Юрий Корчевский - Асы. «Сталинские соколы» из будущего
– На всех флотах, чтобы вы знали, есть авиация. И сухопутная, и гидроавиация. Идите, ждите в своей палате и не мешайте работе комиссии, – окончательно заинтриговал Тихона доктор.
В палате, усевшись на кровати, Тихон стал размышлять. Что-то он слышал в сводках Софинформбюро о действиях авиации на Севере, но особо не впечатлился. Караваны, проводки судов, незнакомые названия – Петсамо, полуостров Рыбачий… Казалось, это где-то там, на краю света, где сплошная полярная ночь, льды, белые медведи. Бр-р-р! Тихон зябко поежился – холода он не любил. А если собьют в тундре? Замерзнет же насмерть! Он уже жалеть стал, что был так настойчив с доктором. Ну, послали бы, как и других, в запасной полк, а там на бумаги из госпиталя не больно смотрят, им летчики нужны, тем более – опытные.
Прошла около двух часов, прежде чем санитарка пригласила Тихона в кабинет врача.
Доктор был слегка под хмельком. Широким жестом он показал Тихону на продавленный дерматиновый диван:
– Садись, летун. Выпить хочешь?
– Не откажусь. А мне можно?
– Уж коли воевать можно, так почему выпить нельзя? Мы же по чуть-чуть…
Эскулап выудил из-под стола бутылку коньяка – редкость по военным временам – и разлил напиток по стаканам, правда – на два пальца, граммов по пятьдесят.
– Не обижаешься, что мало? Коньяк – не водка, его стаканами не пьют. Ну, за твое возвращение в строй! Желаю тебе выжить в этой мясорубке!
Чокнулись, выпили. Коньяк был хорош, Тихон давно приличного алкоголя не пробовал. На фронте – наркомовские сто граммов, водка посредственная. А тут – коньяк армянский, и где только доктор его взял? Послевкусие приятное, жаль – закусить нечем. Но во время войны где лимон найти?
Доктор уселся в кресло, наверное, до войны в нем директор школы сидел, достал папиросу, затянулся и подтолкнул пачку к краю стола:
– Закуривай…
– Спасибо, не курю.
– Правильно, вредная привычка. Так вот, о тебе…
Тихон навострил уши.
– Есть у меня товарищ, еще со школьной поры – он сейчас в кадрах служит, в ВВС Северного флота. Дам я тебе к нему письмо. У тебя ведь какие варианты? Или в легкобомбардировочную авиацию – на У-2, или в гидроавиацию. Там скорости и нагрузки маленькие, тебе восстановиться надо. После госпиталя тебе отпуск по ранению положен – месяц, а потом в ЗАП. Ты отдохни, к родне съезди, а потом – в Архангельск. Вот проездных документов дать не могу, только до запасного авиаполка. Ну, давай еще по одной…
Доктор плеснул коньяка в стаканы – скромно, на палец всего.
– За тебя!
Они выпили, и Тихон осмелился:
– Разрешите полюбопытствовать… Почему вы мне помогаете?
– Ну да, ну да… В госпитале раненых полно, всех не обласкаешь… Брата ты мне младшего напоминаешь – лицом, голосом… Тоже летчиком был… Давай помянем.
На этот раз доктор налил коньяку по полстакана.
Выпили не чокаясь.
– И возраст, как у тебя. Окончится война – я-то в тылу потихоньку состарюсь, а ему уже не суждено жизнь прожить. Мать, как узнала, слегла. Даже могилы нет: сгорел в воздухе вместе с самолетом. Через три месяца в наш госпиталь летчик из его полка поступил, рассказывал.
Доктор помолчал, закурил – Тихон видел, как мелко дрожали пальцы его рук. Понятно, переживает.
Но доктор взял себя в руки:
– Родня-то есть?
– Нет.
– Под оккупацию попали?
– Случилось так…
– Ты завтра с утра, до обхода, зайди ко мне. Я тебе письмо дам, справку о ранении. Личные документы в канцелярии получишь.
– Слушаюсь!
Тихон поднялся, поняв, что разговор окончен.
Спал он хорошо, последняя ночь в госпитале. За завтраком попросил добавки – черпак каши, поскольку неизвестно еще, когда в следующий раз поесть придется.
Доктор уже приготовил ему письмо.
– На обратной стороне я фамилию, имя и отчество указал, а также звание и должность, дабы не запамятовал. Не подведи и не осрами.
– Как можно?
– Удачи!
Мужчины пожали друг другу руки, и Тихон направился в канцелярию за документами. Потом – к старшине в каптерку, за обмундированием и сухим пайком на трое суток.
Переодевшись, он натянул сапоги и вышел на крыльцо. Куда идти? На войне, да и вообще в армии любой военнослужащий живет по приказу: полеты, отбой, прием пищи – все по команде. А сейчас свобода, месяц отпуска. Продаттестат, как и денежный, в кармане – с личными документами и справкой. Деньги выдали – а куда их тратить? Была бы родня – к ним бы поехал.
Поначалу он решил до Москвы добраться. Вроде от Коврова недалеко, а потратил целый день. Пассажирские поезда практически не ходили, лишь изредка и не по расписанию, и были переполнены. Шли эшелоны с техникой, с личным составом, и все – к фронту. В тыл же тянулись поезда с разбитой техникой – для ремонта или на переплавку, а также санитарные поезда.
Потолкавшись в здании вокзала и на перроне несколько часов кряду, Тихон решил действовать активнее и подошел к теплушке только что прибывшего поезда:
– Бойцы, мне бы командира…
Из приоткрытой сдвижной двери показался усатый старшина.
– Летчик я, из госпиталя выписался. Не возьмете ли до Москвы?
– Не положено, – отрезал старшина.
К теплушке подошел командир с погонами капитана. В январе сорок третьего в армии ввели погоны, и для Тихона это было непривычно, у него на гимнастерке все еще были петлицы с треугольниками. Впрочем, погон на всех еще не хватало, армия многомиллионная, и ходили с петлицами.
– В чем дело, старшина Васюк?
– Да здесь вот летчик попутчиком набивается, а я говорю – не положено!
– Ваши документы!
Тихон достал красноармейскую книжку и справку из госпиталя.
– Что же мне, пешком до Москвы идти? – возмутился он.
Капитан документы проверил, а когда Тихон распахнул полы шинели, чтобы убрать их в нагрудный карман гимнастерки, капитан увидел медаль.
– Ладно… Боевому летчику, да еще после госпиталя отказать негоже. Идемте со мной…
Так Тихон попал в вагон, в котором ехали командиры. Вагон был пассажирский, довоенной постройки. В нем было натоплено, и после мартовской промозглой погоды – прямо благодать.
– Располагайся, младший сержант.
Тихон бросил вещмешок, повсеместно называемый «сидором», на полку и уселся.
Как только поменяли паровоз, эшелон тронулся. Пошли неспешные разговоры, в основном – о положении на фронтах. Наши войска уже окружили и разбили 6-ю армию Паулюса под Сталинградом, но немцы были все еще сильны.
Командиры, сидевшие в купе, боевого опыта не имели, поскольку перебрасывались из Сибири. Как понял Тихон, с границы с Китаем.
За разговорами время пролетело быстро – состав шел без остановок.
И вот они подъехали к Москве. Только не остановился эшелон ни у одного из известных вокзалов, а сделал это на окружной дороге, на какой-то маленькой станции, скорее даже – разъезде.
Тихон поблагодарил и сошел с поезда: еще неизвестно, куда пойдет состав дальше, вдруг увезут далеко? Нет, уж лучше оставшийся путь пешочком преодолеть.
Пока он ехал, родилась идея – отправиться на аэродром и попробовать добраться на транспортном самолете до Архангельска. Поездом, как понял, будет долго и суетно.
Неподалеку от разъезда проходила трамвайная линия, и на дребезжащем и громыхающем трамвае Тихон добрался до центра.
Уже начинало темнеть, и он обеспокоился. В городе действует комендантский час, патрули ходят, и ему не хотелось провести ночь задержанным в военной комендатуре. Надо успеть добраться до аэродрома, там есть казармы для пилотов и технарей. Или до здания вокзала, где можно переночевать на лавке.
Узнав у прохожих, как пройти к ближайшему вокзалу, он направился к Павелецкому.
Через квартал его окликнула толстая тетка с хриплым голосом:
– Товарищ военный, помогите замок закрыть! Бьюсь с ним, бьюсь…
– Показывайте.
Тетка пыталась закрыть навесной замок на двери магазина.
Тихон вставил ключ, попробовал провернуть. Заскрежетало. Похоже, замок давно не смазывали, и от дождей, от сырости при туманах внутренности его заржавели.
– Маслица бы в замок, хоть несколько капель.
– Это можно.
Тетка закашлялась, открыла дверь и зашла в магазин. Полуобернувшись, она пригласила Тихона:
– Зайдите.
Тихон вошел. Похоже, в магазинчике отоваривали продуктовые карточки, но сейчас на полках было пусто, лежали только пачки соли.
Тетка достала черпак из бидона – на его дне собралось буквально несколько капель подсолнечного масла.
– Куда капать?
– В скважину для ключа и сюда, – Тихон ткнул пальцем.
После смазки он несколько раз провернул ключ. О, другое дело, замок заработал.
– Держите, – он протянул замок тетке.
