Сергей Ковалев - Биотеррор

— Получается, я тоже луддит?

— Нет. Можно сказать, повезло. Тебе удалось взрослеть как обычному человеку, ты не запрограммирована на ненависть к цивилизации. И вовсе не обязана с нами бороться. У тебя есть выбор. Ты можешь сама решать, как поступать дальше.

Алиса промолчала.

Да, она не чувствовала ненависти к этому городу. Но и не любила его, никогда не любила. А в «Воробьиных полях» ей было хорошо. Что бы ни говорила Радмила, она не сможет вернуться туда. У нее опять нет дома. Даже хуже: дом ей показали, дали ощутить, как это может быть прекрасно, а потом все отняли. А еще хуже то, что из-за случайно украденной рукописи те, кто мог бы стать семьей, теперь будут считать ее врагом.

— А защитить меня смогут только технократы, — горько произнесла она вслух. — Но не просто так, конечно. Что вы захотите взамен? Сражаться против луддитов? И ты еще говоришь, что у меня есть выбор?

Она подняла взгляд на Данилу.

Тот выглядел виноватым.

— Извини. Врать не стану — на это Мастер и рассчитывает.

— Мастер?

— Он мой учитель. Взял меня из детского дома. Говорит, почувствовал способности к механике. Да только что он там мог почувствовать в трехлетием пацане? Просто пожалел. Все, что я умею — это его знания и опыт. Он учил меня все эти годы. Да и сейчас продолжает учить.

— Понятно. А Мастер — это звание, что ли?

— Вроде того. Все-таки технократы — организация, а в каждой организации должна быть четкая структура. Первая ступень — Ученики. Люди с особыми способностями к разным ремеслам. То есть, к разным техническим профессиям или точным наукам. Некоторые из Учеников становятся Подмастерьями. Я, например, Подмастерье.

— Получил повышение?

— Не совсем, — не отреагировал на иронию Данила. — Ученики просто работают на перспективных направлениях науки и техники, двигают прогресс. Их даже не часто посвящают в то, что они работают на нашу организацию. Задачи Подмастерьев иные. Некоторых учат искать талантливых детей и вербовать из них Учеников, других — вычислять происки луддитов и противодействовать им. Когда мы набираемся нужного опыта и готовы действовать самостоятельно, нам присваивают статус Мастера.

— Понятно, — вздохнула Алиса. — Еще одна секта.

Данила развел руками.

— Можешь считать так. У нас никто никого не заставляет верить в идеалы. Некоторые, конечно, верят в светлое будущее, но многие работают просто за деньги. Некоторые, особенно это касается ученых, потому что это дает им возможность заниматься любимым делом, вести изыскания в любопытнейших областях науки.

— А ты?

— А куда мне деваться? — Данила усмехнулся. — Я с детства с Мастером, всем обязан ему и вообще технократам. Кем я мог вырасти, если рос в Цеху? Я как раз идейный. Верю в светлое будущее.

Но Алиса была не склонна принимать ернический тон. Данила посмотрел на ее сердитое лицо и махнул рукой.

— Хочешь верь, хочешь не верь. Идеи луддитов может и не лишены некоторого смысла. В обаянии им, во всяком случае, не откажешь. Не даром же дауншифтеров становится все больше. Я и сам предпочел бы дышать чистым воздухом, есть натуральную пищу. Но ты представляешь, что будет с миром, если они действительно смогут диктовать свои условия?

— Ну-у-у…

— Не представляешь, — кивнул Данила. — Земля не сможет прокормить десять миллиардов человек, занимающихся натуральным хозяйством. Прежде, чем установится вожделенный луддитами Рай, девять десятых населения вымрет от голода и болезней. И это я очень оптимистично оцениваю. Ты готова жить в таком Раю?

Данила сделал паузу, но Алиса промолчала. Возразить ей было нечего. И так СМИ постоянно сообщали о голоде и эпидемиях в странах третьего мира. А если разом исчезнет современная цивилизация, эти же бедствия обрушатся и на благополучные государства. Большие города вообще станут мышеловками, в которых людям останется только умирать.

— Вот и я не хочу такого будущего, — тихо произнес Данила. — Наш мир несовершенен. Я не слепой фанатик, прекрасно вижу все плохое, что несет с собой цивилизация. Но я не могу позволить, что бы ради усовершенствования этого мира погибли миллиарды людей. Мне будет неуютно жить на кладбище.

Он взял со стула куртку и направился к выходу. Уже от дверей произнес, не оборачиваясь:

— Мастер рассчитывает, что ты поможешь найти остальные катрены Нострадамуса. Их нужно изучить и понять, что за пророчество, способное перевернуть мир, кроется в них. Ради этого Мастер готов обеспечить тебе защиту от луддитов. Но ты права. Это не правильно. Если ты откажешься, я все равно буду тебя защищать.

— Что?

Данила оглянулся. Подмигнул.

— Мне захотелось почувствовать себя рыцарем на белом коне. А рыцарю не положено брать плату за спасение прекрасной дамы. Ничего не бойся. Я сейчас на встречу с Мастером. Возьму отпуск впервые за все эти годы. И буду тебя охранять.

Гнев Главного Механика мне уже доводилось испытывать.

На самом деле, мне доводилось его испытывать довольно часто, особенно в начале ученичества. Достаточно вспомнить механических тараканов, которых я опрометчиво наделил инстинктом самосохранения и стремлением делать свои копии. В результате даже пятнадцать лет спустя в Цеху иногда ловят потомков тех моих тараканов. Или эксперимент с плавающими крио-полями. Хорошо, что та лаборатория располагалась в подвале. Ее просто обшили свинцовыми плитами и залили бетоном.

Но то были детские ошибки, неизбежные на пути ученичества. И Мастер тогда больше изображал гнев в воспитательных целях, а не гневался на самом деле.

Разницу я понял сегодня, сообщив Мастеру о разговоре с Алисой и своем решении.

В какой-то момент мне показалось, что он меня убьет.

Но обошлось.

Когда мышцы перестало подергивать от остаточных разрядов, и мне удалось встать, Мастер уже более-менее успокоился. Он сидел за своим уродливым столом, место которому было на помойке еще когда я впервые вошел в этот кабинет, и делал вид, что внимательно изучает какие-то бумаги. Пожалуй, теперь мне стало понятно, почему Главный Механик так привязан к бумажным документам. Если он время от времени так выражает свой гнев — никакая электроника не выдержит.

— Можешь идти.

— Мы еще не закончили.

Главный Механик покосился на меня, иронично вздернув бровь.

— Тебе мало?

Мне было много, но сдаваться я не собирался.

— Вы сильнее, кто бы спорил. И не обязательно было демонстрировать это вот так. Но сила не делает вашу позицию более обоснованной.

— А что мне прикажешь делать, если доводы логики на тебя перестали действовать? — крикнул Мастер в неподдельном отчаянии. — Ты заразился в этом логове дикарей какой-то формой тупости! Где твой разум? Где отточенный инструмент, которому я прочил такое великое будущее? И я еще надеялся, что лет через пять этот мальчишка станет Мастером…

Я поймал себя на том, что прячу руки за спину и гляжу в пол, закусив нижнюю губу.

Ну уж нет! Мне не десять лет, в конце-то концов!

— Вы сказали, что в этой операции я должен сам разрабатывать стратегию и принимать решения. Сам! Что вы доверяете мне! И я принимаю решение: буду защищать Алису в любом случае. Будет она нам помогать или нет. И не позволю давить на нее.

Главный Механик нахмурился. Без ложного героизма признаюсь, у меня от его взгляда все внутри заледенело.

— Ты осознаешь, что может произойти, если катрены попадут к дикарям?

— Да.

— И все равно стоишь на своем?

— Да.

— Ты дурак?

— Я сделаю все, чтобы не дать луддитам завладеть чертовой центурией. Но для этого нет никакой необходимости мучить Алису. Она не хочет искать — и прекрасно! Луддиты верят, что только Избранная может найти недостающие катрены. А значит, им и в голову не придет самим искать катрены: вы знаете, как серьезно они относятся к пророчествам. Достаточно просто не дать им захватить девушку. Чем я и собираюсь заняться.

Моя речь не убедила старика, не успокоила. Наоборот. Он вскочил, врезал по столу кулаком и разразился тирадой, общий смысл которой сводился к неблаговидной оценке моего нравственного облика и умственного состояния. После упал назад в кресло и спокойно произнес:

— Вон.

— Не волнуйтесь так, Мастер. Я вполне смогу защитить Алису.

— Вон!

— Хорошо. Но хочу предупредить — если твердо решили остановить меня, сделайте это сейчас. Своими руками. Не надо присылать за Алисой чистильщиков. Я буду рассматривать их как врагов. И действовать буду соответственно. А вы знаете, что будет в этом случае…

— Во-о-он!

Я послушно покинул кабинет, но внутренне возликовал. Если бы Мастер и впрямь решил действовать жестко, он прибил бы меня собственноручно. Он лучше чем кто-либо знает, что я не блефую. Но у него рука не поднялась.