачников и со всех ног бежали дальше. Тиски сжимались.
Самые шустрые добегут до меня уже секунд через пять. Продолжу отстреливаться – через семь. Но потом один фиг конец.
В отчаянии, я направил ствол автомата на контур недорезанного лаза в стене и дал очередь в упор.
Засвистели рикошеты. Одна из отскочивших пуль ударила по правой ноге, в мясо разворотив лодыжку. Оборвав стрельбу, я, как подкошенный, рухнул на пол. Сзади раздался звон стекла – из-за еще одного шального рикошета разлетелась стена сектора напротив, и мена уже лежачего сверху до кучи еще накрыло дождем из осколков. По посеченным щекам заструилась кровь.
Но богатый набор полученных ран был сущей ерундой на фоне замечательного достижения. Гребаная очередь из тяжелого автомата сделала-таки свое дело! Силы ее удара оказалось достаточно, чтобы вынести к хвостам свинячим кусок подрезанного ранее бронестекла.
Отбросив тяжелый неуклюжий автомат под ноги набегающим тварям, я потрясающе проворно для одноногого через пролом в стене заполз на территорию спец сектора. И, выхватив карабин, лупанул из него в оскаленную пасть рванувшего было следом за мной бегуна.
Дальше за стеклом сошлись две волны тварей, и между ними началась нешуточная грызня за право первым залезть внутрь через единственный нижний лаз – броня остального стекла не поддалась даже когтям кусача. Разумеется, этот гигант, играючи порвав глотку самому настырному топтуну, выиграл почетное право первопроходца.
Пока твари разбирались, я наскоро осмотрел поврежденную ногу, полил рану живцом из склянки и туго «забинтовал» вторым оторванным рукавом. Допил остатки живца из склянки. А пустую бутылку запустил в пыхтящую морду кусача, отчаянно пытающегося пропихнуть свое огромное тело через слишком для него узкий и низкий лаз.
Понятно, что разбившаяся бутылка не причинила высокоуровневой твари ни малейшего вреда. Да че там бутылка, ублюдка не проняло даже, когда я в упор шарахнул по нему из карабина. Уязвимые для пуль глаза кусач вовремя прикрыл лапой, и пули бесполезно срикошетили от его бронированной морды.
Решив не тратить больше на урода ограниченный боезапас, я оставил настырную тварь штурмовать узкий лаз. С грехом пополам поднялся на ноги – вернее, на ногу, от раненой, даже после живца и перевязки, толку пока было немного – убедился, что от лаза своими длинными хваталками кусач достать меня не сможет, навел карабин на куб с кислотой и стал энергично опустошать магазин.
