Федор Березин - Атомная крепость
— Если вам не трудно, господин Берил, давайте отойдем в сторонку, пройдемся. Не хочется лишних ушей.
— Что-то случилось, Дядя Дарест? — В мимике Дареста-Хи и вправду сама озабоченность.
— Речь о моем племяннике, трижды-майор.
— Что-то не так со здоровьем? Ну вы ж понимаете, Дядя Дарест-Хи, тут надо радоваться, что парень вообще нашелся.
— О, я жутко рад, Берил-Си, просто жутко, — советник королевского Генштаба благодарно кивает. — Я к парню всю жизнь несколько благоволил. Помогал, чем мог. Он, конечно, выбрал не самую безопасную профессию, это да. Но что я могу поделать? У паренька призвание.
— Ну ваш племянник попросту герой, Дядя Дарест. Герой с большой буквы.
— Да, разумеется. Я сам восхищаюсь его смелостью. Но сейчас, уважаемый Берил, меня очень волнует одно дело.
— Что такое, глубокоуважаемый?
— Понимаете, ведь мой милый Бюрос был на территории противника. Почти, можно сказать, в плену.
— Я вроде слышал, что не в плену. Наш диверсионный отряд подобрал его…
— Да, я знаю, где и как его подобрали, Берил-Си. Я с ним всю ночь проговорил по душам.
— Вот и хорошо. То есть очень хорошо, когда взрослые тесно общаются с младым поколением.
Дарест-Хи пристально смотрит на летного командира: нет, вроде, не издевается, говорит совершенно убежденно.
— Так вот, — продолжает Дядя. — Вы ж понимаете, что после столь долгого пребывания неизвестно где у моего мальчика будет не все в норме с допусками и прочим.
— Угу… — старший офицер озабоченно кивает. — Армейская бюрократия, чтоб ее. Да и ладно бы армейская, а то ж — контрразведка и прочие «наблюденцы».
— Вот-вот, — скорбно соглашается Дарест-Хи. — Вот-вот.
— А, я понял! — вскидывается трижды-майор. — Вы, наверное, хотите, чтобы я дал за мальчика поручительство? Послал по инстанции вверх? Так? Признайтесь, глубокоуважаемый Дядя Дарест, о том речь?
— О, вы почти угадали, — лучезарно улыбается советник. — Но я думал-думал и придумал кое-что еще лучшее.
— Я внимательно слушаю.
— Я хочу вас кое о чем попросить, дорогой мой Берил-Си, — понижает голос почти до шепота Дядя.
— Говорите, говорите, — командир аэродрома подскока несколько заинтригован.
— Есть способ избежать всяких формальностей, трижды-майор, — спокойно, как о волнующем, но достаточно отвлеченном деле говорит Дарест-Хи. — Что, если сделать так… Вот смотрите. Он у нас радист-пулеметчик, ну и радист-шпион, кроме того. Прогонять моего мальчика через все эти проверки «наблюденцев» за нутром, это так унизительно… И потом, вы же знаете, как оно в жизни. Он-то пройдет, все будет отлично, а след в личном деле все равно останется. Эдакая зацепочка, не слишком помогающая карьере. Поверьте мне на слово, я общаюсь с большими людьми и знаю, как такое порой мешает. А я ведь хочу, как все кончится, все же попробовать уговорить Бюроса пойти по линии военных атташе. Пора ведь думать о будущем, Берил-Си. К тому же пока проверка, пока то да сё, пока бумаги будут ходить туда-обратно, да еще в теперешнее время… Вы ж кадровый военный, трижды-майор. За этот период и война-то кончится. Понимаете?
— Понимаю, да, — кивает начальник базы. — Вообще нет, пока не совсем. Я человек, как вы верно заметили, кадровый. Сапог, так сказать. Вы уж мне не намеками, прямо говорите, Дядя Дарест.
— Короче. Хочу, чтобы мой мальчик успел проявить себя и оправдаться перед родным королевством. И вот что бы я хотел…
— Да-да, слушаю!
— У вас тут база подскока. Наши славные бомбовозы из Королевства делают посадку для дозаправки, так?
Берил-Си торжественно кивает.
— А вдруг эдакая экстренная ситуация: на борту идущего в бой аэроплана заболел… радист. Или пулеметчик. Ну вы понимаете? — Дарест-Хи начинает говорить медленнее, он жутко стесняется того, что хочет предложить трижды-майору. — Больного… или, там, просто по… подозрительного пулеметчика надо снимать с рейса. А кем его заменить? Бомбовозы заправляются меньше часа. Где взять? А тут у нас вдруг случайно имеется как раз нужный человечек.
Дядя Дарест на несколько секунд замолкает и внимательно смотрит на реакцию военного. Потом продолжает:
— Мой парень слетает в рейс. Отбомбится со всеми. Все тип-топ. Какие еще проверки у «наблюденцев»? Он же снова проявил себя в настоящем бою. Вот в принципе вся мысль, трижды-майор.
— Э-э… Я, так сказать, подума…
— Думать тут некогда, уважаемый Берил. Совсем-совсем некогда. Парня надо отправить в рейс просто-таки незамедлительно, иначе за него возьмется контрразведка. А так… Как его вырвешь из-за пулеметных гашеток? Тем более из-за рации? Это ж серьезное дело. Сейчас никакие «наблюденцы за нутром» им еще не занялись, он сам по себе. Свободная птица, радист-пулеметчик, случайно оказавшийся под рукой.
Советник Его Величества Королевского Генерального Штаба смотрит на командира базы и понимает, что просьба понята и прочувствована, но требуется… Каждому делу требуется некоторая смазка.
— Да, кстати, о проверки готовности вашей базы. Скажу честно. Я просто вдохновился, господин трижды-майор. Просто вдохновился. Ввести столь сложную инфраструктуру в дело так быстро, да еще в условиях войны. Это просто… О ваших заслугах я всенепременно доложу начальнику Генштаба, а если представится случай, то и… Ой-ой, не буду загадывать так далеко. Все же наш монарх ныне наверняка в одном из своих подземных убежищь и…
— Знаете, Дядя Дарест, — морщит лоб в задумчивости трижды-майор. — Тут через четыре часа сядет пара «Королев»… Сможет ли ваш родственник успеть подготовиться? В смысле и морально, и физически. Насчет экипировки я дам все распоряжения. Нельзя упустить случай, правильно? Сама судьба просто…
12
Бюрос не успевает рта открыть, как уже собран, выбрит и снаряжен. Вопросы… Какие вопросы, сынок? Родина-Мать позвала! Она сказала «надо», и ты со слезами на глазах, даже если ноги-руки потеряны в боях, все равно должен вскочить, выпрямиться во весь рост, расправить грудь пошире и умереть, коль требуется для дела. Примерно так сказал командир базы подскока трижды-майор и кавалер ордена чего-то там. Ну, а теперь уже и не поговоришь толком. Во рту чубук кислородной трубки, и это ладно. Однако Бюрос еще и отделен от новых друзей по экипажу. Честно говоря, он их вообще не успел разглядеть, разве что старшего боевой машины — дважды-майора Массаракш-знает-как-его-там. К тому же Бюрос-Ут назначен даже не радистом-пулеметчиком (его заслуги по выживанию на чужой территории без документов и патронов почему-то не учтены). Он всего-то пулеметчик и заведует, увы, вовсе не аккуратной пулеметной машинкой в подхвостье «Королевы Игольды». Та часто используется по назначению, а значит, дает очень большую возможность дергающему ее стрелку прославиться в веках. Нет, ему всучили всего-то пулеметную точку, размещенную наверху бомбовоза. Чтобы попасть в перекрестье его прицелов, чужому гаду-истребителю требуется, как минимум, обладать солидной досягаемостью по вертикали, по крайней мере, побольше, чем у добротно выполненной старушки «Игольды». Кроме того, хозяину задней пулеметной машинки никогда не скучно — у него под колпаком завсегда интересные виды: леса, поля, горы, реки, мосты и прочее. Еще у него имеются дополнительные важные обязанности — следить, не пуляет ли кто-то снизу ракеты, не шурует ли зенитками. Кроме того, он часто обязан вести конспект в плане пораженных целей. Штурману-бомбардиру спереди не всегда видно, кому и как проломила крышу вывалившаяся намедни бомбовая нагрузка.
А вот полет на рабочем месте Бюроса — скука смертная, но поспать, понятное дело, не дадут. Он человек в экипаже новый, его по связи сто раз спросят, как себя чувствует и что там наблюдается наверху. Что-что? Мировой Свет он тут узрел, ага! А то когда-нибудь в Сфере Мира кто-то видел наверху нечто иное кроме оцинкованного ведра мезосферы! Правда, что и говорить, это все же лучше, чем в атомноприводной «Принцессе Кардо». Там ведь вообще все наведение пулеметных машинок с помощью телевизора. А здесь тебе настоящий купол бронированного стекла, да гашетки те самые, механические. Добрая старая архаика, аж плакать хочется. Не то что кнопочки, кнюпельки сельсин-наведения.
Конечно, в былые времена, когда атомные «ноу-хау» Королевства Ноюи еще не засорили нуклидами раскуроченных в небе реакторов окрестности северной Империи, внутри освинцованной капсулы было, может, и тесновато, но зато: первое — безопасно, а второе — все друг у дружки на виду, ручки — смотри! — вот, на рычагах, поговорить, может, и не очень получается, зато локоток товарища чуешь. Здесь же, в «Королеве Игольде», другой случай. Оба стрелка Мировой Свет знает где, у своих пулеметных машинок. Но все же, если уж припечет, то есть возможность добраться до экипажа. Точнее, как раз наоборот. Ибо если экипаж впереди прикончат, то пулеметчику уже некуда торопиться. Самолет и так шандарахнет вниз, как полагается. А вот ежели стрелка… э-э… того, то кто-то из славно-дружного экипажа может пробраться на самую корму или сюда, в преддверие хвостовой части, и сменить убиенного хозяина пулеметной машинки. Есть для этого в бомбовозе марки «Королева Игольда» специальный человекопропускной канал. Даже в унтах и меховой куртяшке там вполне можно протиснуться. А без куртяшки, кстати, лезть не стоит — окочуришься от холодрыги еще до того, как проползешь двадцать метров этой алюминиевой трубы. Будет потом трудовая вахта у механиков — за дополнительный спирт выколупывать окоченевшего героя.
